— По нашему обычаю, — сказал Чингисхан, — беки (древний титул Великих шаманов. — Р. Г.) считается важнее всех остальных сановников. Быть им старому Усуну! Он облачится в белое, станет ездить на белом коне, сядет на почетное место, его все будут величать, а он будет выбирать для наших дел благоприятные годы и луны.
На подступах к Китаю
Подавив последние поползновения к мятежу, Чингисхан стал властителем огромных территорий, сегодня образующих Внешнюю Монголию. Пастухи-кочевники и таежные охотники впредь подчинялись только ему; признавали только его знамя: туг (вместилище Духа-хранителя войска). Объединив все монгольские племена, Завоеватель бросил их на штурм Китая.
В ту эпоху Китай включал в себя три государства, из коих лишь Южный Китай, подвластный национальной династии Сун, мог называть себя истинно китайским. Северный Китай делили между собой два «варварских» дома, чьи владения своими размерами заметно отличались друг от друга.
Большая его часть, к тому времени уже сто лет, принадлежала народу тунгусских кровей, предку современных маньчжуров. Этот народ, состоявший из чжурчженей, возглавляла династия, правители которой, как мы уже рассказывали, приняли китайское наименование «Цзинь», то есть «Золотых». Сидя в своей столице, в Пекине, «Золотые цари», или Алтан-ханы, управляли богатейшими провинциями, примыкающими к Желтой реке (Хуанхэ), начиная с лессовых террас и до аллювиальной Великой равнины морского побережья. Не принадлежали им только Западная окраина, известная как Ганьсу, Алашаньская степь и занимающая большую излучину Хуанхэ Ордосская степь (эти две области в наши дни входят в состав Внутренней Монголии).
За два столетия до описываемых событий Ганьсу, Алашань и страну Ордос подчинили себе тангуты, народ тибетских корней, создавший более или менее синизированное, то есть китаизированное, государство, называвшееся Си Ся.
Именно с него, с тангутского царства Си Ся, начал Чингисхан завоевание Китая, разорив его трижды: в 1205, 1207 и 1209 годах.
И поныне существует дорога, по которой двигались монголы. Беря начало в верховьях Туулы, в самом сердце страны монголов, и кончаясь в Нинся, столице тангутов, она пересекает Гоби из конца в конец, точнее, с севера на юг.
Пустыня Гоби, особенно в указанной части, преградой не была никому и никогда. «Мелкие камни, песок и глина — вот составные элементы почвы, крепкой, как дорожка ипподрома, — пишет исследователь Гренар. — На ее иссохшей поверхности пытаются произрастать сероватая полынь, карликовый ирис, хармык и бударган. На тонком плодородном слое почвы клочками топорщится хилая трава, желтеющая уже в июле и едва различимая на общем рыжеватом фоне. В ярком свете полдня пейзаж кажется мертвенно-бледным, все покрыто саваном тонкой пыли. Лишь утром цвет неба, тонущего в дымке далекого горизонта, обретает оттенки, варьирующиеся от светло до темно-синего. Плоское, как стол, пространство переливается всей гаммой нюансов охры, густеющих в тени редких валунов, юрт, табунов лошадей, стад антилоп, караванов, ведомых людьми в остроконечных шапках, размеренно шагающих по песку в своих высоких сапогах. Эти обширные пространства доступны всем и всякому: и лошадям, и верблюдам, и влекомым ими повозкам. Воду и траву находишь на своем пути едва ли не ежедневно. В центре, на площади в 700 квадратных километров, открыто бегущей воды нет, но достаточно углубиться в землю на два-три штыка лопаты здесь или на два-три метра там, чтобы докопаться до грунтовых вод».
Практически каждой осенью, «когда лошади бывают жирными», монгольская конница, без помех миновяв эту пустыню, грабила селения Ганьсу. По сравнению с пустыней, остававшейся за спиной, оазисы этой провинции с ее ивами, тополями, садами, лугами, пшеничными и просяными полями, должно быть, казались монголам земным раем.
На востоке от Гоби кочевники оказывались в районе Хуанхэ, выглядящей здесь тем более впечатляюще, что в огромной петле, которой река охватывает Ордосскую степь, «она блуждает по пустыне подобно путнику, затерявшемуся во враждебной стране».
Пейзаж Ордосского плато, отделенного от степей излучиной великой реки, составляли желтые песчаные дюны, глинисто-солончаковые долины, пастбища, усеянные блюдцами пресной и соленой воды, кустарниковая растительность.
Тангутская столица, нынешняя Нинся, расположенная на реке, между Ордосской степью и степью Алашань, представляла собой оазис древнейшей культуры, обустроенный китайцами и обводненный ими посредством сложной системы искусственных каналов. Она была важным торговым центром: еще Марко Поло рассказывал об изготовлявшихся там и оттуда вывозившихся тканях из верблюжьей шерсти. Именно здесь Чингисхан впервые познакомился с оседлой цивилизацией.
Нинся был укреплен на китайский манер, и войско кочевников, состоявшее сплошь из наездников, не смогло подвергнуть его правильной осаде. К тому же у него не было нужных военных машин. Чтобы овладеть тангутской столицей, Есугаев сын решил — и это решение делает честь его гению — изменить течение Желтой реки. Увы, для этого у монголов не нашлось инженеров-саперов! Так гениальный план остался неосуществленным.
Но монголы тем не менее осложнили положение тангутов. Оазисы Ганьсу, составлявшие сердцевину их государства, существовали только за счет торговли, являясь караванными центрами, образовавшимися на трансконтинентальной дороге из Китая в Персию, на древнем Шелковом пути. Война, прервавшая торговый обмен, их разорила, и тангутский властитель вынужден был принять монгольский сюзеренитет. В том же, 1209 году он отдал в жены Чингисхану одну из своих дочерей (тангутские девы были, по понятиям монголов, исключительно красивыми), а также уплатил дань, включив в нее большое количество тех самых белых верблюдов, которых Марко Поло прославил в своих мемуарах как лучших по внешнему виду во всей Центральной Азии.
Месть за старые обиды
Война Чингисхана с «Золотым царем»
Итак, Чингисхан стал сюзереном тангутского царства, а также Алашаньской и Ордосской степей. Однако, чтобы по-настоящему подчинить Китай, монголам надо было избавиться от пекинского Алтан-хана.
Для кочевников это было непростым делом, ибо Цзиньское царство являлось одним из могущественнейших государств той эпохи. Его хозяева, чжурчжени, хотя уже и считались окитаившимися, все еще сохраняли воинскую доблесть лесных охотников-тунгусов, своих предков. Далее, утвердившись в Китае более века назад, они располагали всеми ресурсами тысячелетней цивилизации. Так что, имея дело с ними, монголы попали в еще более затруднительное, чем в случае с тангутами, положение, встав перед необходимостью ведения осадной войны, которой совершенно не были обучены. Уместно вспомнить и о Великой Китайской стене, которая вместе с усиливавшими ее бастионами являлась почти непрерывной линией обороны, протянувшейся с востока на запад через все Цзиньское царство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});