class="p1">– Было задумано, что ты не пойдёшь в женскую раздевалку. – Тут Каталина остановилась и повернулась ко мне. – Хотя бы потому, что ты не мог видеть, как она пришла. Я прекрасно знаю, когда ты пришёл и когда вышел.
Я ощутил, как несуществующие стены сжимаются. Меня осенило страшное предположение: а что если её драконица чует меня, как я – Бьянку? И что если Бьянку так же раздражает моё внимание, как меня – необходимость общаться с Каталиной?
– Откуда ты знаешь?
– Видела. А ты почему был так уверен, что Лара в раздевалке?
– Лина, она должна была прийти. Выступать за команду Академии – её единственный шанс получить стипендию. После выходки на Празднике первокурсников – точно.
– А с чего ты так о ней заботишься?! – с язвительными нотками прошипела спутница.
– Я, если ты не забыла, капитан. И я забочусь о команде! – Вот тут во мне проснулось праведное негодование. – Она действительно очень хороший игрок.
– А я – плохой?!
Третий, уже третий раз за один короткий разговор меня загоняли в тупик. И мне это очень не нравилось.
– Каталина! – Я поймал ладошку драконицы и мягко сжал двумя руками. – Сколько матчей студенческого чемпионата по крылоболу ты видела вживую?
– Какая разница?!
– Большая. Мне кажется, у тебя сложилось неверное представление о том, что такое крылобол. Очень такое… школьно-ванильное. В высшей лиге всё совсем не так. То, что в красивых центровых форварды не бьют, не более чем легенда. Бьют. До синяков, ушибов и переломанных носов. Давай сначала посмотрим, кто по жеребьёвке выпадет нашим первым противником. Возможно, ты после игры сама десять раз порадуешься, что тебя в команду не включили.
– Ты меня пытаешься утешить! – непонятно чему возмутилась Каталина.
– Конечно, пытаюсь утешить. А чего ты ещё от меня ждала? – Лина сразу надулась. – Но всё, что я тебе рассказал, правда. К тому же я всё равно не могу оспаривать выбор тренера. В армии вообще не принято обсуждать приказы командиров. Как решение родителя. Или мужа, – попытался я тонко намекнуть, что как бы тут главная не она.
– И всё равно! Мне не нравится, что она тебя преследует. Скажи ей, чтобы перестала, – не поняла или не пожелала понять намёк Лина.
К сожалению – и в то же время к счастью, – сьерра де ла Форго в корне ошибалась в оценке наших с Бьянкой отношений.
– Драконы, Каталина, хищники по своей натуре. И добиться от них расположения, преследуя и навязываясь, невозможно, – попытался я донести до неё очевидные вещи. Но, боюсь, она не поняла посыл. Хотя посылал я почти открытым тестом.
– Мне, между прочим, родители советуют повнимательнее присмотреться к Валентино де ла Риасу, – очень тонко, прямо между прочим перевела тему Лина. – Говорят, очень перспективный дракон. Только он третьекурсник. – Тут она сморщила носик, будто говорила не «третьекурсник», а «бескрылый».
Надо полагать, что это был такой способ преследовать меня ненавязчиво. Может, даже попытка вызвать ревность. Жаль, что ни то, ни другое не помогло. Я лишь испытал сочувствие к Тино. Если тогда с розами он направлялся к Каталине, могу понять его уныние.
– Родители, конечно, желают тебе добра, – согласился я. Сегодня я не чувствовал готовности изображать неистовую ярость.
– Конечно. Жаль, что Рикардо де ла Мора родился ущербным. Какой потенциальный жених бы из него вышел!
Вышел бы, постоял, постоял немного и зашёл бы назад.
– Да, Рик заслуживает как минимум уважения. Ему удалось многого достичь, учитывая его физический недостаток.
– Но связь с этой выскочкой его не красит! – упрямо заявила Лина, будто я полдня доказывал обратное.
– Да с чего ты взяла, что у них связь?!
– Ну а что ещё может быть у них общего?
– Интересы, любимые книги, увлечения, друзья…
– Не говори глупостей! Ты меня в такие моменты раздражаешь!
Ну всё!
Я её раздражаю!
Вы слышали?!
– Хорошо, больше не буду, – пообещал я.
Я вообще больше ничего говорить не буду!
Какое-то время мы прогуливались молча. Я смотрел на цветущий парк, листья которого уже прихватывались желтизной наползающей осени. В воздухе появился особый запах преющей листвы. Небо, по-осеннему сине-прозрачное, проглядывало сквозь поредевшие кроны деревьев. Магия, которой Академия была наполнена до краёв, могла пробудить цветочные почки. Но даже она была не в силах остановить бег времени.
Всё пройдёт, и это тоже.
Словно стрелка компаса, нос моего Дракона указывал на столовую, где, по его мнению, сейчас находилась Бьянка. Если бы не проклятый запрет отца и не решение взбалмошной де ла Форго, я мог бы сейчас прогуливаться с нею и обсуждать бренность бытия.
Зато Рикки де ла Мора, которому не посчастливилось родиться бескрылым, может гулять с кем хочет, ужинать в любой компании, жениться как душе заблагорассудится. И никому он ничего не должен, хоть и старшая ветвь. На меня накатила такая тоска, что Дракон внутри закрутился и свернулся колечком, поймав зубами хвост. Не реально, а так, умозрительно. По ощущениям.
– Почему ты молчишь? – раздосадованным тоном спросила Каталина.
– Потому что я тебя раздражаю своими разговорами.
– Ты меня не раздражаешь. Меня раздражают разговоры о выскочке.
– Тогда зачем ты их заводишь? Заметь, эту тему всегда начинаешь ты.
– А ты её всякий раз оправдываешь!
– Лина, слушай! – Теперь к ней повернулся я. – Давай договоримся: если тебе хочется позлословить, сделай это со своими подружками. Я ни о Бьянке, ни о Рике, ни о ком другом подобные разговоры поддерживать не буду.
Очень хотелось добавить: «Не нравится – вали отсюда к Теням собачьим», но миролюбивая натура победила гнев и раздражение. К тому же я чувствовал, что Бьянка вышла из столовой и направилась в сторону общежития. Если немного поспешить, то можно будет увидеть издали её спину. Хотя подглядывать в раздевалке было интереснее.
– Я не злословлю!
– Вот и замечательно.
Я сорвал несколько цветочков, растущих вдоль дорожки, и протянул их Каталине. Она взяла. Понюхала и пошла дальше. Я тоже пошёл.
– Что нового в высшем свете? – полюбопытствовал я.
Лина оживилась. Тема светских скандалов была ей близка и понятна, и она с азартом стала делиться последними слухами. Каким бы чистоплюем я ни пытался себя показать, а обсудить столичные сплетни любил. А кто не любил? В общем, последняя часть нашего пути прошла за дружеским разговором и очень мирно.