Кидман заговорщически улыбается и кивает нам обеим.
— Предоставьте это нам. Вы же должны будете раздобыть нам лошадей.
— Где, по-вашему, мы их возьмём?
— За храмом есть небольшая конюшня, — отвечает Айен, а затем сплетает защитный барьер, что накладывает на стены кареты. — Вы должно добраться до неё и договориться на счёт лошадей.
— Все ясно. Мы сделаем это.
Я уверенно киваю, соглашаясь с подругой, а затем выдыхаю. Между нами снова повисает молчание, и лишь стук копыт позволяет окончательно не потерять нить, связывающую с реальностью, словно все это ужасный сон, просто немыслимый кошмар…
Через несколько минут мы наконец-таки останавливаемся напротив раскрытых ворот, что являются единственным лучиком света среди окутавшего город полуночного сумрака.
Парни помогают нам спешно выбраться из кареты. Не попрощавшись, кучер хлещет вожжами, погнав лошадей, и затем трогается с места, заставив нас задохнуться в облаке поднятой пыли.
Мы откашливаемся, а затем оборачиваемся к храму. Он выглядит величественным и воздушным, словно маленький рай каким-то образом оказался в грешном аду.
— Вперёд. — Вэйсс подталкивает меня за талию, заставляя поторопиться и нагнать ребят.
Последние минуты нашей сумасшедшей и ужасающей поездки мы то и дело отбивались от щупалец, что пытались добраться до нас. Однако в какой-то момент едва не столкнулись с НИМ…
Не передать словами, какой ужас мы испытали в тот момент, но благодаря Вэйссу нам все же удалось урвать парочку минут, чтобы воплотить нашу задумку в жизнь. И без помощников в виде душ по ту сторону, конечно же, не обошлось. Иногда я думаю, что Вэйссу даже не нужны заклятия, чтобы они подчинялись ему или же просто помогали. Что в очередной раз доказывает — в нем есть что-то необычайное…
Мы забегаем внутрь, а затем спешно закрываем двери на огромный металлический засов. Вряд ли он сдержит эту дьявольскую тварь, но так по крайне мере визуально спокойнее.
— Добрый день, господа. Чем я могу вам помочь?
Перед нами предстаёт мужчина невысокого роста, с длинной седоволосой бородкой и совершенно лысой головой, на макушке которой красуется какой-то иероглиф. Его одеяние похоже на платье свободного покроя. Белый цвет придаёт ему лёгкость и какую-то невесомость. Из-под длинного же подола едва виднеются кожаные сандали. Амулет в виде глаза красуется на бледной и крепкой шее, а фаланги пальцев украшают странные золотистые узоры.
Это один из служителей храма?
— Добрый день, святой Амонаши, — вступает Айен и тут же кланяется, сложив ладони вместе.
Мы спешно следуем его примеру, делая то же самое.
Мужчина делает едва заметный наклон головой. И тогда Вэйсс продолжает:
— Простите, что так грубо вторглись, но нам нужна ваша помощь.
На лице мужчины не дёргается ни один мускул. Выражение его лица выглядит по-прежнему отстранённым, но весьма добродушным, чему виной, возможно, округлые формы его лица и мягкие черты. Однако взгляд голубых глаз заметно заинтересован и местами напряжен, словно хищник в оборонительной позиции перед предстоящей атакой.
Тогда Айен добавляет:
— Это дело жизни и смерти.
Ещё несколько мгновений мужчина не отрывает от него взгляда, а затем наконец-то моргает. Сложив руки за спиной, он произносит:
— Ну что ж… Служители Амонаши всегда рады помочь. Для того мы и здесь. Поэтому…я вас слушаю, господа.
Лин облегченно выдыхает. Кидман расслабляется, перестав сжимать руки в кулаки. А Вэйсс выдыхает, после чего произносит, снова взглянув на мужчину:
— У нас очень мало времени. Если быть точнее, то его практически нет. Поэтому первое, что я хотел бы спросить, у вас здесь есть запасной выход, не так ли?
— Конечно. Даже храмы чтят безопасность.
— Отлично. Тогда не мог бы кто-нибудь из ваших соратников проводить наших друзей? А мы пока введём вас в курс дела…
Я быстро перевожу взгляд на Айена, и он совершенно далёк от спокойствия.
Уже? Почему так быстро? Хотя глупый вопрос. Но…
«Я не хочу оставлять тебя одного!» — мысленно кричу, глядя на него, а в ответ читаю: «Я тоже не хочу тебя оставлять. Но так надо. Иначе мы все умрем».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сглотнув колючий ком в горле, я отвожу взгляд и, вздохнув, беру себя в руки.
Не время отпускать поводья. Сейчас они нужны мне как никогда.
Мужчина несколько секунд над чем-то размышляет, но затем оборачивается в сторону длинного коридора по правую руку и кого-то зовёт. При этом язык не наш.
Не проходит и минуты, как оттуда появляется тень, которая по мере приближения все больше приобретает очертания и превращается в юношу примерно нашего возраста.
Наш спаситель снова что-то говорит на непонятном языке, когда обращается к нему. А затем уже обернувшись и, взглянув на нас, произносит:
— Это Кито. Он проводит вас.
— Спасибо, — радушно, с неприкрытой благодарностью во взгляде отвечает Лин, а затем берет меня за руку и тянет за юношей, что уже двинулся с места в сторону.
Я же снова оглядываюсь на парней, оставшихся позади. Но Сайви сильнее дергает меня за запястье, протянув на себя и сказав:
— Не останавливайся. С ними все будет хорошо.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что на иное я просто не согласна, — решительно произносит она, и я киваю.
Все верно.
С ними все будет в порядке. Они справятся. Обязательно. Как и мы.
***
Мы довольно быстро добрались до конюшен. Наверное потому что все это время бежали без оглядки. Лишь изредка со стороны храма доносились странные звуки, от которых мурашки бегали по коже. Но в какой-то момент все стихло. Правда, когда я остановилась возле двустворчатых дверей и хотела обернуться, Лин спешно взяла меня за руку и мотнула головой.
Все верно.
У нас была совершенно иная миссия. С которой, впрочем, мы справились довольно быстро. Уговорить главного конюха на то, чтобы взять в прокат четырёх лошадей, оказалось не так уж трудно. Конечно, были своего рода мелкие препятствия. Например, когда, смекнув, что дело срочное, этот наглый мужчин потребовал с нас двойную плату. Благо Сайви никогда не ходила с пустыми руками, как это частенько делала я, совершенно не задумываясь о возможных жизненны исходах. Впрочем, ничего нового. Ведь эта сторона увлеченности, вечно бегущей вперёд, бездумно рассекая волны из препятствий, часть меня. Хотя все это время я и старалась быть куда ответственнее и собраннее.
В общем, четыре лошади были у нас на руках. Ну, не в прямом смысле конечно же. Однако мы крепко держали их за поводья. Ведь самые быстрые и стойкие, как известно, также самые своенравные и упёртые.
Мы не договорились, где именно встретимся. Возвращаться же обратно было опасно. Да и, как сказала Лин, вряд ли бы ребята этого хотели. Поэтому нам не оставалось ничего иного, кроме как обойти конюшни и, немного пройдя вдоль дороги, остановиться на обочине, которая являлась своеобразным тупиковым заворотом.
— Где же они?.. — Я то и дело выглядываю знакомые фигуры, но в ответ слышу смешок со стороны подруги.
— Успокойся, Кэсс. Мы стоим здесь всего лишь три минуты.
— Когда каждая из них у нас сейчас на счету, — угрюмо произношу я и принимаю стойку смирно, словно занимающий охраняющий пост солдат.
— Я уверена — они уже идут к нам.
— Да. — Несколько раз киваю и выдыхаю: — Иначе и быть не может.
Подруга ободряюще сжимает мое плечо. Но я прекрасно вижу, как смутные мысли теплятся в её душе, а сомнения оседают на дне изумрудных глаз.
Не став заострять на этом внимание, я принимаюсь поглаживать свою лошадь по загривку, пока остальные молча щипают траву со стороны леса, что проступает небольшим островком.
Минуты тянутся бесконечно. И я все больше чувствую давление в области сердца. Но продолжаю удерживать тревожные мысли в узде. Какой в них прок? Что толку, если я впаду в истерику или же потеряю над собой контроль? Это нам не поможет. Нам остаётся лишь ждать и…