— Смотрите…
Я оборачиваюсь на голос подруги и вижу, как насекомые, выползая из расщелин и всевозможных дыр, стремятся покинуть это место, словно теперь оно является пропастью между адом и царством мертвых, как если бы дыхание смерти неумолимо преследовало их.
Обхватив себя двумя руками, я выдыхаю холодное облако пара, словно на улице сейчас не меньше двадцати пяти градусов ниже нуля. А затем вижу, как символы, нарисованные Ойеном, начинает гаснуть. В этот момент раздаётся ослепительная вспышка, и мы с Вэйссом одновременно сгибаемся попалам.
— Кто-то прошёл через барьер, — поняв что к чему, произносит Кидман.
Лин в ужасе округляет глаза.
— И этот кто-то не просто прошёл, — усмехается Вэйсс, — Он буквально вынес его, расколов на части.
Айен выпрямляется резко выдохнув, а затем переводит взгляд на меня. И я тут же едва уловимо киваю, поняв, что он спрашивает: «В порядке ли я?»
— Думаю, нам пора уходить… — оглядываясь по сторонам, произносит Лин, и я хмурюсь, сказав:
— Мы должны закончить.
— Боюсь, если мы сейчас же отсюда не уберемся, то покончат с нами.
— О чем ты? — Вэйсс, как и мы, тут же напрягается, а затем спешно подходит к Ойену, что стоит возле окна, едва высунувшись в открытую оконную раму, если так, конечно можно сказать, ведь её здесь нет. Лишь неровная кадка из камней.
Парни странным образом переглядываются, а затем одновременно хватают нас за руки — Ойен берет Лин, а Айен цепляется за меня. После чего, прихватив кулон со дна, они спешно утягивают нас на выход.
— Да что происходит?! Это они? Братство? Тот самый человек? — в спешке задаю вопросы, стараясь понять хоть что-либо.
Но все без толку. Они оба молчат. При этом Айен ещё и что-то нашептывает, глядя на камень в своей руке. Вполне вероятно, он пытается снова запечатать тьму, живущую в нем, чтобы в последствии она случайно не выбралась наружу и не превратилась в нечто ужасающее. Однако это совершенно не помогает! Ведь мое сердце колотится, как ненормальное!
— Нам нужно уходить и очень быстро, — встревоженно, что бывает очень редко, произносит Кидман, временами придерживая Сайви за талию.
Та, как и я, ничего не понимает. Мы лишь обмениваемся тревожными взглядами, когда спешно спускаемся вниз по лестнице.
Лёгкая дрожь опутывает мое тело. Губы слегка подрагивают. Я по-прежнему чувствую себя неуютно. А ещё мне ужасно холодно. Впрочем, Лин выглядит не лучше. Ко всему прочему у неё едва синие губы. А кожа становится такой блендой, что мне становится страшно.
Страшно за нас всех.
Поэтому, когда мы наконец-таки выбираемся на улицу, я резко останавливаюсь, заставив и Вэйсса сделать тоже самое. А затем оборачиваюсь, взглянув за угол. И, честно говоря, увиденное ввергает меня в шок.
Весь замок, словно оказывается во власти, ночи. Повсюду тени, чьи щупальца кажутся живыми. Они словно что-то ищут. Ищут без оглядки и сожаления. Прямо как прирученные нодрийские чхоры, уйти от которых просто невозможно. По крайне мере на своих двоих или же живыми точно. Однако не это страшит меня больше всего, а то, что находится прямо в эпицентре всего этого…безумия.
Он.
Существо, чьё лицо скрыто за плотной изорванной тканью, нависшего капюшона.
Я пячусь назад под окрики Айена, а затем запинаюсь и падаю назад. Вэйсс успевает ухватить меня за плечо, но мои колени все равно касаются земли. В этот момент мы встречаемся с неведомым существом взглядами. И хотя я не вижу его лица. Но уверенность в том, что он меня видит, прочно оседает в моей груди.
— Вставай! Скорее же! Нам надо бежать!
И я делаю это.
Быстро сглатываю, а затем также быстро поднимаюсь на ноги. И мы бежим.
Бежим, что есть мочи в сторону виднеющейся дыры в кованом заборе, где не хватает, как минимум, нескольких прутьев. Спешно протискиваемся в образовавшуюся расщелину, а затем, не оборачиваясь, выбегаем на дорогу и ловим первый попавшийся экипаж. Да так, что кони едва не встают на дыбы, а кучер первые двадцать секунд громко ругается. Но, увидев мешочек с золотыми монетами, что достаёт Ойен, тут же меняется в лице и приглашает нас сесть внутрь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не проходит и нескольких секунд, как мы уже мчим по мостовой. И хотя, в отличие от парней, я смотрю исключительно на мягкую обивку сидений, как и Лин, чувство тревоги и уверенности в том, что он следует за нами, не исчезает.
Я сглатываю, а затем все же произношу:
— Ч-что это?.. Что это за существо?
Кидман перестаёт выглядывать в окно.
Вэйсс переводит хмурый взгляд на меня, и тогда я слышу:
— Воин тьмы, приспешник Тцари, её личный страж. — Он делает паузу, за время которой мы с Лин успеваем переглянуться, а затем добавляет: — Его называют Агрон.
— Агрон? — не веря, переспрашивает Лин, и выражение её лица говорит само за себя.
Нам крышка!
Крышка гроба обеспечена!
— Но почему он гонится за нами? Мы же… Мы же не могли призвать его, верно?
Теперь Сайви с сомнением закусывает губу, но Вэйсс тут же отметает её терзания, сказав:
— Нет. Это были точно не мы. Да и для призыва подобного духа требуется не мало сил. Не говоря о настоящем жертвоприношение…
— Выходит…это сделали они, — оторвавшись от разглядывания свои сапог, я поднимаю взгляд на ребят. — Братство Падших. Вот, какой ритуал они тогда проводили.
— С большей вероятностью, — кивает Ойен.
— А это значит, что с большей вероятностью ему нужны не мы, а…
— Камень, — сглотнув, тут же произношу я и выдыхаю: — Им нужен проводник. Видимо без него они не могут закончить начатое. Или что-то в этом роде.
— Это все, конечно, прекрасно, — разрывает повисшую тишину Сайви и тут же добавляет: — Но, ребята, что нам теперь делать? Как мы оторвёмся от этой штуки?!
Она спешно указывает на тонкую раму окна. И только сейчас мы замечаем темные щупальца, опутывающие её с двух сторон.
Кидман ругается, а затем одним из боевых заклинаний заставляет их скрючиться и, сжавшись, словно скукоженный фрукт, исчезнуть.
Мы все четверо выдыхаем.
В карете повисает молчание. Судя по всему, каждый из нас пытается придумать, что делать дальше. Однако у меня совершенно нет идей. Ведь я впервые сталкиваюсь с подобным! Впрочем, как и слышу!
Сказать, что этот страж пугает меня, не сказать ничего. Я по-прежнему чувствую острые льдинки, опутывающие мое сердце. Холод медленно блуждает по коже, а затем простирается по венам, словно вышедшая из вулкана лава. Теперь я отчётливо понимаю, что это…
Смерть следует за нами по пятам.
Я настолько углубляюсь в свои мысли, что когда моих рук касаются чьи-то холодные пальцы, замечаю не сразу. А затем подскакиваю на месте, ударившись головой о мягкую обивку потолка. Громко ойкнув, я собираю на себе все взгляды.
— Ты в порядке?
Я усмехаюсь.
— Кажется, сейчас мы все не в порядке и одной ногой уже почти за гранью.
Лин иронично хмыкает.
В карете снова повисает угрюмое молчание, а затем Вэйсс неожиданно произносит:
— Нам нужен храм Амонаши.
— Зачем? — Лин недоумевающи вздергивает бровями, а Кидман уверенно кивает, когда я точно также ничего не понимаю.
— Храм Амонаши расположен на свящённой земле. К тому же защищён не только душами, но и древней магией. А значит тьма проникнуть туда не сможет. Кем бы она не была.
Я спешно соображаю, а затем произношу:
— Но, как мы доберёмся до академии, если останемся в ловушке из четырёх стен? Что-то я сомневаюсь, что этот большой парень так легко отстанет от нас…
Парни переглядываются. С минуту что-то обдумывают, а затем одновременно улыбаются. И от этих улыбок нам с Лин становится совершенно не по себе.
— Что вы задумали? — тут же произносит моя подруга.
— Устроить Агрону маленькую ловушку, благодаря которой у нас появится пусть и не большая, но фора.
Лин что-то обдумывает, а затем неожиданно произносит:
— Вы хотите развоплотить его?
— Что? Прямо как духа? — Я поочередно оглядываюсь то на одного, то на другого.