Читать интересную книгу Глядящие из темноты - Максим Голицын

— Физически, — сказал Берг, — она вполне проницаема.

— Это утешает, — хмыкнул Леон. — А за ней что?

— Понятия не имею. Но рискнуть, по-моему, стоит. Я первый.

— Ну уж нет. Я с этим бродячим цирком не останусь. Вместе.

— Ладно, — вздохнул Берг, наклоняясь.

— Ты готов, Айльф? Сейчас мы двинемся.

Берг сделал шаг вперед, волоча за собой бесчувственное тело маркграфа, и остановился вплотную у самой завесы. Леон со своими спутниками подошел к нему.

— Считаю до трех, — сказал Берг, — раз, два…

«А если там пропасть? — внезапно подумал Леон. — Что-то вроде того бездонного колодца. Или еще что похуже…»

— Три… — сказал Берг, и они одновременно шагнули в бесплотный туман.

Леон инстинктивно зажмурил глаза, но все равно веки обожгла невыносимо яркая вспышка. Резко запахло озоном, и он почувствовал, как волоски у него на руках становятся дыбом. Потом, неожиданно, дышать стало легче, словно распался невидимый обруч, стискивавший грудь. Он осторожно сделал еще один шаг — под ногами была какая-то неровная, но плотная поверхность. Айльф по-прежнему хватался за его руку — так сильно, что пальцы онемели. Он постоял еще миг, перевел дыхание и осторожно открыл глаза.

— Вот это да! — сказал он.

Он стоял под серым, набухшим дождем небом.

Грязная вода струилась по изрытой земле, по ней плыли воздушные пузыри, бесцветные, как рыбьи глаза. Над головой нависали тяжелые башни, грязно-серые, обесцвеченные дождем, — казалось, в этой застарелой сырости гнил даже камень. Очертание башен было очень знакомым — ошеломленный, он не сразу понял почему, а когда понял, не сразу поверил: они стояли во дворе замка Солер.

— Похоже, мы попали домой, сударь, — спокойно заметил Айльф.

Юноша, похоже, был не слишком удивлен — с чего бы? Он жил в мире, кишащем чудесами. Леону было хуже.

— От Ретры до Солера, — сказал он устало, — три дня конного пути. А мы перенеслись сюда за несколько часов.

— Что с того? — возразил юноша. — В подземном мире время течет по-иному. Будто вы не знаете?

«Верно, — подумал Леон, — время может течь по-иному… В межпространственных тоннелях, например, при немыслимых скоростях, которые невозможно принять нетренированному человеческому разуму. Но тут, на расстоянии вытянутой руки?» Берг, казалось, думал о том же.

— Не видел бы своими глазами, в жизни не поверил бы, — пробормотал он. — А это точно Солер?

— Что же это еще может быть?

Священник внезапно зашевелился, с силой оттолкнул от себя руку Леона.

— Вот он, Солер, — тихо, но с нажимом сказал он, — вот он, край, отмеченный перстом божьим…

— Ну все, — пробормотал Берг, — пошло-поехало… Как вы себя чувствуете, государь? — обернулся он к маркграфу.

Тот сидел в грязи, очумело протирая глаза кулаками. Потом поглядел на сторожевые башни, которые нависали над головами так низко, что казалось, вот-вот упадут.

— Мы что — дома? Как мы здесь оказались? Через двор, оступаясь, оскальзываясь в грязи, к ним уже бежали люди.

— Похоже, мы добрались сюда раньше лорда Ансарда, — заметил Берг.

— Да, — подтвердил маркграф, — но как? Берг внимательно посмотрел на него.

— Вы что-нибудь помните, ваша светлость?

— Мерзкие, тесные, грязные коридоры, — сердито сказал маркграф, — в которых приходилось ползать на брюхе. Этот Эрмольд — изрядный сукин сын, но по крайней мере — честный сукин сын. Он сдержал свое слово.

— Понятно, — сказал Берг безнадежно. — Ладно. Пошли. Больше всего на свете мне нужна горячая ванна. Я согласен даже на эту их мерзкую лохань.

— Ваша светлость! Государь! — кричал на бегу начальник отряда. — Вы вернулись! Это чудо! Господа амбассадоры! Святой отец!

* * *

— Ну, хорошо, — сказал Леон. — Я понимаю, ты против скоропалительных выводов. Но хоть что-то ты об этом думаешь?

Они сидели в каминном зале — от очага тянуло приятным жаром, временами по подернутым пеплом углям пробегали золотые и алые волны — точь-в-точь стены давешнего подземного лабиринта.

— Думаю, — согласился Берг, — а что толку?

— Но ты хоть понимаешь, что мы обнаружили?

— Нет, — честно ответил Берг.

— Тогда я тебе скажу! Впервые за всю историю своего существования человечество столкнулось с высшей цивилизацией! Нечеловеческой цивилизацией.

— Тогда, — сухо отозвался напарник, — как только наладится связь, нужно немедленно — слышишь ты, — немедленно отправлять Красный Сигнал. Пусть закрывают планету. А потом уже решают, что предпринять дальше.

— Погоди, — Леон поднял руку, словно защищаясь. — Нет, я не против… Наоборот, это первое, что следует сделать… Но есть же и иные возможности.

— Контакт?

— Да. Контакт.

— Нет, — отрезал Берг. — Контакта не будет. Никаких попыток. У нас одна задача — продержаться до возобновления связи и послать Красный Сигнал. И ничего не предпринимать… слышишь, ничего! Устав запрещает любые действия! Отношения с Солером замораживаются. Дипломатическая миссия сворачивается.

Неожиданно Леону стало страшно. Чужой, нечеловеческий, равнодушный разум… В чужом мире, сидя перед нелепым камином, облаченный в нелепую архаичную одежду, он плотнее запахнул плащ, точно под порывом холодного ветра.

— Послушай, — сказал он тихо, — а вдруг это они?

— Кто? — мрачно спросил Берг.

— Они… родоначальники. Прародители. Вдруг мы, сами того не подозревая, неожиданно наткнулись именно на них? Может, они не совсем ушли из этого мира? Затаились в каких-то карманах пространства-времени… Сколько веков мы их искали, господи боже, они здесь — в этом чертовом захолустье… Кто бы мог подумать!

— Я бы на твоем месте, — предостерегающе произнес Берг, — не делал скоропалительных выводов. И во всяком случае, Леон, кто бы они ни были, контакт с ними — уже не наша компетенция. Тут нужны не этнографы паршивые, не специалисты по ритуальным пляскам…

— А кто нужен?

— Понятия не имею. — Он покачал головой. — Ты знаешь, недаром в Уставе… мне кажется, что Корпус тоже давным-давно предусмотрел такую возможность. Может, там есть закрытые подразделения… Спецподразделения, где людей готовят именно для этого… для подобного контакта. Когда-то, еще когда я начинал свою службу в Корпусе, один человек намекал мне, что существует нечто в этом роде. Я тогда ему не поверил — он был идеалистом. Вроде тебя. Мечтал о Большом Приключении. А ведь работа в Корпусе по большей части рутина. Грязь. Жестокие, невежественные аборигены, которые и колесо-то не везде изобрели.

— Выходит, ты был не прав, — заметил Леон, — а он прав.

— Выходит, так.

Он поднялся с кресла.

— Ладно, хватит об этом. Я не слишком-то злоупотреблял своим начальственным положением, но на этот раз говорю тебе: никаких авантюр. Никаких контактов. Это приказ, Леон. И за нарушение его тебе придется отвечать передо мной и на Земле.

— Ясно, — неохотно отозвался Леон. — Приказ так приказ. А ты куда собрался?

— Не твое дело, — сухо ответил Берг. Леон пожал плечами:

— Как знаешь… Но ведь это тоже вмешательство во внутренние дела, Берг.

— Устав, — Берг был по-прежнему очень холоден, — не запрещает связей между аборигенами и работниками Корпуса… При условии, что они не мешают работе. И не влияют на объективность наблюдателя.

«Цепляется за чертов Устав как за соломинку», — подумал Леон.

— А ты уверен, что ты объективен?

— Теперь это не имеет значения. Нам ведь не придется больше работать, Леон, — терпеливо пояснил Берг, — только ждать… Леон прикрыл глаза.

— Хотелось бы знать, как долго, — тихонько ответил он.

* * *

— Это просто чудо, то, что рассказывают люди, государь, — леди Герсенда отослала пажа, сама налила подогретое вино в тяжелый серебряный кубок, — неведомая сила перенесла вас из подземелий Ретры прямо во двор замка! Говорят, вы в одиночку положили отряд лучших рыцарей Ретры, а потом за вами явились посланцы Двоих на крылатых конях, и вы удалились на глазах у изумленной толпы.

Она была бледна, глаза лихорадочно блестели… Чем-то она напомнила маркграфу ту, прежнюю Герсенду, что так и светилась в ожидании чуда, которое обещало продлиться всю оставшуюся жизнь… «Впрочем, нет, — подумал он, — сейчас это не свет, огонь — что-то выжгло ее изнутри… Это потому, что она тревожилась за меня. И не только за меня. Мужчина по крайней мере может встретить опасность лицом к лицу, сразиться с ней, как подобает рыцарю, а вот что делать женщине, запертой в кругу своих женских обязанности, точно в ловушке… Соврать ей, что ли? Рассказать он удивительных чудесах, о великолепии, отваге и подвиге, которых ей никогда не познать самой?»

— Вранье, — коротко сказал он. — Не было никаких крылатых коней. Мы влезли в грязную, вонючую дыру и вылезли уже в Солере. Вот и все.

— Но это тоже чудо, — возразила леди Герсенда, — достойное летописца. Как его толкует святой отец?