– Потом я все начну сначала. Опять буду колесить по миру. А когда мне это надоест, я найду себе где-нибудь кусок земли попросторнее. Скотоводческое ранчо, как у Эдуарда Кордовы. А сам я буду целыми днями сидеть на веранде, потягивать ледяное шампанское и смотреть, как другие на меня работают.
– Правда?
Грейс почему-то не могла в это поверить и пристально вгляделась в него в полумраке, пытаясь понять, шутит он или нет.
– Неужели ты не хочешь кем-то стать в этой жизни?
– Конечно, хочу! Я же сказал: хочу стать богатым и праздным.
Он снисходительно улыбнулся ей.
– А ты чего хочешь от жизни, Грейс?
– Я не знаю, – ответила она правдиво. – Чего-то хочу, но сама еще не знаю, чего именно.
– Мужа и детей?
– Муж у меня есть, – тихо напомнила Грейс.
– А дети?
Она пожала плечами, пробормотала нечто уклончивое и отвернулась. Старое горе напомнило о себе, словно рука, протянутая из могилы, но она усилием воли заставила себя задвинуть замшелую плиту на место.
– Разве тебе не хочется стать богатой и праздной? – продолжал расспрашивать Рубен.
– Богатой и праздной, – вслух повторила Грейс, раздумывая над его вопросом. – Разбогатеть было бы неплохо. Но вот бездельничать… Нет, не думаю. Тебе не кажется, что это скучно?
Рубен посмотрел на нее так, словно подобная мысль никогда не приходила ему в голову. Он долго молчал, а когда наконец заговорил, то не стал отвечать на ее вопрос.
– Завтра ты останешься дома, Грейс. Я не хочу, чтобы ты шла со мной в дом Уинга.
Грейс отодвинулась и выпрямилась на скамье.
– Это почему же?
– Потому. Это слишком опасно.
– Не говори глупости. Разумеется, я пойду с тобой!
– Нет, не пойдешь, и хватит об этом. Нет смысла спорить. Разговор окончен.
Глава 9
В момент творения человек располагался чуть ниже ангелов и с тех пор понемногу спускался все ниже и ниже.
Джош Биллингс
– Держи рот на замке и улыбайся, а вести переговоры предоставь мне. Все, Гусси, это мое последнее слово.
Она вытянулась по стойке «смирно», щелкнула каблуками и отдала честь.
Рубен с отвращением отвернулся, тихонько ругаясь про себя. Дверной молоток на доме номер 722 представлял собой перевернутого вниз головой дракона. Он поднял фигурку и дважды стукнул по бронзовой дощечке. Не успел он поднять голову дракона для третьего удара, как тяжелая дверь распахнулась, и перед ними предстал слуга-китаец в мешковатой синей пижаме.
– Да? Чем могу помочь?
– Мы пришли повидать мистера Уинга.
– Да? Ваши имена?
– Смит. Наша фамилия Смит.
– Вот уж блестящий ход, – скривив губы, прошептала Грейс.
– О вашем приходе известно?
– Нам назначена встреча на четыре часа, – заверил его Рубен.
– Да? In re?[30]
– Что?
Слуга поглядел на него так, словно ни с того ни с сего получил вызов на дуэль.
– In re? – с надеждой повторил он.
– По какому поводу, – перевела Грейс с таким видом, будто перед ней были маленькие дети.
– А-а-а, – протянул Рубен, переглянувшись с китайцем.
Оба были рады, что им наконец удалось понять друг друга, но объяснения на этом не закончились. От них явно ожидали какого-то пароля.
– In re тигра, – произнес Рубен, многозначительно шевеля бровями.
Вежливое выражение на лице китайца сменилось лукавым.
– Следуйте за мной, – проговорил он тоном заговорщика, повернулся к ним спиной и пошел вперед.
Миновав двери, они с удивлением заметили, что все еще находятся не в доме. Входная дверь оказалась воротами в толстой каменной стене, за ней простирался лишенный всякой растительности цементный двор, похожий скорее на плац перед казармой, чем на палисадник перед чьим-то жилищем. Этот внутренний двор со всех сторон был окружен тремя этажами кирпичной кладки с многочисленными окнами, балконами и узкими переходами. Ин Ре не колебался ни секунды: он прошел прямо через двор к другой двери, еще более тяжелой и толстой, чем первая, да к тому же усеянной железными гвоздями.
– А где же ров с акулами? – спросил Рубен. Войдя наконец в дом, они оказались в приемной, превосходившей по площади всю квартиру Рубена. Выбеленные известкой стены были украшены средневековым оружием и доспехами.
– Очень уютно, – заметила Грейс, разглядывая восьмифутовое древко копья со сверкающим серебряным наконечником. – Мне нравятся дома, выставляющие всю свою амуницию напоказ. Сразу понимаешь, на каком ты свете.
– Добрый день.
Они оба подскочили от неожиданности и обернулись. В дверях, ведущих во внутренние покои, возвышалась фигура мужчины в длинном черном одеянии с мечом наголо, заткнутым за пояс. Ин Ре что-то сообщил ему по-китайски, поклонился и исчез за дверью, ведущей во двор.
– Мистер Уинг? – спросил Рубен, старательно отводя взгляд от сверкающего лезвия меча.
Китаец в черном презрительно дернул верхней губой. Тонкий шрам, бежавший от линии волос к самому кончику носа, никак не способствовал украшению лица, и без того обезображенного оспой.
– Я – Главный Оруженосец Крестного Отца. Мое имя Том-Фун.
– Главный Оруженосец, говоришь? Ну что ж, меня это ничуть не удивляет. А тебя, Гусси? Разве он не похож на молодца, всегда готового ввязаться в поножовщину?
И опять Том-Фун скривился, обнажая зубы, но на этот раз нащупал за поясом отделанную серебром и слоновой костью рукоятку своего меча.
– Следуйте за мной.
Они прошли вслед за оруженосцем по длинному, лишенному убранства, побеленному известкой коридору и попали в новую приемную: на сей раз небольшую и тоже с выбеленными стенами. Она примыкала к просторному залу, в котором, судя по грянувшему из-за полукруглой арки хоровому пению, в этот момент начиналась какая-то церемония. Том-Фун занял место сбоку от арочного проема, чтобы им был хорошо виден торжественный обряд, проходивший у него за спиной. – У кого-то день рождения? – спросил Рубен.
Главный Оруженосец не удостоил его ответом. Не переносивший вида острых режущих предметов Рубен готов был понаблюдать за празднествами издалека, но Грейс взяла его под руку и подвела поближе к арке.
– Я хочу посмотреть, – шепнула она, когда он заартачился.
Том-Фун как будто не имел возражений: он стоял, уперев руки в бока, и смотрел прямо перед собой, даже не удостаивая их взглядом. У Рубена зародилось подозрение, что их визит специально приурочен к этой церемонии. Кто-то хотел, чтобы ритуал развернулся у них на глазах.
Роль распорядителя исполнял человек с прямыми и длинными, белыми как снег волосами, восседавший на высоком троне. Крестный Отец, вне всякого сомнения. Его окружали двенадцать мужчин, наряженных в такие же длинные черные одеяния, как и Том-Фун. И каждый из них, невольно заметил Рубен, имел при себе целый арсенал холодного оружия. Тут были и мечи, и ножи, и кинжалы, и даже мексиканские мачете. Во рту у него пересохло, он почувствовал, как мурашки отвращения расползаются от затылка по всей голове, заставляя волосы шевелиться, и перенес все свое внимание на Крестного Отца, тоже наряженного в длинные развевающиеся одежды, но только не черные, а сверкающие всеми цветами радуги. Стоило ему поднять руку/как пение внезапно прекратилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});