нашей мебели и карет пропадает! Были мысли организовать мебельную фабрику, а при ней и каретную мастерскую, где-нибудь в Чернигове, или Киеве. А оттуда и в Литву и к полякам, даже в Крым и, с чем черт не шутит, в Константинополь, поставлять. Но… беспокойные, непримиримые, нам попались соседи. Может это и хорошо, в имперском масштабе. Если не было бы злых соседей, не оказалось и мотивации для собственного становления сильными. Нация рождается либо в борьбе, либо в ней же и погибает. Есть исключения, вернее будут, но тогда нация формируется на развалинах больших империй и все равно чаще в борьбе.
Мы ехали по столичным улицам на санях, которые то там, то здесь, чиркали по расчищенным мостовым. Снега намело много, но на центральные улицы, особенно, где сейчас выстроены дополнительные торговые площади, вывели московский гарнизон рекрутов и все вычистили, создавая огромные горки из снега.
Набить деревянных лопат для снега не представляло особой сложности. Более тысячи таких девайсов смастерили на мебельных фабриках. Ну а набранным по рекрутским наборам молодым мужчинам от девятнадцати до двадцати трех лет, выбора никто не предоставлял. Как по мне, так отличная кардиотренировка и закаливание организма. Ну а после таких подвигов еще не слишком окрепших парней, появлялась и нужная практика для полковых лекарей. Воина нужно не только лечить от ранения, но еще и от простуды, отправлений и много чего, пусть практикуются. Сокращение на двадцать-тридцать процентов санитарных потерь — это достижимо при системной работе по насыщению лекарями полков и рот, ну и просветительской деятельности с командирами. А это сотни, если не тысячи здоровых бойцов, так необходимых в бою.
— Государь, куда едем? В палаты Боярской Думы, али к государыне? — поинтересовался Ермолай, как только мы проехали пост у Спасских ворот Кремля.
— Дума через час, да и без меня не начнут! — сказал я, и Ермолай лихо спрыгнул с облучка кареты.
Я понимал, что сегодняшнее расширенное заседание Боярской Думы может продлиться долго, поэтому неплохо и перекусить.
— Уж не чаяла сегодня и увидеть тебя, — сказала Ксения и поцеловала меня в губы.
При этом, поцелуй был прилюдным. Восемь невест царевны, сиречь, фрейлины, видели такое отношение между мужем и женой, как и телохранители. Впрочем, подобное пренебрежение условностями, мы достаточно часто стали допускать. А то эти церемонии… на официальных встречах, даже царевых пирах, да, там Ксения Борисовна сполна отыгрывает свою роль бесправной статуи, изредка поедающей скромные кусочки еды, но во так, почти в домашних условиях… Хотя жена долго сопротивлялась и такому поведению, это я все же настоял на своем. Нужно отметить, что Ксения Борисовна изначально была несколько либеральной натурой. Что же говорить о воспитанных в строгих условиях женщинах⁈
— Взгляни, государь! — горделиво сказала Ксения и подвела меня к длинному столу.
Тут были разложены… большие платки, покрывала, или что это? Полотнища были метра два на полтора метра. Но дело не в размерах… и почему я, смотря на жену, вкладываю иные смыслы в эту фразу… а в том, насколько красиво ткань была расписана узорами и ликами.
На меня смотрели лики святых, необычайной красоты цветы, зайцы и олени. Золотые и серебряные нити сверкали даже при скудном витражном освещении.
С нитями у нас плохо. Закупаем и серебряные и золотые в Голландии. Но, надеюсь, и такое производство наладим. Есть у Софии Слуцкой-Заруцкой мастера из Слуцка, которых она перевезла под Белгород. Да и летом прибыли два мастера, которые утверждали, что могут наладить мануфактуру по производству дорогих ниток. Правда, пока только говорят.
— Лепота! — сказал я, не наигранно наслаждаясь увиденным.
«А еще потрачено прорва денег на шелк и дорогущие нити» — подумал я, но не стал подобным упрекать, тем более, что вот такое изделие явно может окупить затраты и на материалы и на невесто-часов.
Именно так, «невесто-часы». Невесты царевны и занимались вышивкой, все более улучшая свои навыки. В невесты к царевне направляли своих представительниц каждый из родов, если глава рода в Боярской думе. Невесты сопровождали Ксению вахтовым методом, по неделе, сменами. Но и следующую неделю так же были заняты знатные девицы на выданье. Они учились.
Я не стал учреждать школу девиц, по крайней мере ту, где девушки стали бы усердно грызть гранит науки. Нет, их учили иному, как быть нужными и правильными женами. При этом суровый домострой насильно по корку головного девичьего мозга не втирался, хотя и без него не обошлось, веяния времени, нельзя их не учитывать. Девушек учили санитарии, основам ремесла повитух, как и лекарского. Должна же мать знать, что нужно прежде всего сделать, когда ее ребенок горит жаром? А лучше иметь жаропонижающее средство и понимать как его применять. Еще лучше, конечно, чтобы мать давала своему чаду такой набор продуктов, или трав, которые усилят иммунитет.
Девушек учили и элементарной программе начальной, очень начальной, школы. Читать, писать, прибавлять простые числа, редко дроби. Будущим женам даются и правила ведения хозяйства, рассказываются про нужность новых сельскохозяйственных культур, важность трех-четырехполья. Ну и, без этого никуда, — православное образование.
В этой учебе были и курьезы, по мне, так и ничего страшного, но Ксения реагировал остро. Один парень, из учеников Луки Мартыновича, влюбился в невесту царевны из рода Волынских. Девушка отвечала ему взаимностью. Дело не дошло дальше поцелуев ручки и разговоров. Однако. пришлось парня переводить в Преображеский полк директором [учителем, который сам еще не доучился]. Времена! Нравы! Тут даже введение парня в дворянское сословие не помогло бы личному счастью. Так что разлучили влюбленных, да быстрее, чтобы этот сюжет не стал для боярства причиной изъятия своих девушек из невест.
— Как разумеешь, сколько такое будет стоить? — спросила Ксения.
— Говори, куда деньги нужны! — усмехнулся я.
Деньги нужны были на новую лекарню и открытие новой аптеки в Москве. Почему бы и нет! Я бы выделил на такое дело деньги и из казны, но царевна сама искала возможность заработать на свой новый проект, так и здорово.
— Напечатаем в газете, что продаются полотна, выполненные самой царицей, так втридорога купят. А еще с цветами куплю я, на дары персам. В феврале посольство от шаха отправится в Исфахан, а я ломаю голову, что еще подарить Аббасу, — сказал я, обнял и поцеловал жену.
— Чаю? — улыбаясь, спросила супруга.
— Для того и пришел! — сказал я и умилился миной, состроенной обидчивой женой.
— Пришел токмо, кабы свою царскую