Нить желания. Она связывала с тем, кто просил, и сейчас растворялась прямо в воздухе, уходя в пространство. Обычно я следовала по нити, находила того, кто написал записку и, уже очутившись рядом, применяла волшебство.
А здесь и сейчас я применила его просто так! Поддавшись некоему инстинкту, отправила каплю силы прямо по нити, а потом дёрнулась, поймав странный отклик.
Эра в это время активно махала руками отчего картинки в висящем над полом тумане стремительно менялись. Наконец богиня воскликнула:
— Вот! Смотрите!
Там проявилась девушка. Миленькая, хорошенькая, но с сильно раздутой щекой. Девушка, чуть не плача, пила чай. Вдруг она потянулась за печеньем, надкусила его и… болезненно взвыла. После недолгого ковыряния во рту вытащила зуб и взвизгнула, причём так, что даже мы услышали:
— Феечка, спасибо!
Я испытала смешанные чувства. Это что же получается? Эра права, и я…
У-у-у…
Я осторожно повернула голову и взглянула на Грэма. Божественный близнец был против посторонних алтарей в их храме, а тут совсем уж немыслимое, практически покушение на божественную власть.
Ведь тут, в долине, главные они, а я… волшебство применяю, да ещё так успешно. Разве так можно?
Однако Грэм не разозлился, а совсем наоборот.
— Надо же как интересно, — широко улыбнулся он. — Ами, понимаешь, что это значит?
Я не понимала и посмотрела вопросительно.
— У тебя больше нет поводов плакать. Ведь все твои подопечные, все люди, судьба которых тебе не безразлична, здесь, — он указал на полупрозрачную картинку, довольный как сытый питон.
А я шмыгнула носом! Сделала это нарочно, чтобы подразнить кое-кого, и этот кое-кто повёлся.
Грэм замер и посмотрел жалобно:
— Ами, милая, пожалуйста, только не на…
Он не закончил, вновь вмешалась Эра:
— Так мои предчувствия сбылись? Мой драгоценный братик обрёл свою любовь?
Грэм неопределённо мотнул головой. Затем кивнул. А в финале ответил:
— Да. Всё верно.
После этого меня ловко выудили из кольца его рук и обняли. Повертели, разглядывая со всех сторон, и резюмировали:
— Хороша!
Глупость, но несчастные щёки опять порозовели.
А ещё я разнервничалась так, что аппетит проснулся. Живя среди людей, я изменилась, и не думаю, что привычки повернутся в обратную сторону. Нежным существом, способным прожить на одной лишь пыльце, я точно уже не буду. Но это не повод грустить?
Мне вообразились упомянутые охотничьи угодья, кабанчик на вертеле и Грэм с кувшином вкусного сидра…
— Так! А когда свадьба? — выдернула из этих фантазий Эра.
Свадьба? Какая ещё свадьба? Ой, нет!
— Мы не женимся, — торопливо ответила я. — У нас и так всё прекрасно, зачем нам какая-то церемония?
Богиня удивилась, а мой избранник нахмурился. Стоп. Он всерьёз рассчитывал увидеть меня в белом платье? Если причина в этом, то я и так, без лишних поводов, в белое наряжусь.
— Кстати, а когда мы пойдём знакомиться с моими сородичами? — переводя тему, пролепетала я.
Мне подарили выразительный взгляд. Мол, тема-то перевелась, но расслабляться рано.
Угу. Только есть один важный момент — я уже смирилась с тем, что Грэм похитил моё сердце, и этого достаточно. Никогда, ни при каких обстоятельствах, я не соглашусь на брачную церемонию. К чему эти пережитки? Нет, нет и ещё раз нет!
Ослепительно улыбнувшись, я подала Грэму руку, а едва он притянул ближе, вредная Габи крякнула:
— Сынок, ты просто не спеши, бери её измором.
Я сначала ушам не поверила. А после того, как Эйнардс решительно кивнул, поняла, что всё грустно. Прямо сейчас, на моих глазах возникает коалиция. Вражеское подразделение, готовое сражаться против меня.
Ну ничего. Пусть. Они ещё не знают с кем связались. Я — крепость! Я — кремень!
Эпилог
Салли
Утро выдалось солнечным, светлым, необыкновенным! Я сидела на веранде нашего дома, передо мной расстилался сад, а там, вдалеке, за забором и крышами соседских домов, виделся огромный золочёный купол Главного столичного храма. Я смотрела на него и счастливо жмурилась. И прихлёбывала чай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вдруг моё уединение нарушил муж. Он подкрался, приобнял за плечи, чмокнул в щёку и спросил:
— Салли, что с тобой? О чём мечтаешь?
Я махнула рукой:
— Всё равно не поймёшь.
Чейз заломил бровь и словно обиделся. Только на что обижаться, если он действительно таких вещей не понимает? Более того, стоит начать рассказывать, так сразу закатывает глаза.
— А ты попробуй объяснить, — упрямо сказал Чейз, усаживаясь в соседнее кресло и подхватывая вторую чашку.
Клянусь, я не собралась его мучать! Но раз он сам попросил…
Я выпрямила спину и сказала:
— Ты ведь знаешь, что моя прабабка, Полли, обладала особым даром?
— Ей снились вещие сны, которые не сбывались, — весело кивнул муж.
Я посмотрела строго.
— Можно без иронии?
— Молчу, молчу, — муж тут же поднял руки, как бы подчиняясь.
Ну а я шумно вздохнула и сказала:
— В общем, мне сегодня ночью тоже кое-что увиделось.
— И?
Когда дело касается таких тем, Чейз слушатель действительно неблагодарный. Но после того, как он спросил, я поняла — лопну, если не поделюсь!
— Мне приснился огромный белоснежный дворец. А во дворце миленькая такая, хорошенькая, миниатюрная девушка с радужными крыльями…
Чейз многозначительно промолчал, и я продолжила:
— Она стояла возле окна, подставляя лицо тёплому ветру, и тут к ней подошёл огромный, широкоплечий мужчина, чем-то похожий на варвара. Он поймал её руку, натянул на палец кольцо с огромным бриллиантом и сказал: Амирин, так больше продолжаться не может. Сто два года, Ами! Неужели за это время я так и не доказал, насколько ты мне дорога?
Чейз закашлялся, маскируя смех, но я не расстроилась. Выдержала паузу и рассказала дальше:
— Эта Амирин колечку не обрадовалась, сделала жалобное лицо. А он и говорит, причём вкрадчиво так, опасно: драгоценная моя, ты слышала что-нибудь про наше религиозное учение? Про заповеди? Мы с сестрой не одобряем блуд, и я, будучи божеством, должен подавать пример праведной жизни. А потом как рявкнет: Амирин, я не могу вечно жить во грехе!
Чейз аж чаем подавился.
А прокашлявшись уточнил:
— Что, так и сказал?
— Угу, — протянула я мечтательно. В моём исполнении последний рык звучал не так эпично, а во сне — прямо ух.
— Ну а дальше-то что? — подтолкнул Чейз.
— Дальше он навис над ней, весь такой огромный, мощный, и сказал: поэтому либо ты выходишь за меня замуж, либо… ты выходишь за меня замуж. Без вариантов.
— А она?
— Покраснела вся, смутилась, и спорить не стала. А он прям удивился. Не поверил! Стоит рядом и ждёт, а она говорит в итоге: хорошо, любимый, я согласна. Я выйду за тебя.
Муж фыркнул и откинулся на спинку кресла. Он ожидаемо веселился.
— Бог говоришь? — Чейз кивнул на купол храма: — Уж не наш ли?
— Конечно наш! Чей же ещё?
— Салли, вот ты фантазёрка! — беззлобно воскликнул Чейз, и я показала язык.
Мы молча допили чай, я доела свою булочку с корицей. Уже собралась уйти в дом, когда Чейз спросил:
— Кстати, а почему?
Я глянула недоумённо, и он пояснил:
— Почему Амирин согласилась?
— Потому что любит и хочет прожить с ним вечность, — ответила я. Причём не лукавила и не додумывала. Там, во сне, я каждой частичкой тела ощутила её, их, любовь.
Впрочем, было кое-что ещё, о чём говорить Чейзу я не стала. Просто любовь божественного близнеца к Фее Желаний — штука известная, даже признанная духовенством, хотя никто особо и не помнит откуда эта легенда взялась.
А то, что привиделось во сне… Это не мой секрет. Пожалуй, лучше умолчать. Но я-то знаю, что для согласия была и вторая причина!
Фея предстала стройной, хрупкой, и близнец, судя по его поведению, пока не догадывался. Но после того, как она ответила «да», а он, шокированный её согласием, на миг отвернулся, феечка украдкой погладила живот.