Получается, что на приговор суда в большей степени повлияли следующие факты: констатация смерти О. и непримиримое возмущение родителей погибшего. Между первым и вторым приговором по данному делу прошло более полутора лет. Могло пройти и больше времени либо второго приговора могло и не быть. Несправедливость наказания в совокупности с ранимостью привлекаемого может привести к трагедии.
В приведенном примере в поведении Ольги и О., с одной стороны, происходит направление своих усилий вовне, а не внутрь себя. С другой стороны, внешнее поведение своего партнера по отношениям воспринимается чересчур болезненно. В результате стремительно нагнетается напряженность и затем ситуация разрешается смертельным исходом одного и уголовным наказанием другого. Вряд ли кого из них можно назвать «победителем».
С точки зрения общечеловеческих ценностей индивид неадекватно оценивает окружающую его ситуацию и выбирает неправильный жизненный путь, являющийся насильственным и преступным. Но с психологической точки зрения слова, обращенные сторонами друг к другу расходились между собой по форме и внутреннему содержанию. Именно здесь всегда начинаются непонимание и конфликт. В рассмотренном случае он окончился трагически, но не разрешился по сути. И вряд ли осужденной Ольге помогут в осознании первопричины ситуации правоохранительные или судебные органы, если рассматривать обстоятельства только с фактической стороны.
Мотивация личности является результатом совокупного действия социального и внутреннего, сознания и подсознания для удовлетворения жизненно важных, по мнению субъекта, для него потребностей. Мотивы возникают в определенной жизненной ситуации вторичным знаковым сигналом, вызывающим у субъекта психическую, субъективную реальность. Видимо, это не столько вина человека, сколько его беда. У человека отсутствует встроенный нравственный критерий отбора тех или иных моделей поведения. Субъект руководствуется в своем поведении инстинктом самосохранения и мотивами удовлетворения своих потребностей, выбирая наиболее эффективный, по его мнению, путь достижения своих целей.
В основе агрессивного поведения, по мнению Е. П. Ильина, лежит не просто совокупность различных внешних и внутренних факторов, а их система, «которая реализуется в процессе формирования мотива (мотивации)»[716]. Исследователями отмечается, что у каждого субъекта есть основная мотивационная тенденция, составляющая сущность его личности. Учет этой тенденции позволяет связать воедино и объяснить во взаимосвязи преступные действия в прошлом, поведение в настоящем и прогнозировать его на будущее[717].
Вместе с тем мотивы, т. е., побудительные причины, непосредственно определяющие поведение человека, и цели не во всех составах преступления являются конструктивными признаками, а в понятие вины не входят эмоции субъекта преступления, не учитываются элементы поведения, по которым как раз непосредственно и правильно можно определить характер и степень опасности субъекта и совершенного деяния. В УК РФ не воспринято определение вины, данное в ст. 27 Модельного уголовного кодекса, в котором учитывалось и мотивы, и цели, и эмоциональные переживания индивида при совершении уголовно охраняемых деяний. Там же давалось и понятие вины[718], в отличие от действующего УК РФ.
Сложности, связанные с квалификацией указанных элементов, вряд ли могут служить оправданию невосприятия данного определения субъективной стороны. Каждый человек индивидуален и исключителен, так же, как и его вина. Необходимо подчеркнуть, что именно психические явления определяет вид и характер материальных последствий, т. е. степень опасности как субъекта, так и его деяния.
«Усеченный» подход к исследованию явления и его сущности при квалификации насильственных преступлений приводит к нарушению диалектических, онтологических и логических закономерностей явления. Мотивация и цели, внешним выражением которых является эмоциональное состояние индивида, – действительная оценка и характеристика внутренней сущности человека и его поведения. Не учитывать данные признаки при квалификации преступления означает исключать из сферы судебного познания важные составляющие субъективной стороны преступления, что влечет, по существу, объективное вменение и ставит под вопрос соблюдение принципов справедливости и законности, с одной стороны.
С другой стороны, без внимания остаются обстоятельства, которые способствовали совершению насилия. В основе решения о совершении преступления всегда заложена ошибка, которая может быть как объективного, так и субъективного характера. Можно взглянуть на эту ситуацию в ином аспекте, если исходить из того, что неправильные поступки есть следствие неправильного понимания устройство этого мира. При этом человек устроен так, что он сам себя наказывает[719].
А. И. Долгова обращает внимание на то, что для установления мотивов «необходимо исследование ранее существовавших социальных условий, социальной ситуации развития личности»[720]. Если не исследованы причины и условия, способствующие совершению преступления, то они не могут быть и устранены. В результате происходит двойное нарушение принципа законности: отсутствие всестороннего и полного исследования обстоятельств дела и объективное вменение квалифицированного состава преступления. Это еще одна причина, свидетельствующая о необходимости более интенсивных психологических исследований в теории и практике борьбы с преступностью[721].
У каждого насильственного акта имеется определенная мотивация его исполнителя, которая определяется как «индивидуализированный механизм соотнесения внешних и внутренних факторов, определяющий способы поведения данного индивида»[722]. Выбранный вариант проходит этап «рационализации», т. е. перед совершением преступления субъект пытается найти те или иные мотивы для оправдания своего поступка. В стадии исполнения посягательства происходит определенная корректировка намеченного плана.
В конечном счете направленность мотивации определяет цели деятельности субъекта. Целями же насилия является воздействие на другого человека или сообщество для изменения их поведения или внутреннего состояния (отношения к существующим ценностям) в личных интересах путем поставления потерпевших в кратковременную или длительную зависимость. Первоначальное состояние объекта-1 после воздействия насилия изменяется на иное состояние (объект-2). Чем больший период времени сохраняется зависимость, тем больший вред наносится объекту воздействия. Особенно это характерно для психического насилия в силу природы возникновения психического вреда и его воздействия на человека.
К. Левин предложил важную для оценки поведения человека и его корректировки психологическую теорию поля. Особенностями этой теории являются использование конструктивного метода; интерес к динамическим аспектам событий; психологический, а не физический подход; анализ ситуации в целом; разграничение между систематическими и историческими проблемами; использование математического аппарата[723].
По мнению К. Левина, «всякое поведение или всякое изменение в психологическом поле зависит только от психического поля в тот момент времени»[724]. Принцип объективности требует разграничивать субъективную ситуацию обвиняемого в момент совершения преступления и те ощущения, представления и чувства, которые возникают у дознавателя, следователя или судьи при оценке внешнего деяния субъекта. Для этого психологического поля дружеские отношения индивида (либо наоборот), «сознательные и бессознательные цели, мечты, идеалы и страхи по крайней мере так же существенны, как любая физическая обстановка»[725].
В силу неразрывного единства физического и психического начал внешняя форма проявления жизнедеятельности человека в виде любого физического насилия в отрыве от мотивации и целей субъекта не может иметь уголовно-правового значения.
Поэтому в Уголовном кодексе все составы насильственных преступлений важно дополнить признаком целей преступного деяния, направленных на нарушение или ограничение прав, свобод или законных интересов человека, общества, государства или мирового содружества и сосуществования стран, а также соответствующей мотивацией. М. Г. Ярошевский считает цель неизменным стержнем всей системы интересов индивида, без изменения которой нет смысла вести речь о преобразовании человека[726]. Отсутствие должного учета законодателем мотивов приводит к существенному недостатку уголовного законодательства, которое, по обоснованному мнению Г. О. Петровой, проявляется также в отсутствии в определении преступления, а также в других нормах УК РФ, понятия вреда и его видов[727].