Читать интересную книгу Швейцария на полкровати (рассказы и повести) - Сергей Прокопьев

В больнице, к примеру, никого не пускают домой. Иванов в выходные с женой спит. Если доктор заартачится, он с сестричками договорится. Те напишут в своих талмудах, будто больной на месте, процедуры проходит.

Улыбаючи Иванов живет. Но не доверяясь кривой, которая когда вывезет, а когда и в стену лбом саданет. У Валерия Егоровича все рассчитано. А внешне рубаха-парень, с первого взгляда хочется с ним в разведку идти или пивка попить.

В больнице Иванов лежал с целью подтверждения инвалидности.

- Давление у меня, парни, зашкаливает за ватерлинию, - хитро подмигивая, объяснял в палате. - А мы ему помогаем.

Всякий раз перед тем, как идти на удавление - так на больничном жаргоне именовалась процедура измерения артериального давления, - Валерий Егорович совал кипятильник в пол-литровую кружку, доставал кофе и надувался крепчайшим напитком до тошноты. Вдобавок к кофеину в туалете поприседает, по лестнице пройдется. Разглядывание голых прелестниц из "Плейбоя" или "СПИД-инфо" тоже верняком способствовало переходу за ватерлинию.

На момент нашего рассказа Иванову исполнилось сорок восемь лет. В сорок четыре его осенило: пора на пенсию. До шестидесяти ожидаючи - мохом покроешься. Изъян в организме есть - давление пошаливает. Проконсультировался со знатоками и через полгода стал инвалидом второй нерабочей группы, с которой обрел льготы и главное - свободу. Пенсия, что там говорить, слезная для мужчины в соку. Иванов и не собирался на ней сидеть, деньги без того умел зарабатывать. У него была хитрая фирма по производству "фирменных" шапочек. Женщины-надомницы вязали "найк", "адидас", Валерий Егорович реализовывал без всяких налогов.

- Я, как только инвалидность получил, - рассказывал однопалатникам в больнице, - сразу побежал на вокзал, к брату по льготному тарифу в Томск сгонять. А в кассе абзац. Не тычьте, кричат, бумажкой про инвалидность, удостоверение предъявите! Объясняю буквоедам русским языком: не успел получить. Они слушать не хотят. Свое бюрократское талдычат. Плюнул на них, пошел домой, а на вокзальном туалете надпись: инвалиды 2-й группы обслуживаются бесплатно. Неужели, думаю, и перед унитазом удостоверение с фотографией потребуют? Нет, по заключению ВТЭК пропустили. Первый раз в жизни, парни, с таким удовольствием помочился! Душа перед писсуаром пела: начала инвалидность работать! начала!..

- После этого храпеть стал?

- С младых ногтей страдаю.

- Это мы страдаем...

- Валер, твоя жена, поди, на ночь наушники надевает?

- Что интересно - обычно на чем свет ругается, а сейчас без ночной музыки спать не может. По десять раз за ночь, говорит, просыпается от могильной тишины.

- Заведет храпуна для снотворного.

- Вечным сном тогда закемарит...

Сам Иванов, на радость соседей, время от времени исчезал на ночь из палаты. Возвращался под утро с уклончивым:

- Телевизор у медсестер смотрел. Не к этому же барыге идти.

Случился однажды с Ивановым телевизорный прокол. Пригласил его посмотреть футбол больной из буржуйской палаты. Одноместный номер телевизор, холодильник, кресло. С деньгами что не лечиться. На этаже в холле стояло телеубожество, звука почти не слышно, а изображение различали у кого богатая фантазия. Многолетний сериал, где все физиономии наизусть знаешь, можно смотреть, но издевательство над собственным здоровьем - болеть за футбольную сборную.

- Я на человеческий телевизор договорился, - как-то под завистливые взгляды соседей пошел Иванов в буржуйскую палату.

- От же пройда, без мыла влезет! - прокомментировали обделенные болельщики.

Вернулся Иванов недовольный, хотя наша сборная выиграла.

- Он с меня 50 рэ затребовал! Плюс 15 - за пиво! Во, гад!

- Вы сразу договорились?

- Нет.

- А зачем платил?

- И не думал. Сказал - с собой нет.

Через полчаса Иванов изменил мнение о больничном предпринимателе:

- Правильно делает! Так и надо жить! Тогда и лечишься по-людски, а не как мы - колхозно-сарайным способом.

Больше, правда, не посещал платный просмотр. Как донесла разведка, пристроился ходить на ночной телевизор в женский буржуйский номер. Храп, похоже, не мешал состоятельной больной.

Теперь Валерий Егорович только в дневной сончас терроризировал соседей.

И вдруг стал спать в родной палате днем и ночью. Причем без храпа. Не совсем чтобы беззвучно. Ворочался во сне с боку на бок, тяжело вздыхал, даже стон, бывало, вырвется, храпа - ни грамма. Ни на спине, ни на боку, ни на животе. Такие метаморфозы. С бодрствующим Ивановым тоже произошли разительные перемены. Ироничный настрой слетел, как и не было. Ходил понурый, с тоской в глазах.

- Дома что-то случилось? - интересовались соседи.

- Нет, - бурчалось в ответ.

Коля Хмара, его кровать впритык стояла с ивановской, каждый вечер угощал желающих салом. Валерий Егорович всегда первым откликался на зов.

- Ох, люблю свинотерапию! - хлопал себя по животу в ожидании угощения. - Доброе у тебя, Мыкола, лекарство! Ух, доброе!

И вдруг отказался его принимать перед сном.

Причина упадка духа была в нижеследующем. Для подтверждения инвалидности кучу бумаг надо собрать. Кабы только бегать пришлось. За каждый бланк раскошеливайся, за обследование в диагностическом центре - подавно плати. Но в случае с профессионалом по жизни не на того напали. Еще чего деньги он будет тратить на людей в белых халатах! Иванов ухитрился под социальную статью себя подвести. Дескать, обследуйте бесплатно, как малоимущего.

- Ну, мужички, - гордо доложил в палате, - я не буду, как вы, по 300-400 рублей платить за УЗИ, рентген и остальную хренотень. Халява называется.

Однако вскоре восторг исчез, наш герой так закручинился, что даже храпеть перестал. Потерянно сидел в своем углу, не отвечая на расспросы. Собака резкой смены настроения была зарыта в процедуре под названием клизма. Перед УЗИ и рентгеном необходимо очистить организм от отвлекающего исследования содержания, удалить помехи для получения объективных результатов анализа.

В прежние разы Иванов без диагностического центра подтверждал инвалидность, а тут обрадовался на дармовщинку... Ему ведь не сразу сказали про необходимость очищения, а когда узнал - отказываться было поздно. Медиков злить - себе дороже.

В конце концов, не выдержал, поделился в палате бедой. Мужики давай успокаивать:

- Что ты убиваешься? Плевое дело. Раз-раз и готово! Как шуруп, вкрутят наконечник, и польется теплая водичка. Не больно...

- Вы представляете себе картину? - с надрывом говорил Валерий Егорович. - Там же в основном соплюшки после училища! И я перед ними буду задницу заголять! Всю жизнь сам штаны с баб снимал, а теперь им подставляйся.

- Тебе что, ни разу не делали!

- Нет, конечно! Хоть из больницы беги.

- Да брось ты!

- Это за то, что я столько девок в молодости перепортил!

- Я в прошлом году навел шороху, - Николай Хмара начал отвлекать Иванова от мрачных дум. - Достали меня клизмами. По три раза на дню... Надоело в туалет бегать. Ставили, как Валера говорит, соплюшки без году неделя из медучилища. А тут новенькая появилась. Откуда она взялась? Лет под пятьдесят. Может, где-то медиком по бумажной части работала, но в клизмах, вижу, ни в зуб ногой. "Больной, - робко зовет меня, - буду вам клизму делать". Я - всегда пожалуйста. И тихохонько в рот воды набрал. Пришел в процедурную. Она что надо вставила, что надо включила. Лежу, как тот бачок, водой наполняюсь. Молча, конечно. Медичка спрашивает: "Больной, как себя чувствуете?" Я давай мычать нечленораздельное, как немтырь, еще и глаза выпучил, головой паралитично задергал. Она перепугалась. "Вам плохо?" наклонилась. А я навстречу как дуну струей в лицо. Что началось! Закричала, как потерпевшая! Кинулась краник перекрывать. Подумала курячьими мозгами, что я переполнился и лопнул. Вода, прорвав желудок, верхом хлынула. В лице побелела, на стул рухнула. Чуть инфаркт не хватил. Тут уж я заволновался, давай штаны натягивать, врачей звать. Врезал мне потом зав. отделением за юмор.

Рассказанный случай нисколько не развеселил Валерия Егоровича. В день процедуры он совсем сник, перед тем как идти на удавление, даже кофе не пил. Собственно, давление и без накачки подскочило...

Пришла за Ивановым не соплюшка, недавно получившая диплом медсестры, а женщина в зрелом возрасте, правофлангового роста. Встала руки в боки:

- Ну что, красавчик, - пробасила прокурено, - пойдем! Не все вам нас портить-пользовать! Вдую тебе литр другой для уменьшения курдюка. А то нарастил мамон в два обхвата.

Иванову бы сказать, дескать, на себя посмотри, но он молча взял простынку, безропотно поплелся за медсестрой.

Вернулся как с пытки.

- Что, - сказал Хмара, - дефлорацию прошел?

Иванов не ответил. Сел на кровать, скрючившись в три погибели, и только минут через пять разлепил уста, глядя в мысленную даль:

- Да, мужики, да...

И вдруг схватился за живот, сорвался в направлении туалета. После чего весь вечер провел на низком старте.