— Не уверен. Почувствовал.
— Обычное что-то?
— Совсем нет. Но когда он… давал, появилась связь, которая оборвалась… как обрывается, если кто-то умирает. Не близкий.
— Аиллена, своди-ка ты меня в те холодные края. Всем сидеть! Мы на минутку. Не считаете же, что я хуже смогу защитить ее, чем вы? Ну, девочка, давай, возьми меня за… ну вот хоть за палец.
Лена одобряюще улыбнулась своим и взяла дракона за палец, который был толщиной примерно с ее руку, и сделала Шаг. На крутом обрыве, то есть над пропастью, если уж точнее, кроме дракона обнаружился и шут, вцепившийся в ее платье. Дракон ухмыльнулся, а шут, словно так и надо, покрепче взял Лену за руку и объяснил:
— Прости, ар-Мур, я не сомневаюсь в тебе, но мне так спокойнее.
— Сомневаешься, но это я тебе прощаю. Ладно, пошли, остроухий. Этот… дворец?
Вместо леденящего мороза была устрашающая жара. Лена даже покачнулась, когда солнце, словно поленом, стукнуло ее по голове. Воздух кругом вибрировал и был осязаем. И красен. Чащоба была красноватой, а то, что имелось на дне пропасти, далеко внизу, дальше, чем показалось Лене в первый раз, — просто багровым. Правда, в первый раз она не особенно заглядывала вниз, высоты всегда боялась, а тут вот посмотрела, то ли тепловой удар подействовал, то ли внутренне понимала, что дракон не даст ей упасть. Багровые сосны. И такие огромные, наверное, будь они рядом, поднимались бы выше неба. Шут снял с ее плеч плащ — и вовремя, потому что она уже готова была свариться. Правда, прохладнее не стало, но натуральный лен блузы действительно хорошо впитывал влагу. И натуральное неизвестно что юбки — тоже. Взмокла Лена мгновенно и основательно, хотя, в общем, особенной потливостью не отличалась. Шут стянул куртку, и его рубашка тоже прилипла к телу, хотя он практически не потел, как и положено обладателю древней крови. Волосы прилипли ко лбу.
— Тепло, — сообщил дракон, — и это тоже интересно. Ну-с, что там в доме…
— Интересно, а как ты собираешься туда попасть? — полюбопытствовал шут, заводя Лену в тень. Там тоже легче не стало.
— Я? Никак. Она. И ты. А я уж посмотрю вашими глазами. Ты видел глазами Владыки, да? Ну вот примерно так же и я смогу. Не боись, не почувствуешь… почти. Давайте, гляньте, что там. Запахов никаких особенных нету, так что ежели покойник там, то уже в состоянии высушенного скелета.
Шут толкнул дверь, и они вошли внутрь. Как ни странно, в доме было не то чтоб прохладнее, но можно дышать. Но там был незнакомый эльф, увлеченно рывшийся в сундуке. Увидев — или почувствовав — Лену и шута, он выбросил руку, а из руки вылетел натуральный огненный шар. Шут толкнул Лену, Лена толкнула шута, причем неожиданно сильно для самой себя, и шар пролетел мимо, только скользнув по ее руке. Рукава блузы как не было — и никаких иных последствий.
— На меня не действует магия, — сообщила она. — Так что не надо больше ничем швыряться. Такой хороший лен сжег. Что ж ты так испугался, Умо? Рош, стой у меня за спиной.
У эльфа были коричневые волосы фантастически красивого оттенка и почти фиолетовые глаза. Дичайшее сочетание. И кольцо — крокодил, заглатывающий свой хвост. Один из братьев Умо. Он выпрямился — и застыл.
— Ну да, — кивнула Лена, — не одна, конечно. Может, спокойно поговорим? Или ты действительно так меня боишься?
Он покачал головой.
— Я не боюсь тебя, Светлая. Ты не можешь причинить мне вреда.
— Почему это?
— Потому что ты — Светлая, — усмехнулся эльф. — Разве я обидел тебя или твоего полукровку? За огонь извини, но вреда он тебе не причинил. Рубашку могу возместить. Кто держит меня?
— Ар-дракон, естественно. Ты же знаешь, у меня магии нету, у него — тоже.
— У тебя магии нету? Очень большая новость. А что у тебя есть тогда?
— А, ну нравится называть это магией — называй. Ты тоже людей ненавидишь?
— Естественно.
— И меня?
— Тебя-то почему? Разве ты человек? Ты Странница. Хоть и странная. Нет, Делен, я тебя не ненавижу. Совсем. Ты не причиняешь вреда эльфам. Даже наоборот.
— А твой братец вот ненавидит.
— Ненавидит, — кивнул эльф, — но не как человека. Как женщину. Ты его в глупое положение поставила, а этого он не прощает. И правда, давай поговорим. Я не стану на тебя кидаться, чтоб урвать часть твоей силы. За Корина не ручаюсь, он… вспыльчив.
— А второго как звали?
— Значит, он действительно умер. Я почувствовал. И умер как-то странно… трудно, да?
— Более чем. Ну ты уж извини, он первый начал. Тебя-то как зовут?
— Виман. Виман Умо, Делен.
— Вообще, эльфы зовут меня Аилленой… но это не принципиально.
— Я не верю в приход Аиллены. Но да, ты не такая, как другие Делен. Ты, наверное, лучше. Можешь не верить, но у меня нет к тебе никаких счетов, даже если ты лично убила моего брата. Что он сделал?
— Иссушающий огонь, едва не убивший моего друга. Эльфа, заметь. Знаешь, Виман, я успела поверить, что эльфы, как правило, своих не убивают. А вы какие-то ненормальные. Вы идете против Владыки — это уж и вовсе… Неужто вас поддерживают остальные?
— Что нам Владыка? В нашем мире нет людей, потому Владыка и не нужен.
— Он эльф, — тихо сказал шут, — делающий все для эльфов.
— Эльф, водящий дружбу с людьми. Предатель.
— А что тебе люди? — удивилась Лена. — В твоем мире они не водятся. Сиди там и не пускай людей. Я даже возмущаться по этому поводу не стану. Но вы носитесь по другим мирам, устраиваете войны, в которых гибнут ваши же братья, и потери порой невосполнимы. То же Трехмирье стало могилой для трети тамошних эльфов. И остальные спаслись лишь чудом.
Фиолетовые глаза замерцали, запереливались серебром и погасли.
— Вот за спасенных эльфов спасибо тебе, Делен.
— Пожалуйста. Ты так и намерен воевать с людьми?
— Разумеется.
— А хренушки, — проревел снаружи дракон, — я тут проголодался малость, а эльфы на вкус вполне ничего. Даже старые — все равно мягонькие.
— Испугался, — констатировал шут. — Это правильно. Потому что я вот никак не научусь отличать его шутки от серьезных намерений. Скажи, что ты здесь искал?
— Ага, сказал уже, — усмехнулся эльф, — особенно тебе. Ты запачкан грязной кровью, ты не эльф.
— Не эльф, конечно, — согласился шут. — Ар-Мур, а ты можешь поинтересоваться, чем он тут был занят?
— Запросто. А потом ножку обглодаю. Аиллена, дашь ножку-то?
Судорога прошла по всему телу эльфа, лицо исказилось — кстати, не такое уж и красивое, словно и он был запачкан грязной человеческой кровью, была в нем некая неправильность. А может, Лене мерещилось. Но глаза — это нечто. Не сирень, не ирисы, не кукушкины слезки, чистый фиолетовый оттенок, без примесей, Лена невольно залюбовалась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});