В наше отсутствие дисциплина резко упала, вблизи бассейнов и у лучших мест расположились крепкие ребята, а все остальные — на задворках. Князь Аскольд ухмыляется, его это забавляет, Семён недовольно сопит, так же просёк перемены.
— Как прогулка, племяш? — приветливо спрашивает Игнат. Меня коробит его фамильярность в присутствии чужих людей. — А мы, видишь, тоже без дела не сидели. Хороша зверюга? Жаль мясо есть нельзя.
— Почему же? — корчу я тупую рожу, прекрасно понимаю, что имеет ввиду мой дядя.
— Людей кушал. В его мясе человеческие останки.
— Игнат, — я в упор смотрю на него, — ты хоть сам веришь в то, что говоришь?
— На, что намекаешь, племяш? — добродушное лицо искажает злость.
— Великий князь намекает на то, что это корова, а не медведь. Как его знают? — спрашивает Аскольд у моего тестя.
— Медведь-губач, ведёт ночной образ жизни, ест муравьёв, даже в гневе боится своей тени, — ехидно встрепенулся Анатолий Борисович, — но, могу поздравить с трофеем, обнаружить губача сложно, он всегда старается улизнуть от человека. Что поделать, не боец, — продолжает он, безжалостно буравя взглядом моего зарвавшегося дядю.
Суровые люди Игната шевельнули копьями и вопросительно смотрят на него, ждут приказаний. Один из близнецов демонстративно зевает, обнажая два ряда великолепных зубов, другой присматривается к Аскольду, как профессиональный боец он оценил его замаскированные мышцы, уверенный взгляд крупного хищника, а подобные ему всегда чувствуют друг друга, на лице появляется понимающая улыбка, волки всегда знают, где их вожак.
Мне обидно за Игната, власти хочет, вот дурак, это такое тяжкое бремя, я вздыхаю. Князь Аскольд с сочувствием смотрит на меня, понимает, как непросто идти на конфликт с родным человеком, он выступил вперёд: — Вы люди новые, поэтому разъясняю ситуацию, Никита Васильевич Великий князь, мы все подчиняемся ему и Игнат в том числе. Игнат Фёдорович, я правильно формулирую мысль? — князь Аскольд смотрит в его сторону и мне кажется — ещё секунда и раздуется вокруг шеи капюшон королевской кобры — взгляд холодный, змеиный, мгновение и произойдёт смертельный бросок, не просто так, кто-то дал ему прозвище — Аспид. Игнат совсем не дурак, обстановку оценивает молниеносно, он кривит губы: — Кто спорит, зятёк, все видели его корону на плече, я счастлив и горд, что мой племяш — Великий князь, — напоследок он всё же язвит. Совсем не узнаю своего всегда рассудительного дядю. Как обидно. Но может перебеситься? Я всегда любил его, но обычно он со мной высокомерен, но делать нечего, приходится терпеть, он входит в состав семьи, а моя мать уж очень любит его. Я решаю смягчить обстановку: — Игнат, мы нашли древний город. Это просто… — я не договорил, дядя меряет меня взглядом: — А пошёл ты! — разворачивается и уходит.
— У него полным ходом идёт ломка, привык всегда быть в главных ролях, а тут такой облом, как бы ни сломался тесть, — князь Аскольд предельно серьёзен, в глазах сожаление, он тоже переживает.
Люди Игната совсем обалдели, кроме братьев, естественно. Ну, просто мексиканский сериал, копья опустили, не знают, что делать, а Храповы потешаются, что-то в их поведении роднит с князем Аскольдом, но мой друг быстро берёт ситуацию под контроль: — Жду всех у того тента через час. При себе иметь хорошее ко мне расположение, если с этим проблема, постарайтесь не попадаться на глаза, — хлёстко ответствует он. — Вы, Лёша и Лёня, если хотите интересную жизнь, должны стать законопослушными гражданами, а работу вам найду, — обращается к братьям князь Аскольд. Сказано просто как факт, главное братья поняли — их признали.
— Мы о тебе не слышали, но ты ведь искусный боец, это видно. Почему не засветился на ринге? — заинтересованно спрашивает один из Храповых.
— Я не играю в детские игры, шалопаи, — мило улыбается князь.
— Понятно, — в глазах братьев колыхается уважение, — мы придём, нас впечатляет твоё предложение.
Облегчённо вздыхаю, как это у князя Аскольда так получается? Не удержавшись, останавливаю собиравшихся уйти братьев: — У меня к вам просьба, можно сказать личная. Будете проходить мимо тех бассейнов, попросите молодёжь сдвинуться от них метров на десять, их строили для всех, а не им.
— Если они посчитают, что это покушение на их честь и достоинство, и не захотят отползать с насиженных мест? — улыбается один из братьев близнецов.
— Отдадите их людям князя Аскольда — их высекут.
— Хорошие порядки, — блеснул зубами, Лёша, младший из братьев.
— Вас не устраивает?
— Напротив.
Не без удовлетворения со стороны наблюдаю за близнецами. Вот они ласково разговаривают с мужчинами, которые заняли подступы к бассейнам, кому-то дают в рожу, кого-то пнули чуть ниже спины, особо рьяного чуть не придушили — в результате очень скоро места у воды освободились. Я с сожалением вздыхаю, видно некого сегодня наказывать плетьми, безукоризненно работают Храповы, а вот и охотники спустились со шкурой арктодуса.
Гл.11
У меня серьёзный разговор Аскольдом и Анатолий Борисовичем. Мы отсутствовали всего-то пару дней, а в городе начались беспорядки. Я понимаю, власть только-только закрепляется, эксцессы должны появляться, но их необходимо в корне пресекать. Первое правило — все должны, заняты, второе — полный отчёт за проделанную работу, третье — неповиновение жёстко пресекается. Как это ни прискорбно, но на данном этапе, установить режим диктатуры. Никакие уговоры, убеждения не подействуют на людей, если они не будут знать о неотвратимости наказания. Дети должны учиться, заниматься спортом, для мальчиков обязательная военная подготовка. Решить систему поощрений и наказаний. Отдельным пунктом, я опять повторяюсь, учёных людей выделить особо и обеспечить всем необходимым, но и конкретные результаты требовать.
Конечно, я допускаю совещательные собрания, где каждый может высказаться, но решающее слово закреплю за собой. Исхожу из того, если идти на поводу у всех — бардак. Если буду неправ я — в любом случае возникнут проблемы, следовательно, мне необходимо прислушиваться к адекватным предложениям. Самодурство не допустимо, это необходимо чётко закрепить в основном законе, не люблю тиранов, а после меня неизвестно кто придёт.
Мы долго разговариваем, Ладушка рядом, не вмешивается. Вероятно, в той жизни, сделала бы пару замечаний, но сейчас — молчалива, в глазах — понимание. Я не перестаю удивляться мудрости жены. Она единственная, где в её секторе, всё на высшем уровне — порядок, дисциплина. Её люди шьют одежду, собирают всё, что пригодно в пищу, готовят, помогают строить жилища — успевают делать даже то, что не входит в их круг обязанностей — её новшество, она заставила Исая обучать стрельбе из лука девочек, а Катерину учить плаванию и нырянию детишек, которых у нас достаточно много.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});