Он с трудом поднялся и теперь стоял, покачиваясь и часто моргая.
— Мы договорим завтра, когда я приду в себя.
— Ладно, — сказал Леман, — завтра этот вопрос еще не устареет. Это — один из тех споров, которые длятся вечно.
Когда за астронавигатором закрылась дверь, Леман с улыбкой посмотрел на Торна.
— Вы ему не верьте, когда он говорит, что не знает истории. Я раз слышал, как он довел двух профессоров истории до полного изнеможения. Он нарисует цикличную схему, чтобы доказать свою точку зрения. Завтра мы позабавимся.
Но назавтра Хэмридж был мертв.
Он лежал навзничь на своей койке. Одна рука у него свесилась вниз, колени были слегка приподняты, лицо спокойное, как у всех умерших во сне.
— Когда это произошло? — спросил потрясенный Стэнли.
— Ночью. — Голос Торна звучал хрипло и напряженно. — Леман спит в одной каюте с ним. Утром он окликнул Хэмриджа, тот не ответил. Леман сразу же кинулся ко мне.
Торн тяжело перевел дух.
— Мне это не нравится.
— А что? — Стэнли невольно отошел от койки. — Может быть, это какая-нибудь обычная болезнь? — Он и сам знал, что цепляется за соломинку. — Почему он должен был непременно подхватить болезнь на этой планете?
— Во всяком случае, он умер от какой-то неизвестной нам болезни: никакой боли, никаких симптомов вообще. — Торн нахмурился. — Подождите, ведь я забыл вчерашний вечер. Он тогда уже был болен, а я ничего не заметил. Помните, как он выглядел?
— Он сказал, что чувствует себя усталым, — вспомнил Стэнли. — Но это понятно: было много работы. Мы все немного скисли. А боль… он мог просто не обратить на нее внимания, забыть о ней в горячке работы. Так бывает. Попробуйте выяснить, что убило его.
— Попытаюсь, — неохотно ответил Торн. — Это будет нелегко. У меня есть только то, что нужно для лечения, патологическое исследование не предусмотрено. Мне придется производить вскрытие, брать мазки, выращивать культуру и все прочее. На это нужно время.
— Все время в вашем распоряжении, — хмуро произнес Стэнли. — Я знаю только одно: мы не вернемся на Землю, пока не выясним, отчего умер Хэмридж. Чем я могу помочь вам?
— Помогите мне отнести его в лазарет.
Стэнли и Торн взялись за концы простыни и перенесли тело в тесный врачебный кабинет. Там они положили его на операционный стол. Пока Торн готовился к вскрытию, Стэнли сообщил обо всем остальным членам команды.
— Хэмридж умер, — сказал он резко. — Отчего — мы пока не знаем. Не мне говорить вам, что это значит.
Да, они все понимали без объяснений; они пошли на риск, и теперь, возможно, им придется расплачиваться за это. Раньше они в глубине души считали, что с ними такого случиться не может. Теперь же они вели себя так, как и многие другие люди в подобных случаях.
— Вы дотрагивались до него! — закричал Клайен, отступая от Лемана. — Вы находились с ним в одной комнате, не подходите ко мне.
— Что делать, кэп? — Леман побледнел. — Какие есть способы предохранить себя?
— Никаких.
— Не может быть, — Леман встревожился. — Это чепуха. Если Хэмридж умер от какой-то болезни, это не значит, что мы тоже должны заболеть.
— Откуда вы знаете? Может быть, вы уже заболели, — нетерпеливо сказал Стэнли. — Мы ели и пили вместе, мы дышали одним воздухом. Мы все покидали корабль и все время общались друг с другом. Если Хэмридж погиб от какого-то неизвестного вируса, мы не сможем ничего поделать. Тогда мы уже заражены. Если нет, он нам не опасен. В любом случае нам остается только ждать.
Всякое ожидание мучительно. Каково же кучке исследователей ждать известия о скорой смерти!
Они были оптимистами и крепились как могли. Однако покончить с их страхами мог лишь один человек.
Ждать пришлось долго.
Наконец появился Торн. Его глаза покраснели от напряженной работы без сна и отдыха, лицо осунулось. Он молча поставил на стол микроскоп и положил под объектив предметное стекло.
— Ну? — Стэнли старался не думать о благополучном исходе. — Вы знаете, что убило Хэмриджа?
— Да, знаю.
— Что же?
— Не вирус. — Торн криво усмехнулся, услышав вздох облегчения. — Но от этого нам не легче.
— Почему? — Лицо Лемана покраснело и покрылось капельками пота. — Я чувствовал, что это не мог быть чужой вирус. Уж слишком мы отличаемся от обитателей той планеты, чтобы их болезни могли действовать на нас. Идея о вирусе была совершенно нелепой.
— Что же убило Хэмриджа? — нетерпеливо спросил Клайен.
Торн кивнул на микроскоп.
— Посмотрите. И вы, Леман. Вам тоже будет интересно.
Леман долго сидел, склонившись над окуляром. Когда он выпрямился, на лице его было написано недоумение. Он снова нагнулся.
— Насекомые, — сказал он. — Вроде муравьев, пауков или жуков…
— Что-то среднее, — кивнул Торн. — Забавно, не правда ли?
— Вы нашли их на Хэмридже?
Леман уступил место Клайену.
— Да.
— Это они убили его?
— Да, они.
— Тогда мы спасены! — с облегчением воскликнул Клайен. — Мы можем уничтожить их. — Он засмеялся. — Черт возьми, да у себя дома мы всю жизнь боремся с насекомыми и всегда побеждаем.
— Всегда? — Торн пожал плечами. — Сомневаюсь, чтобы людям удалось победить, если на каждого из них приходится по нескольку миллионов насекомых. Но дело не в этом. Все вы упускаете из виду одно: эти твари обладают размерами вируса. Они размножаются с жуткой быстротой, а главное, они могут размножаться в теле человека. — Он проглотил комок в горле. — Хэмридж прямо кишел ими.
— Я не понимаю, откуда они взялись, — беспомощно сказал Леман. — Почему они напали на нас? Торн, скажите ради бога, если вы знаете, есть ли у нас какая-нибудь надежда?
— Нет. — Торн с жалостью посмотрел на Лемана. — Вы все еще не понимаете? Эти насекомые… Ведь это и есть обитатели планеты, которых мы искали. Мы нашли их и сами не знали об этом. А они все время находились там.
— Не может быть! Ведь город обширен, туннели громадны, а эти существа так малы, что их видно только под микроскопом. По-моему, это чепуха.
— Велики, малы, — устало сказал Торн, — каков истинный смысл этих понятий? Мы привыкли к тому, что крошечные насекомые строят маленькие сооружения, большие — более крупные, и мы ко всему подходим с этой меркой. Ну, а то, что сооружают в Африке термиты? Не слишком ли велики их постройки для такого маленького насекомого? А коралловые рифы, а целые острова, сооруженные крохотными организмами? В нашем собственном мире. А здесь… в сущности, весь этот город и даже сама планета, все это — один колоссальный коралловый риф. Мы бродили в самом его центре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});