Они присели на обломках пластика. Вся страна переживала эту катастрофу вместе с ними. Весь народ испытывал за них беспокойство — за двух людей там, на Луне, таких одиноких среди груды развалин, под ливнем невидимых космических метеоров, падающих с невероятной скоростью. Но не было никакой мыслимой возможности хоть чем-нибудь им помочь.
Так сидели они, тихо и безмолвно. Метеоры, забытые на минуту, представлялись им теперь как вызов самому присутствию людей в этом месте. Легчайшее прикосновение космического камушка, даже только к руке или йоге, — и человеческая жизнь угасла. Для этого так мало нужно! Они жили теперь особняком от всего человеческого рода — люди и все же не люди. Ибо ни один человек не мог быть таким одиноким, такой былинкой, пустяком, ничем, как были они. Так они сидели, тихо и безмолвно. Но сердце каждого из них било громко и часто, словно безумец в барабан. А метеориты все падали.
— Мак!
— Да?
— Почему мы здесь сидим? Почему не чиним купол?
— А если в него снова ударит?
— Да, но ведь в него может ударить независимо от того, разрушен он или цел. По крайней мере, мы можем заделать эти дыры. Тогда нам легче будет во вторую очередь…
Мэкинтош поднялся.
— Разумеется, — улыбнулся он. — Мы можем это сделать, что бы далее ни случилось.
Фоулер тоже поднялся и стал поворачивать сани, чтобы вскарабкаться на них. Вдруг он увидел, как на левом плече Мэкинтоша вспыхнула яркая огненная точка. С таким чувством, словно он провалился куда-то в мрак, Фоулер кинулся к Мэкинтошу и прижал руку к тому месту, где он увидел искру. Тяжестью своего тела он повалил Мэкинтоша, прильнул к нему, не снимая руки с его плеча.
— Мак, — произнес Фоулер, ощущая вкус меди во рту. — Мак, ты слышишь меня?
— Прекрасно тебя слышу. Что с тобой? Ты испугал меня до смерти.
— В тебя попал метеор. В левое плечо. Твой комбинезон, наверно, продырявлен. Я держу руку на этом месте.
— Я ничего не почувствовал, Дон. Тут не может быть дырки, а то я ощутил бы, как выходит воздух. Погляди.
Фоулер не снимал руки с плеча Мэкинтоша, одновременно зажигая свой электрический фонарь. Быстро убрав руку, он направил свет на прожженную точку. Сначала он ничего не заметил, затем увидел на блестящей поверхности комбинезона крошечное пятнышко, меньше булавочной головки.
Наконец Фоулер проговорил хриплым от волнения голосом:
— По-видимому, метеор был крохотный, меньше песчинки. Никакого повреждения.
— Прекрасно. Ну, а теперь за работу!
Они вырезали два четырехфутовых квадрата материала, из которого был сделан купол, и несколько кусков пластмассовых листов, из которых был сделан пол. Затем они заполнили основание отверстия в полу изоляционным материалом слоем в пять дюймов. Забили туда клинообразный паяльник, расплавили пластик и доверху заполнили дыру трехдюймовым слоем покрытия, сделав подрез, чтобы плотно заделать ее. Пол они таким образом починили.
Фоулер натянул квадратные куски пластика от купола, в то время как Мэкинтош регулировал нагрев паяльника, чтобы температура была ниже точки плавления этого материала. Фоулер положил первый квадратный кусок внутрь отверстия в качестве нижнего слоя. Он проводил раскаленным паяльником по краю плавящегося пластика; пластмасса застывала хорошо — толстый, освинцованный блестящий материал купола быстро сплавлялся и затвердевал. Фоулер заделал места сварки последовательно пятью расплавленными кругами, концентрически к отверстию и с промежутками между ними около пяти дюймов. Внутренний край отверстия обрабатывать было труднее, но Фоулер и с этим справился. Внешний край отверстия затвердел. Купол был теперь столь же прочен, как и раньше.
Закончив работу, они снова огляделись кругом. Долго и напряженно всматривались они в лунный ландшафт. Нигде больше не видно было этих наводящих ужас фонтанов пыли.
Они подошли к краю саней и соскочили вниз. Присев, они продолжали осматривать местность, сосредоточившись, чтобы воображение не рисовало им картины еще более фантастические, чем те, которые окружали их в действительности. Через десять минут уже не оставалось сомнения: поток метеоров прекратился.
Мэкинтош проверил сплавленный клапан воздушного баллона, затем через змеевики, нагревавшие сам баллон, пустил поток воздуха. Услышав “о’кэй”, Фоулер отвернул вентиль, и купол начал наполняться воздухом. Они внимательно следили, не появятся ли контрольные белые струйки, которые указывали бы на течь. Струек не было. Полчаса спустя купол был заполнен воздухом. Внутри установилось нормальное давление. Фоулер и Мэкинтош вместе вошли через воздушную камеру.
Мэкинтош включил световую трубку, в то время как Фоулер стал проверять измерительные приборы. Через десять минут стало ясно, что теперь все в порядке. Купол уже стал нагреваться, так что они сняли шлемы, не сводя все же утомленных глаз с измерительных приборов. Вскоре они сняли и комбинезоны.
Радиоаппарат все еще был включен; Фоулер снова вызвал Землю и сообщил, что у них все благополучно. Голос радиста с Земли звучал тепло и дружественно, он поздравил их с успешной работой и передал приветствия от людей со всей Земли. Он известил их также, что корабль с их сменой летит точно по расписанию.
Фоулер и Мэкинтош взглянули на пятно в потолке, затем друг на друга. Фоулер принялся готовить чай. Мэкинтош направился к окну, но вдруг поскользнулся. Наклонившись, он обнаружил на полу тонкий слой льда.
— Откуда здесь лед? — спросил он с недоумением.
Фоулер посмотрел и улыбнулся.
— А помнишь, ты пролил чай, когда увидел первый метеор.
— Ах, да! — сказал Мэкинтош и стал соскребать лед.
Они напились чаю. Спали долго и тревожно. А затем снова взялись за работу. И вот на западе нежно засеребрились вершины гор. Вставало солнце.
Но это их не радовало. Теперь они ни на что не реагировали: ночь или день, светло-серые или темно-серые краски — какая разница? Все равно это была Луна.
На второй земной день солнечного света они разговаривали по радио с приближающимся космическим кораблем и стали готовиться к отъезду. Все было вычищено, купол прибран. Их последним делом было заварить чай и налить его в термос, чтобы сохранить горячим для своих сменщиков.
Они надели комбинезоны — в последний раз на Луне — и вместе вышли из воздушной камеры, чтобы следить за тем, как маленькое пламя на черном небе становилось все больше и больше.
Наконец корабль прилунился, пыль поднятая им, вскоре осела. Фоулер и Мэкинтош не торопясь направились к кораблю. Отворилась боковая дверь, и две фигуры в космических костюмах стали неуклюже спускаться по стремянке. Прежде чем они успели оглянуться вокруг, Мэкинтош окликнул их:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});