Читать интересную книгу Урожденный дворянин. Рассвет - Антон Корнилов

Мужчину в очках звали Антоном, был он руководитель аналитического отдела Управления. Его чубатый сосед, именовавшийся Артуром Казачком, являлся сотрудником оперативного отдела Управления и, по совместительству, родным братом главы Управления Альберта Казачка.

– Мы здесь именно за тем, – негромко прокомментировал высказывание Нуржана Артур Казачок, – чтобы этого самого следующего раза не было.

– Будет, – кивнул ему в зеркало заднего вида Нуржан. – Ох, чует мое сердце, еще и не то будет…

– Итак, – строго кашлянул Антон, поправив очки, – что мы имеем?.. Каковы, так сказать, последние сводки с фронта? Первое: покушение на супругу Трегрея, м-м…

– Ирину, – подсказал Нуржан.

– Ирину, да… Второе: свидетель. Соседа, который показания такие интересные давал, проверили?

– А то как же, – Нуржан снова кивнул. – Проверили. Обработан по полной программе. Мозги… вернее, то, что от них вследствие систематического употребления спиртосодержащих жидкостей осталось, – промыты капитально. Чтобы, значит, донес до прибывших на место преступления оперов необходимую версию событий. Ну и, само собой, психоблок гражданину Краснову поставили – чтоб ничего лишнего не вспомнил. Он и не вспомнил. И не вспомнит. Так что в этом направлении копать не имеет смысла.

– Третье, – встрял Казачок. – Анонимный сигнал в полицию.

– Стандартная схема: звонок с телефона-автомата, четких отпечатков нет, звонивший наверняка был в перчатках.

– Но запись-то разговора осталась?

– Запись осталась.

– Уже что-то, – щелкнул пальцами Антон.

– Запись, отпечатки… – проворчал Артур, толкнув Антона локтем. – С этим и без нас разберутся. У нас другой фронт… тьфу ты, опять это слово… У нас другой фронт работ. «Возрожденцев» здешних в оборот возьмем – такое как раз по нашей специальности. Авось и размотается клубок с этой ниточки.

– Что по поводу мошенников, которые «Витязя» обули? – поинтересовался Антон.

– Ищем, – вздохнул Нуржан. – В федеральный розыск они объявлены. И пока вроде нигде не засветились. Я вот предполагаю: может, они не спешили когти рвать? Может, где-нибудь здесь зашухарились, ждут, пока шум уляжется?

– Предыдущие покушения на витязей… – перешел к очередному пункту Артур. – Хотя бы что-то удалось прояснить? Хоть какой-то след нащупать этого… Охотника?

Нуржан отрицательно помотал головой.

– Ну ничего, – промычал Антон. – Не бывает так, чтобы он нигде не прокололся ни разу. Что-нибудь да вскроется рано или поздно.

– Лучше уж рано, – резонно заметил Алимханов, – чем поздно. А то как-то даже обидно получается: лупят по нам со всех сторон, а мы только увертываемся да прикрываемся. А противника обнаружить не в состоянии. Три ниточки имеются, предположительно к нему ведущие! И… ничего! За какую ни потянешь, она тут же из рук и выскальзывает…

Черная «БМВ» свернула к старинному зданию городской клинической больницы.

– Уже приехали? – удивился Артур Казачок, разглядев табличку на воротах. – Вот чем удобны провинциальные города, здесь масштаб местности такой… уютный. И пробки практически отсутствуют. А то в Москве пока из одного района в другой доберешься… Хоть вертолет каждый раз задействуй…

За узорчатой чугунной оградой, в цветастых облаках осенней листвы серели чисто подметенные аллейки. И в прогалы этих аллеек вполне можно было разглядеть подходы к зданию: у главного входа толпились люди – кто с пакетами и сумками, одетые соответственно погоде, а кто в больничных и домашних халатах, поверх которых были накинуты куртки или пальто. Пациенты больницы и их посетители, скучковавшись по двое, по трое, по-вокзальному торопливо и громко общались, курили… Чуть поодаль, у двери отдельного флигеля, над которым темнела табличка с короткой и крупной надписью «МОРГ», народу было куда как меньше, одеты все были в темное и разговаривали шепотом.

– Ирина здесь? – негромко спросил Антон, поправляя очки.

– Здесь, – ответил Нуржан. – И Олег тоже. Оба здесь, вместе. Рядышком.

– Куда нам? – поинтересовался Артур.

– Как это «куда»? – рывком обернулся к нему Нуржан. – Ты чего?! Вон же вход, не видишь, что ли?.. И время посещения как раз подошло…

Артур неловко моргнул, видимо, сразу не поняв причину нуржанова удивления. Но, оглянувшись на морг, сообразил…

– Да я просто подумал, может, она в отдельном корпусе где-то лежит… – бормотнул он.

– Шуточки у дурака! – покачал головой Антон.

– Говорю ж, я не то имел в виду! – взмахнул руками Казачок. – Буду я такими вещами шутить!

* * *

У заведующего хирургическим отделением была россыпь крупных старческих веснушек на совершенно лысой голове, сияющей под прямыми лучами яркой потолочной лампы, и утомленно-спокойные круглые навыкате глаза, точно он когда-то в своей жизни так сильно удивился чему-то, что с тех пор раз и навсегда утратил способность чему-либо удивляться.

– Случай – не сказать чтобы исключительно редкий… – мерно вещал заведующий, покачиваясь на стоптанных каблуках туфель и вращая – друг вокруг друга – большие пальцы сцепленных на впалом животе рук, – но нечасто встречающийся. Декстрокардия – вот как называется эта аномалия… Или, если угодно, феномен, как хотите, так и называйте… При декстрокардии большая часть сердца у человека расположена не в левой половине грудной клетки, как у всех нормальных людей, а зеркально в правой половине. Это изменение происходит из-за нарушения развития сердечной трубки у эмбриона еще на ранней стадии беременности матери. Причины возникновения декстрокардии, следует заметить, современная наука не знает. Эта аномалия… э-э… то есть феномен – недостаточно изучен до сих пор. По той простой причине, что особой необходимости в изучении нет: при отсутствии сопутствующих патологий атипичное расположение сердца никак не влияет ни на качество, ни на продолжительность жизни человека. Я даже больше вам скажу! Человек – если он, конечно, редко обращается к врачу – может и не знать о своей ано… о своем феномене.

Ирка, лежащая перед заведующим на больничной койке, укрытая до подбородка простыней, синевато-бледная, как разбавленное молоко, чуть улыбнулась:

– А я знала. С самого детства знала. И о том, что у меня сердце справа, а не слева, как у всех. И о том, что на здоровье это никак не сказывается.

Слова эти предназначались не заведующему, а тому, кто сидел рядом с ее койкой на придвинутом стуле, держал ее за руку.

– Знала, а ничего не сказала, – хрипловато произнес Олег со странной смесью упрека и облегченного успокоения в голосе.

– Говорила, как же! – улыбнулась Ирка поярче, но все равно слабо, не так, как всегда. – Сколько раз я тебе говорила, что у меня сердце всегда не на месте! Я так с детства привыкла говорить всем…

– Поди догадайся, что ты имела в виду…

– А я и не хотела, чтобы кто-то догадался. Чем тут хвастаться-то? Это же… уродство какое-то… Аномалия!..

– Феномен, – снова смягчил выражение заведующий.

Он помедлил немного, покрутил еще пальцами и, вкрадчиво понизив голос, снова обратился к Ирке:

– Может быть, вы все-таки позволите студентам осмотреть вас? Они ведь с подобными случаями только в литературе встречались, а тут такая возможность выпала на натуре ознакомиться?..

Вот ему зачем обязательно нужен был этот нейтральный «феномен» вместо леденящей «аномалии»!

– Чтобы ваши студенты меня за грудь щупали? – Ирка даже приподняла голову от плоской больничной подушки. – Я же сказала, нет!

– Не «щупали», а «пальпировали»! – опять прибег к эвфемизму заведующий. – И вовсе не ради удовольствия, а исключительно во имя науки! Которая, на минуточку, спасла вашу жизнь! Операция, конечно, вышла несложной – никаких важных органов и сосудов лезвие ножа не задело, но не забывайте о том, что вследствие травмы вы находились в состоянии глубокого шока, а это могло дать неожиданные осложнения!

– Нет, нет и еще раз нет! – сжала еще сильнее побледневшие от этого губы Ирка.

Заведующий еще раз качнулся на каблуках, кашлянул и, спрятав руки в карманы халата, вышел – кажется, обиженный.

И остались Олег с Иркой вдвоем. Олег все держал ее ладонь в своих, не отпускал.

– Я очень виноват перед тобой, – начал было он.

– Да при чем здесь?.. – болезненно сморщилась Ирка. – Тебе ведь и самому досталось, да?

– С моей головы и волоса не упало, – ответил Трегрей и словно в доказательство провел рукой по коротко остриженной макушке. – Благодаря Нуржану. Склад ума у него, видишь ли, такой… аналитический. Как и полагается настоящему полицейскому. А я в тот момент едва ли мог мыслить конструктивно. А Нуржан молниеносно выхватил суть. И пока ехал в Кривочки, все успел обдумать. Анонимный звонок о покушении поступил в полицию едва ли не в минуту собственно покушения. Значит, Охотник торопился застать определенный момент. Зачем ему надобно было спешить? Да напросте, потому что вовсе не ты была его конечной целью. А я. Он ведь не распыляет силы на наших родных и близких, чтобы только нас запугать, – это очевидно. Следовательно, покушение на тебя могло быть лишь частью замысла. Удар был нанесен… – он дернул уголком рта, – обыкновенным столовым ножом, нашим столовым ножом. А не принесенным с собой оружием. Сосед дал показания именно на меня, на что был – это уже выяснили – предварительно запрограммирован. Чего же добивался Охотник? Расчет был на то, чтобы меня, предполагаемого убийцу, как можно скорее задержали. Дальше – понятно. Определить мое местонахождение отнюдь не сложно. И устроить ловушку на единственной дороге, напрямую соединяющей Кривочки и Саратов, той самой дороге, которую мы же и строили, – проще простого. Закованный в наручники, помещенный в замкнутое пространство спецавтомобиля – я бы, пожалуй, не сумел отразить нанесенный внезапно атакующий выпад. И оказался бы жертвой очередного несчастного случая… Автозак был пуст. Меня везли следом, в легковой машине…