— Не сейчас, — сказала она так же, как говорил Рейф.
Ей хотелось разделить с ним восторг, который он дарил ей. Заставить забыть свою боль. Сейчас дело было не в ней, а в нем.
— Позволь мне ласкать тебя.
Кивнув, Рейф опустил руки по бокам, предоставив ей делать все, что она пожелает.
Мэриэнн склонилась над ним, обхватив коленями его ноги, и стала вытаскивать из волос шпильки, расплетая их, пока они не рассыпались свободно во всю длину, как он любил. Она провела пальцами по их волнам сверху вниз, как делал Рейф, касаясь своей груди, живота, бедер, и увидела, как потемнели его глаза. Потом протянула руку и кончиками пальцев слегка коснулась его губ, позволив ему целовать их, трогать их языком, но всякий раз отдергивая, когда Рейф пытался ухватить их губами. Она провела рукой по его подбородку, покрытому жесткой щетиной, и шее. Ее руки остановились на упругих волосах, покрывавших его грудь. Она почувствовала, как бьется его сердце, коснулась его сосков, пощипывая их, катая их крошечные шарики между пальцев. Все, что доставляло ей удовольствие, заставляло кровь закипать, а сердце мчаться вскачь, от чего захватывало дух, она хотела давать ему, делать для него.
Мэриэнн лизнула ему сосок, проводя языком по гладкой коже. Сердце Рейфа под ее губами застучало сильнее. Она выпрямилась и взглянула в его лицо, самое дорогое из всех на свете. Лицо любимого. Она медленно скользила рукой вниз, ощутив, как он втянул живот и судорожно вдохнул воздух. Ее пальцы ласкали каждый выступ мышц. На мгновение она остановилась, прислушиваясь к ровному биению своего сердца, чувствуя, как сильно хочет его, ведь он давал ей так много.
— Мэриэнн… — услышала она предупреждающий шепот, замерла в нерешительности и посмотрела ему в глаза. В тусклом свете они казались совсем черными. Он задышал тяжелее, пульсирующая жилка на шее стала заметнее. Она удивилась тому, как сильно могла влиять на него. Опустила глаза на то, что было у него ниже живота. То, чего она так боялась. Потом медленно дотронулась рукой.
Рейф задохнулся, и Мэриэнн почувствовала, как под ее пальцами что-то слегка вздрогнуло. Однако он даже не пошевелил рукой и не попытался остановить ее.
Вопреки тому, чего она ожидала, кожа в этом месте оказалась такой гладкой и шелковистой, как ни в одном другом месте его тела. Но под шелковой поверхностью ощущалась упругость, твердость и сила. Ее пальцы прошлись вверх по всей длине, потом вниз до основания. Рейф застонал страстным низким гортанным голосом.
Она обхватила его рукой.
— Мэриэнн… — Рейф глотнул ртом воздух, а то, что она держала в руке, стало тверже и длиннее.
«Какой же властью обладает столь легкое прикосновение», — подумала она. Сжала его и почувствовала, как Рейф напрягся до дрожи в ногах.
— Оружие мужчины, — тихо произнесла она, помня, как страшилась его.
— И его слабость, — ответил он. Они смотрели друг другу в глаза. — Вся власть в твоих руках, Мэриэнн.
— Да, — отозвалась она.
Потом нагнулась и поцеловала шелковую кожу на самом кончике. Рейф снова вздрогнул и застонал.
Мэриэнн погладила его пальцами по всей длине, пытаясь повторить то, что делал с ней Рейф. Потом остановилась и обхватила его рукой, явно не собираясь выпускать.
— Покажи мне, как, — попросила она.
Накрыв ладонью ее руку, он показал, что она должна делать.
Двигая рукой, Мэриэнн смотрела на него глазами, горящими от страсти, и чувствовала, как все внутри ее рвется соединиться с ним, как он согнул ногу и коснулся ее женского места, заставив вздрогнуть и не дышать, но она не остановилась.
— Мэриэнн… — Это была мольба, крик души.
— Рейф… — шепнула Мэриэнн в ответ. Она хотела его. Хотела владеть его телом и его сердцем. Легла сверху, не прерывая движений.
— Мэриэнн… — выдохнул он.
Обхватил ее, высвободив руку, перевернул на спину. Глядя ей в глаза, Рейф прижался к ее животу, и она почувствовала, как по их телам потекла теплая влага.
— Мэриэнн… — повторил Рейф и стал целовать, будто хотел проникнуть душой к ее душе.
Его пальцы прошлись между ее ногами, коснувшись одной-единственной точки. Этого оказалось достаточно, Мэриэнн выгнулась, прижимаясь к нему, и почувствовала, как ее сердце, слившись с сердцем Рейфа, растаяло от блаженства и радости. Когда все утихло, он поднялся с кровати, и она услышала, что он наливает воду в тазик. Рейф вытащил кусок ткани и стал обтирать ее так нежно и бережно, будто она самая большая ценность в мире. Потом вытерся сам. Они лежали в темноте. Он обнимал ее, желая удержать навечно, не дать ей уйти.
Мэриэнн стояла у окна спальни, глядя, как на крыши ложатся первые лучи занимающегося рассвета. С постели за ее спиной слышалось дыхание Рейфа, тихое даже во сне. Она ощутила прохладу нового утра, в ее сознании снова возникло то, о чем она не могла перестать думать, и плотнее закуталась в шаль, накинутую на плечи. У отца документ, который хотел получить Рейф. Но если документ существует, возникает вопрос, как он к нему попал. Мэриэнн охватила тревога. Отец не мог убить ни в чем не повинного человека.
Потом она вспомнила, как он пообещал поймать разбойника и расправиться с ним. Ее охватил озноб, который не могла унять даже теплая шерстяная шаль. Заслышав легкий шорох, Мэриэнн обернулась и увидела, что Рейф смотрит на нее.
— Мэриэнн.
Со сна его голос звучал низко и хрипло, глаза были теплыми и чувственными. Ее муж. Ее любимый. Она почувствовала себя так, будто стоит с ним в лучах солнца. Время шло, и их счастье, их маленький рай с каждой минутой утекал, словно крупинки в песочных часах.
— Рейф. Сегодня мне нужно будет навестить своих родных.
— Понятно.
— Правда? — Она повернулась к нему и пристально взглянула в его лицо.
Он кивнул.
Мэриэнн захотелось удержать это мгновение, остановить часы и остаться здесь навсегда. Но надо смотреть правде в глаза.
Рейф откинул край покрывала.
— Мэриэнн, иди ложись. Еще слишком рано.
Она улыбнулась, но горечь комом встала в горле.
Подойдя к кровати, она нырнула в тепло и защиту его объятий.
— Я скучал по тебе, — сказал отец, целуя ее в щеку. Он выглядел хорошо, даже лучше, чем просто хорошо. Походил на человека, с плеч которого сняли все земные заботы. — Как же хорошо, что ты замужем. — Он улыбнулся и потрепал ее за подбородок, как маленькую девочку. Заглянув в его глаза, так похожие на ее собственные, она думала о том, что же случилось на Хаунслоуской пустоши ночью пятнадцать лет назад.
— И как ты находишь замужнюю жизнь? — спросила мать.
— Я очень счастлива, — отвечала Мэриэнн.