те, кто совершал преступления, но и те, кому неплохо жилось при Гитлере, кто не счел своим долгом выступить против Третьего рейха.
Пощечина канцлеру Кизингеру, состоявшему в нацистской партии, изменила страну, потому что совпала с началом молодежной революции. Это была революция духа. Бунта молодых против лжи, лицемерия и ханжества. Молодые немцы, выросшие в свободомыслии, возмущались поколением отцов и дедов, которые не только соучаствовали в преступлениях Третьего рейха, но и постоянно врали. Молодежная революция конца шестидесятых сделала Федеративную республику более открытой, менее закомплексованной и более терпимой.
Громкая пощечина канцлеру имела не только символическое значение. Меньше чем через год Курт Георг Кизингер принужден был оставить пост главы правительства. Новым канцлером Федеративной республики стал человек, который был его полной противоположностью, – Вилли Брандт, социал-демократ и участник Сопротивления.
А Беата вышла замуж за парижского адвоката Сержа Кларсфельда. Отец Сержа, как и многие французские евреи, в годы войны был отправлен в немецкий концлагерь и там погиб. Она – примерная домохозяйка, у них с Сержем двое детей, которые часто оставались одни, потому что их родители избрали делом своей жизни разоблачение ненаказанных нацистских преступников и делали это почти в одиночку.
Кларсфельдов называют «охотниками за нацистами», но Беате эти слова не нравятся:
– Гестаповца Курта Лишку мы нашли по телефонному справочнику города Кёльна. Большинство преступников живет рядом с нами.
Кларсфельды, чтобы привлечь внимание к позорным случаям безнаказанности нацистов, в 1973 году попытались похитить Курта Лишку. Западногерманская прокуратура немедленно выдала ордер на арест Беаты. Она и не подумала бежать во Францию, а позволила себя арестовать, чтобы предъявить все документы по делу Лишки. Через несколько недель западногерманские власти были вынуждены ее освободить, а бывшего гестаповца Лишку отправить в тюрьму.
Почему немка Беата Кларсфельд избрала делом своей жизни разоблачение ненаказанных нацистских преступников?
Беата показала портрет своей свекрови:
– Ее мужа убили в Освенциме, а те люди, которые отправляли в лагеря французских евреев, безнаказанно живут среди нас. Это оскорбление жертв и их детей.
Последователей у Кларсфельдов оказалось немного.
– К сожалению, мне не удалось обзавестись соратниками, – говорила Беата. – Поколению молодежной революции 1968 года поиск документов показался слишком тяжелым и скучным занятием. Проводить демонстрации протеста против американского империализма или выражать солидарность с палестинцами проще, чем объясняться с собственными отцами.
Кларсфельды не нравились ни одному правительству. В советском лагере их не любили за то, что они выступали против антисемитизма в социалистических государствах. В третьем мире их ненавидели за то, что они находили бывших эсэсовцев на службе арабским и латиноамериканским лидерам.
В нескольких странах Беату арестовывали, например в Сирии, где она требовала от правительства Хафеза Асада выдать укрывшихся в стране нацистских преступников, но никому не удалось ее запугать.
– Я боюсь только одного – не достичь поставленной цели, – говорила она. – У меня есть только детские, обычные страхи. Я скорее побоюсь зайти в темную кладовую, чем быть захваченной сирийской армией.
В июне 1971 года мюнхенская прокуратура, занимавшаяся делом хауптштурмфюрера СС Клауса Барби, который в войну руководил нацистской службой безопасности в оккупированном французском городе Лионе, решила прекратить его поиски, поскольку установить его местопребывание невозможно. И тогда Кларсфельды сами стали искать бывшего начальника лионского гестапо. И нашли.
Кларсфельдам понадобилось больше десяти лет, чтобы посадить Барби в ту тюрьму, которую он когда-то использовал как пыточную камеру. Им пришлось самим искать доказательства вины Клауса Барби. Сама по себе служба в гестапо – недостаточное основание для приговора.
Много лет назад в Париже я пришел к Сержу и Беате в их квартиру, забитую папками с документами, и услышал всю эту историю.
28 января 1972 года Беата Кларсфельд приехала в Боливию и стала доказывать, что Клаус Альтман на самом деле Клаус Барби. Власти попросили ее немедленно покинуть страну. И еще одиннадцать лет Барби оставался на свободе! Хотя даже заместитель министра юстиции Боливии признался в личном разговоре:
– Все знают, что Клаус Альтман и есть Клаус Барби.
И тогда у Кларсфельдов возникла мысль похитить Клауса Барби, вывести из Боливии и передать правосудию. Помочь им взялся знаменитый в ту пору человек – известный деятель левого движения и идеолог партизанской войны Режи Дебре.
С ним я тоже встречался в Париже.
Не так-то просто попасть в Елисейский дворец – резиденцию президента Французской Республики, даже если тебя ждут и ты пришел к точно назначенному времени. Пришлось томиться на небольшом крылечке в окружении полицейских, пока дежурные за запертой дверью выясняли то, что им положено знать. Потом мне выдали карточку «Посетитель Елисейского дворца» – взамен паспорта, который первым делом отобрали.
Охранник по внутреннему дворику провел к подъезду, на втором этаже передал – с рук на руки – местному дежурному. Тот проводил в приемную – небольшую комнату без окон, с деревянной вешалкой. Не успел скинуть плащ, секретарь распахнула дверь, и я, от волнения едва не растеряв все свое хозяйство – магнитофон, фотоаппарат, блокнот, ручки, – оказался лицом к лицу с человеком, чье имя, окруженное героическим ореолом, известно мне было еще с юности.
Вышколенные секретари закрыли двери. На меня, чуткого к слову, произвело впечатление изящное строение его фраз, остроумных и резких, но часто уклончивых, выдающих в нем опытного полемиста. А как красноречивы были его жесты! Их элегантность напоминала о том, что мой собеседник не только, что называется, из хорошей семьи, но и получил образование в одном из лучших учебных заведений Парижа.
В наглухо закупоренном кабинете с зашторенными окнами было жарко, но попыхивавший сигарой хозяин, надо полагать, чувствовал себя превосходно. От пронизывающего взгляда его голубых глаз временами становилось не по себе. Он, без сомнения, обладал умением разбираться в людях. Умением, приобретаемым в ситуациях драматических. Например, за решеткой, где хозяин кабинета, советник тогдашнего президента Франции, известный деятель левого движения, идеолог партизанской войны Режи Дебре провел три года.
Молодым человеком он выступал против попыток Франции силой оружия удержать колониальный режим в Алжире. В 1961 году Режи Дебре прилетел на Кубу и предложил революционному правительству Фиделя Кастро свои услуги в качестве учителя. Кубинцы радовались каждому человеку, который хотел им помогать. Острый ум и готовность служить революции привлекли к нему внимание Фиделя Кастро и Эрнесто Че Гевары.
В марте 1967 года Режи Дебре последовал за Че Геварой, который с небольшим отрядом отправился в Боливию поднимать там народ на восстание. Партизанил французский философ недолго. 20 апреля Дебре схватили боливийские солдаты, брошенные на поиски профессионального революционера. 7 октября 1967 года партизанский отряд Че Гевары был разгромлен боливийскими рейнджерами, которыми