«Ладно, давай говори, и покончим с этим».
Она сглотнула.
— Слейд, в мае ты станешь отцом. Ее слова не сразу дошли до него. Он смотрел на Трейси, словно она говорила на незнакомом языке.
— Что ты сказала? — спросил он, удивленно уставившись на нее.
— В мае ты станешь отцом, — тихо повторила она. Она еще не докончила фразу, как Слейд уткнулся лицом в ямочку у ее шеи. Сердце его билось так сильно, что в голове отдавался каждый удар, он был потрясен, не мог поверить тому, что услышал.
Трейси нежно гладила его по затылку.
— Ты ведь понял? — прошептала она. Он медленно поднял голову.
— Ты уверена?
— Да.
Вот почему Трейси была так бледна, вот почему она плохо себя чувствовала, когда он видел ее в Сан-Франциско. Знала ли она тогда?
Вот почему ее так вымотала поездка верхом! Неудивительно, что она проспала целый день.
Он продолжал пристально смотреть на нее, улавливая мельчайшие перемены в ней и понимая их теперь.
— Тебе не стоило приезжать сюда. Ты правда хорошо себя чувствуешь? — спросил он. Трейси звонко рассмеялась.
— Я чувствую себя прекрасно. Одно время меня подташнивало, но это прошло. — Ее пальцы коснулись его губ и очертили их линию. — Ты рад?
Рад? Разве можно одним словом выразить его чувства? Ребенок… Его собственный сын или дочь, ребенок, которого он сможет любить, о котором сможет заботиться! Слово «рад» не передавало всей полноты его чувств. Он ликовал, его охватило счастье, которого он никогда не испытывал раньше.
А он, Боже милостивый, уложил Трейси на пол! Она может простудиться или еще хуже… Слейд торопливо вскочил на ноги.
— Пойдем, это неподходящее место для будущей матери.
Она снова засмеялась.
— Слейд, я прекрасно себя чувствую. Не волнуйся! — воскликнула она, однако позволяя ему помочь ей встать. — Ты не ответил на мой вопрос. Ты обрадовался, когда я сказала тебе о ребенке?
Чувства переполняли его, мысли опережали одна другую.
Ему хотелось закричать, сделать что-нибудь глупое, сплясать джигу, например. Но он лишь обнял ее и прижал к себе.
— Я рад, очень рад.
Трейси удовлетворенно вздохнула и плотнее прильнула к Слейду, обхватив его за талию.
— Я хотела сказать тебе весь день, но… И тут до него дошло, что ее что-то смущает, и ему стало обидно. Немного отодвинув ее от себя, чтобы видеть ее лицо, он спросил:
— Ты чуть было не промолчала. Почему, Трейси?
Зеленые глаза наивно смотрели на него.
— Боялась, — ответила она просто.
— Меня? — Что-то мелькнуло в его сознании, может, ранящая душу картина будущего без Трейси. Теперь ему стало ясно, почему она так хотела расчистить прошлое. Столь же целенаправленно, как любая мать, защищающая свое потомство, Трейси выравнивала тропу в лесу жизни, создавая безопасное пространство для своего малыша. Слейд не очень помог ей в этом, и нечего удивляться, что она колебалась, говорить ли ему о ребенке.
Ругая себя, Слейд притянул к себе на грудь ее голову. Как хорошо, что она рискнула, решилась на это.
Он был счастливее и несчастнее любого, кто заслужил подобное откровение, и переживал оба эти состояния одновременно. Чувство вины боролось в нем с восторгом, неуверенность — с невысказанными обещаниями. Теплая, нежная женщина шевельнулась в его объятиях.
— Слейд!
— Я люблю тебя, — прошептал он, вложив в эти три слова всю свою радость и все смятение.
— Я тоже тебя люблю. Нам еще многое нужно уладить, но мы справимся с этим, милый, — пробормотала Трейси, поднимая голову, чтобы прижаться губами к его шее. Потом, встав на цыпочки, поцеловала его в губы. — Кажется, у нас осталось еще одно незаконченное дело?
Он еще крепче обнял ее, поняв лукавый намек. Да, они отложили самое важное дело. Но…
— А это ничего? — спросил он испуганно. — Тебе можно?…
Ее волшебный смех рассыпался, словно звон колокольчиков в ясный день.
— Конечно, можно.
Слейд хотел было подхватить ее на руки, но вовремя остановился, боясь, что обращается с ней слишком грубо. Обняв ее за талию, он осторожно повел Трейси в свою спальню. Зажег свет и, едва сдерживая себя, тщательно перестелил постель. Он был уверен, что Трейси стала гораздо более хрупкой, чем раньше, и поклялся быть как можно осторожнее. Наконец он разложил одеяла и подушки и повернулся к ней. Ласково погладил ее по лицу, а его поцелуй лишь напомнил о прежней страсти. Трейси видела, что он сдерживает себя, и знала, почему.
Она понимающе улыбнулась.
— Я не стеклянная, Слейд.
— Боюсь сделать тебе больно. — Он осторожно снял с нее свитер.
Она хотела, чтобы он был таким, как раньше, — одержимым, горячим, требовательным, и кокетливо взглянула на него, пока он расстегивал ей лифчик и снимал бретельки с ее рук. Почувствовав свободу, ее соски налились, стали упругими, и она услышала, как мучительно вздохнул Слейд. Трейси взяла руки Слейда и положила на свою грудь.
— Люби меня, — прошептала она взволнованно. — Делай то, что ты хочешь, милый. Я хочу тебя так же сильно, как и ты меня.
— Трейси!.. — воскликнул Слейд, задыхаясь от горячей волны, подхватившей его. Это был зов страсти, и он повалил их на кровать. Его губы овладели одним ее соском, а другой захватили его жадные пальцы.
— Да, — прошептала Трейси хрипло. — Да. Это то, чего я хочу. — Дрожащими руками она стала расстегивать пуговицы на его рубашке, но вместо его горячего тела, к которому она жаждала прикоснуться, наткнулась на нижнее белье. — Сними, — нетерпеливо попросила она.
Слейд стянул нижнюю рубаху, потом расстегнул пряжку ремня и молнию джинсов. Словно в лихорадке, они разделись за несколько секунд, но и эти секунды показались им вечностью. Наконец Слейд лег радом, укрыв их обоих мягкой фланелевой простыней и одеялом. И заключил ее в свои объятия.
— Какая ты красивая, — простонал он хрипло, лаская ее. — Ты само совершенство. Глаза Трейси закрылись. Она была поглощена его телом, таким крепким — грудь, живот, длинные ноги, покрытые жесткими волосами. И особенно это волнующее воплощение его мужской сути… Трейси спустила руку, ее пальцы сжались, нежно лаская его.
Слейд приподнялся на локтях и прильнул к ее губам в долгом и жадном поцелуе.
— Я люблю тебя больше жизни, — прошептал он, любуясь красотой ее лица. — Трейси, ты выйдешь за меня замуж, правда?
Она тихо вздохнула.
— Как ты можешь сомневаться, у нас ведь будет ребенок! — Трейси была не в силах говорить, она притянула к себе на грудь голову Слейда. — Поцелуй меня, — прошептала она. — Я мечтала об этом так долго.
Губы Слейда целовали ее губы, искушая, призывая, проникая в ее сердце, ее душу. Жар его тела разжигал в ней желание, пробуждая ощущение такой близости, такого родства, какое она не могла себе даже вообразить. О да, вожделение связывало ее и Слейда, она уже не сомневалась в этом. Но у их любви было много граней, и каждая имела свои особенности, дарила свои ощущения. Если в основе любви между мужчиной и женщиной не лежит желание, разве они любят друг друга?