ГВАРДИИ СЕРЖАНТ И.ЖУРАВЛЁВ
Штурм товарной станции
Кажется, нехватит сил выразить те чувства, которые пережили мы все, когда наша гвардейская механизированная бригада переправилась через Тельтов-канал по наведённому понтонёрами мосту и вступила в Берлин. Именно тут произошёл запечатлевшийся в моей памяти бой за товарную станцию. На этой станции сходилось очень много железнодорожных линий. Одна линия с крутой насыпью преграждала нам путь. С насыпи летели мины, оттуда же били длинными очередями немецкие пулемёты. Стоя в подъездах домов, мы проверяли оружие, пополнялись боеприпасами и ждали сигнала атаки. Понеслись огненные стрелы гвардейских миномётов, раздались оглушающие залпы нашей артиллерии.
– Артподготовка. – прошептал, обращаясь ко мне, гвардии младший лейтенант Шитяков, командир нашего взвода противотанковых ружей.
Я подумал, почему у нашего молодого командира такой голос, как будто он таится. Я смотрел туда, где кипели разрывы наших снарядов. – О чем ты задумался? – спросил меня командир взвода.
– Об Урале, – сказал я. – Удивительно, смотришь на огонь и думаешь об Урале.
– Неправда, это ты себя обманываешь. Ты думаешь не об Урале, – сказал он и побежал к командиру роты, к которой был придан наш взвод.
Гвардии младший лейтенант Шитяков, вернувшись, коротенько объяснил нам задачу и сказал, что сигнал атаки – две белые ракеты. Всё было ясно и своя задача, и задача части. Оставалось только дождаться сигнала атаки. Под прикрытием артиллерийского огня мы приняли боевой порядок н, всем телом прижимаясь к кирпичной стенке разбитого недавней бомбардировкой дома, продолжали смотреть на кипевший впереди ад. "Вот ведь, где трудно, там всегда увидишь нашего комбрига гвардии полковника Гаврилова", подумал я. Он проходил вдоль стены п старался заглянуть в глаза каждому бойцу, чтобы узнать, как себя чувствуют боевые товарищи. И вдруг у меня возникла такая мысль: а ведь с нами не только комбриг, с нами и командарм, с нами и командующий фронтом, с нами и сам великий Сталин, все они сейчас думают о нас, о штурме Берлина.
– Сигнал, – сказал стоявший рядом со мной красноармеец Ловягин. Взглянув вверх, я увидел две белые ракеты, с шипеньем улетавшие в сторону противника.
– Вперёд, орлы, за победу! – раздался голос комбрига, и его дружно подхватили все командиры.
С возгласом "За победу, за Сталина!" мы оторвались от стены и, именно как орлы, полетели к станции. Начались те минуты, которые отделяют жизнь от смерти.
Противник вёл сильный пулемётный огонь. Казалось бы, головы нельзя высунуть, но люди бежали вперёд, невзирая на огонь, падали, поднимались и снова бежали. Перед нами предстало одноэтажное кирпичное здание с выгрузной площадкой. На этом промежуточном рубеже мы на минуту задержались. Надо было нырять под горящие вагоны, в которых беспрерывно рвались боеприпасы. Иного пути для нас не было. За вагонами было видно паровозное депо и трёхэтажное здание, откуда вели огонь немецкие пулемётчики, державшие под обстрелом выгрузную площадку. Через эту площадку мы перебегали бросками по одному и мелкими группами проникли в депо. Я со своим отделением зашёл слева. Отсюда видно было, как из окон трёхэтажного дома бьют немецкие пулемёты. Указав расчётам цели, я приказал открыть огонь по этим окнам. Когда пулемёты замолкли, мы кинулись в депо и завязали там бой с немцами, которые вели огонь из-под колёс паровозов, с тендеров, из всех углов. Тут уже пришлось пустить в ход гранаты. Немцы не выдержали гранатного боя; преследуя их, мы вышли на противоположную сторону станции. Здесь к нам пришёл комбриг. Он поздравил нас с успешным боем и сказал:
– Станцию взяли. Скоро, орлы, и Берлин будет наш.
СТАРШИЙ СЕРЖАНТ А.РАДЗЕЙОВСКИЙ
В танке №376
Нас было четверо. Пятый, радист, после ранения ушёл в медсанбат. Вечерело. Ветер и мелкие брызги дождя били в лицо.
Командир танка № 376 младший лейтенант Демышев спрыгнул с башни и отбежал в сторону, чтобы найти объезд. На дороге зияла огромная воронка от авиабомбы. Начинался Берлин.
– Ну что? Как там? – нетерпеливо спрашивали мы командира.
– Объезжать слева, – ответил он, рассчитывая провести танк между двумя толстыми стволами деревьев, поваленных на землю.
Я включил мотор. Танк послушно развернулся, п вслед за нами двинулись остальные машины разведки.
Впереди раскинулось поле, а слева тянулась дорога, зажатая с обеих сторон двухэтажными и трёхэтажными домами. Дорога вела в самый центр фашистской столицы.
Добавляю газа. Сквозь шум мотора слышу спокойный голос командира:
– Тут придётся проскочить метров восемьсот.
Машина набирает скорость. Где-то впереди блеснула вспышка, и мимо нас, со свистом, оставляя огненную трассу, пронёсся снаряд.
– Прямо пушка, – успел крикнуть я, но моё предупреждение оказалось лишним. Командир орудия старший сержант Василенко уже навёл своё орудие, и выстрел покрыл мои слова.
Машина неслась с бешеной скоростью. Пулемёт извергал снопы пуль, оставляющих разноцветные трассы.
Хотя был сумрак, но нам удалось разглядеть результаты выстрела Василенко: немецкая пушка лежала вверх колёсами, около неё чернели два трупа. Пулемётные очереди из нашего танка сыпались вправо и влево по окошкам подвалов.
Двигаться дальше нельзя было. Я замедлил ход и отвёл танк под защиту дома. Нужно было выяснить, что делается за углом.
Автоматчики спустились в подвалы; оттуда послышались выстрелы, взрывы гранат. Вскоре командир отделения автоматчиков Блин, улыбаясь, притащил трофейный фаустпатрон. Фаустника, пытавшегося подбить наш танк, он убил в рукопашной схватке.
Оказалось, что впереди на перекрёстке, кварталах в трёх от нас, немцы закопали танк. Мы решили проскочить улицу, площадь за ней и уничтожить вражескую машину, но в этот момент четыре взрыва раздались рядом. В приоткрытый люк ударил воздух с такой силой, что у меня с головы слетел шлем.
– Шашку! – крикнул командир танка.
Наощупь я схватил шашку и передал её заряжающему, сержанту Жукову. Через мгновение она зашипела, и клубы чёрного дыма заволокли машину. Мы имитировали горение танка.
В это время из дома, откуда стреляли фаустники, прибежал автоматчик и, задыхаясь от бега, сообщил:
– Наши на втором этаже, немцы на третьем и чердаке. Нужен огонь. Башня повернулась, и три снаряда успокоили "жильцов" третьего этажа. По чердаку же ударил танк, следовавший за нами. Вскоре из окна высунулась белая тряпка – "жильцы" не выдержали и с поднятыми руками выскочили из дома.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});