— Но ты не смог до конца оставаться трезвым и все описать.
— Может быть, дашь и мне возможность высказаться? — закричал Бэкстер. — Я действительно напился. Сознаюсь. Но напился я только потому, что это была единственная возможность отделаться от чувства страха.
— Могу себе представить.
— А испугался я только потому, что ТЫ все прошляпил.
Брови на лице Спенса взлетели в неподдельном удивлении.
— Вчера вечером вы взяли совсем не голландца Хейдена, — продолжал Бэкстер. — Вы ухлопали подсадного человека. Такое сообщение я, конечно, не мог послать в газеты, не разбив одновременно твои шансы, которые со всей очевидностью говорили за то, что Хейден все-таки схвачен. Я понимаю, мне надо было явиться сюда значительно раньше, но, по правде говоря, я действительно напился и только потому, что до смерти испугался.
Спенс вздохнул.
— Давай забудем об этом, Поль. Сейчас я не нуждаюсь и не хочу слышать никакие фантастические объяснения.
— Но, черт возьми, послушай же! — вскричал Бэкстер. — Я был там, на этой крыше! Еще за несколько часов до того, как вы прокрутили весь ваш спектакль. И за весь день я ни грамма не выпил. Ни грамма! Это ты понимаешь? Так вот, без чего-то девять на крышу поднялся еще кто-то. Какой-то мужчина. Я тихонько лежал в углу, потому что не хотел, чтобы в последнюю минуту, меня оттуда выставили. Я видел, как из «Монахана» вышли этот парень и девица. Видел, как ты приближался к нему. Видел, как он вытащил пистолет. Даже видел то, как ты и твои мальчики пристрелили его. Разве это было не так?
— Это со всеми подробностями описано во всех наших газетах, — устало произнес Спенс.
— Да, теперь послушай то, о чем не было написано в газетах! — ответил Бэкстер. — Когда тот парень был убит, я услышал чей-то смех. Так это смеялся человек, который был на крыше. Я повернулся, чтобы посмотреть на него. Яркие огни рекламы то вспыхивали, то гасли. И вот когда огни зажглись, я разглядел его лицо. Это был голландец Хейден! Не было никакой пластической операции. Ничего! Они надули тебя, Джон. Ты попался на их удочку.
— Представляю, — уныло заметил Спенс, — как здорово вы с голландцем Хейденом над всем этим посмеялись.
— Если бы я быстро не смылся, — ответил Бэкстер.
— Ха! Так Хейден и отпустил тебя!
— Я перепрыгнул через ограждение и свалился вниз.
— Упал с третьего этажа на улицу, чудом остался жив только для того, чтобы рассказать мне эту сказку.
— Я упал на крышу гаража. Поэтому получилось, что падал я всего около двух метров. Для меня это окончилось довольно благополучно.
— Ну и что же дальше? — спросил Спенс. В его голосе звучала теперь едва скрываемая злоба.
— Решив, что Хейден постарается помешать мне скрыться, я пробрался в гараж, украл машину и удрал оттуда. Машину я бросил около Восьмой авеню и побрел в бар О'Коннела. Мне бы надо было связаться сразу с тобой, Джон, но я был чертовски измотан. Мне было очень страшно. Потом я выпил немного и, веришь, только час назад встал.
— Может быть, ты тогда скажешь, кто этот человек, которого взяли мы?
— Черт возьми, откуда я знаю? Но я уверен, что это не Хейден. Слушай, Джон, это настоящая сенсация. Но, приличия ради, я должен был придержать этот материал, пока у тебя не созреет какой-нибудь план.
Спенс долго молчал, потом, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на Бэкстера грустно и укоризненно.
— Поль, у нас с тобой было пари, — сказал он. — Я знаю, все шансы были против того, чтобы ты выиграл. Может быть, ты и был там, на крыше. Может быть, ты действительно видел, как мы брали Хейдена. Но это такая фантастическая отговорка…
У Бэкстера пересохло во рту.
— Ты мне не веришь?
— Я думаю, Поль, что тебе не стоило придумывать все это.
— А я говорю тебе, что Хейден жив! Он стоял на крыше того дома. Я видел его!
— Ну ладно, хватит. — Спенс отодвинул назад кресло, встал, всем своим видом показывая, что Бэкстер может уходить.
— Джон, выслушай меня, — проговорил Бэкстер. — Это правда, клянусь тебе. Хейден жив! — На его лице выступила испарина. — Джон! Разве тебе не кажется странным, что эта девица Кнэпп создала вокруг себя такую рекламную шумиху? Ты думаешь, банда Хейдена не может ее поймать?
— Какая банда? — возразил Спенс. — Мы их всех взяли.
— Если бы Хейден был действительно убит, они бы расправились с ней.
— Конечно, конечно, — ответил Спенс. — Это ее проблема.
— Джон, я говорю правду! — взмолился Бэкстер. — Ты же знаешь, что бы ни происходило, я никогда не лгал.
— Будем считать это фантастическим происшествием, — заметил Спенс. — Из всего этого получился бы занимательный роман. Почему бы тебе не попробовать? — Его голос звучал насмешливо.
Слезы навернулись Бэкстеру на глаза. Его голос дрожал:
— Стало быть, ты не возражаешь, если я передам о случившемся в газеты?
— Нет, — ответил Спенс, — не возражаю. Но лучше не старайся, Поль. А теперь извини меня, я должен идти. У меня свидание.
— С ней?.. С Пенни?
В голосе Спенса появились железные нотки:
— Теперь это уж совершенно не твое тело, Поль.
Бэкстер ехал в вагончике метро из центра города, покачиваясь в такт поезду. Все, что произошло в оффисе у Спенса, казалось ему совершенно неправдоподобным. Где-то он еще мог предположить, что Спенс побранит его за такую долгую задержку со всеми известными ему фактами, но он совсем не ожидал, что его можно обвинить во лжи. Ведь действительно ни Пенни, ни кому другому он никогда не говорил неправду. Как только он вспоминал холодные, недоверчивые глаза Спенса, его одновременно обуревали и гнев и собственная беспомощность.
Да провались все это! В конце концов, и этот голландец Хейден не его забота. Уж если Спенс хочет жить как заблуждающийся ангел — это его личное дело. Конечно, когда-нибудь Хейден появится снова, и тогда-то уж Спенсу не поздоровится. А он, Бэкстер, может подождать, думал он про себя.
Потом он представил себе Джона Спенса и Пенни. Через несколько минут они, видимо, должны встретиться, и Спенс, конечно, расскажет ей о случившемся, и она, конечно, тоже подумает, что именно он все прошляпил, и что только для того, чтобы хоть как-то оправдаться, он докатился до этой глупой выдумки. Теперь это будет концом всему. Ведь все дело заключалось в том, что он не смог выдержать испытание. А если Пенни бросит его, если она перестанет его ждать…
Он вышел из метро на Центральном вокзале и направился было в сторону Третьей авеню, в бар О'Коннела. Но тут он вспомнил, что каждый день приблизительно в 6 часов в Балтиморский бар заходит его старый друг, редактор раздела городских новостей Сэм Кэави со своими «мальчиками», чтобы выпить рюмочку перед отходом поезда на Уестчестер. Бэкстер взглянул на часы, было всего пять минут шестого. У него еще есть время перехватить Сэма Кэави и рассказать ему всю эту историю. А уж Сэм-то лучше кого другого знал, что Бэкстер честный журналист, во всяком случае, всегда был таким и никогда не подтасовывал факты.