водитель хмыкнул и сказал:
— Повезло сегодня Катюхе. Вы ей сегодня месячную выручку сделали. Сейчас закроет павильон, и пойдёт плакать.
— А плакать-то почему? — Не понял я выверта логики водителя.
— А ты не понял, что ли? Да таких богатых кавалеров, да что бы так любили своих женщин, днём с огнём не найдёшь. Заметил я, как она на вас смотрела. Она у нас очень скромная девушка, из порядочной семьи. Уж кто только не подбивал клинья к ней, всех отшивала. Меня тоже. Ну, — ухмыльнулся он — меня понятно. Я особо и не надеялся. Сам понимаю, что не того поля ягода, но она отшивала и очень богатых мажоров. Девка-то красивая, и не только внешне, из нутрии сияет, а грязь любит липнуть к чистому. А она таких людей на дух не переносит. От того и в девках ещё.
— Как же мажоры стерпели такое отношение, не попробовали сорвать бутон? — Спросил Олег, а меня тоже заинтересовал этот момент.
— Как же не пробовали? Пробовали. Один раз. Да только после этого, они близко к ней не подходят. Брат у ей есть. Десантник. Афганец. На голову ушибленный, до невозможности. А у него друзья оттуда же. Служили, значится, вместе. Так вот они и разъяснили этим ухарям, что негоже брать того, что не для тебя ростено. Вроде одного раза хватило.
— Понятно. — Хмыкнул я. — Как бы ей в деках не засидеться с такими запросами.
— Не засидится. Есть у ей ухажёр, но стеснительный очень. Не решительный. Хоть и десантник. Пока только обкладывает её вокруг вешками, но это ненадолго. Брательник её, ему уже выволочку сделал за нерешительность. Вот, на этой неделе он и должен предложение сделать. А тут ещё и премия ей обломится, за сегодняшнюю работу. И премия не маленькая. Удачно вышло. А вы кому столько цветов-то, если не секрет?
— Да какой секрет? — Махнул я рукой. — Близким и жёнам.
— А вы, стало быть, братья?
— Ну да, — не стал я его разочаровывать, — не похожи, что ли?
— Как же не похожи? — Внимательно осмотрел он нас. — Не, внешне, не сказать, чтобы очень, но вы похожи чем-то другим. Не могу объяснить. Как наваждение какое. Но я точно понял, что вы братья. — На минутку он о чём-то задумался. — И адрес какой-то знакомый. Слушай, а не в усадьбу ли вы едите? Бывшую усадьбу? Дом такой огромный и красивый.
— Ну да, — встрепенулся Олег, — а что не так?
— Да бог с тобой, — махнул он на это рукой и улыбнулся, — всё нормально. Знаю я эту семью. Хорошие люди. Много о них сейчас говорят разного. Теперь, вот, стало быть, ещё кого-то узнал.
— И что говорят? — Заинтересовался я, Олег тоже навострил ушки.
— Да, говорят, что помолодели там все. Были стариками, а теперь выглядят на двадцать с небольшим. Брехня, в общем, всякая. Но женщины там да, действительно красивые и молодые. Теперь понятно, к чему столько букетов. И делом они полезным занимаются, детей воспитывают. От улиц отучают. Это мы одобряем. Детки после их сборов становятся серьёзными и крепкими.
После этого, он надолго задумался, уйдя в себя, а я понял, что очень много пропустил. Отец даже и не говорил в телефонных разговорах, что чем-то занимается, а оно вона как. Молодёжь готовит к новой жизни. Молодец.
* * *
Так как мы никого не предупреждали о своём приезде, нас не ждали. Но это не говорит о том, что не были нам рады. Когда остановилась машина у ворот и посигналила, минут через пять показался Семён Николаевич, отец Сашеньки. Он шёл неспешной походкой уверенного в себе человека, и с наигранной беспечностью, но внимательный взгляд заметит, что в этот момент он внимательно осматривает тех, кто сидит в машине. Ворота у нас не сплошные, сделаны из прутьев арматуры, и через них хорошо видно уходящую вдаль аллею, окружённую высоким и постриженным кустарником, а поверху этого кустарника, на удалении ста метров видна крыша дома. Аллея плавно изгибалась, и вот из-за изгиба вышел Семён Николаевич, помахивая какой-то веточкой, и внимательно осматривая кабину автомобиля, а когда он опознал, кто в ней сидит, припустил со всех ног, и радостно замахал куда-то в сторону. Потом я только заметил там камеру. После этого ворота стали плавно отъезжать в сторону. Не сидели, стало быть, старички без дела. Установили, своего рода, «периметр».
Когда ворота открылись, мы плавно въехали на территорию усадьбы, и ворота стали закрываться. Мы с Олегом вышли из машины, и я представил Олегу Семёна Николаевича, а тому — своего родного брата. Они же не видели друг друга. И удивление на лице Олега читалось однозначно. Я бы наверно тоже удивился, увидев, что в доме семьи живут какие-то незнакомые лица. Хотя он и знал, что так будет. А может, его удивил вид дома, вернее не самого дома, его он ещё не видел, а того, как это выглядит со стороны. Вид впечатляющий. Сам в восторге до сих пор. Только мы успели поздороваться, как из-за поворота показались остальные. С радостными возгласами, мама, как всегда, со слезами на глазах. Надеюсь, от радости. Только Олег стоял с открытым ртом и большими глазами. Ну, вот что за человек? Знает же, что родители немного изменились, а всё равно впал в ступор. Хотя и меня немного поразило то, что эти изменения такие кардинальные. Мама, Наталья Николаевна, Екатерина Петровна, выглядели так, как будто студентки. Даже одежда у них сейчас такая, которую одевает нынешняя молодёжь. Они практически ничем не отличаются от Сашеньки. Такие же молодые и задорные. Только по глазам можно определить, что это люди, повидавшие жизнь. Все печали, все переживания и радости, что приходились на их долю, так в них и остались. Они были такие же сияющие, как и у Сашеньки, но внимательный взгляд прочитает в них опыт прожитых лет.
Водитель тоже впал в прострацию. Но он немножко по-другому. У него на лице играла добрая и мечтательная улыбка. Уж не знаю, о чём он мечтал, но плохого за ним, я не заметил. Да и не до того мне было. У меня на шее висела моя ненаглядная. С остальными я уже успел расцеловаться. Сашенька подбежала чуть позже. Что-то задержало её.
Когда, наконец, схлынули первые эмоции от встречи, я попросил всех пройти к дому, а водителя следовать за нами. Сын привычно оседлал мои плечи. А то, как же, личный конь прибыл. Олег шёл в обнимку со своей Леной, а другой рукой придерживая кулёк с