Читать интересную книгу Бабочки Креза. Камень богини любви (сборник) - Елена Арсеньева

— Чего ради? — пожал тот плечами.

— Ты человек или нет? Она женщина, она…

— Она влезла в мужские игры, — резонно ответил Хмельницкий.

И Аглая вдруг вспомнила слова Гектора, которые он говорил ей, когда думал, что перед ним — Лариса Полетаева: «Вы ведь умная женщина, должны понимать: если уж вы начали играть в мужские игры со всеми мужскими приемами, то неужто надеетесь, что ваши противники станут относиться к вам как к слабой женщине? Напрасно. Мы играем на равных».

Аглая напряглась — на равных! Да, да, на равных с Хмельницким, потому что вооружены. Как же она могла забыть?

— Отпустите Гектора, — подала она голос. — Отпустите его, госпо… товарищ Хмельницкий. И я скажу вам, где шкатулка с коллекцией Креза.

Хмельницкий иронически хмыкнул. Наталья оскорбительно захохотала. Лариса и Лазарев обменялись мгновенными взглядами. А Гектор вздрогнул:

— Что ты такое говоришь? Зачем ты лезешь не в свое дело? Откуда ты что-то можешь знать?

— Я догадалась. Помнишь, ты сказал, что у меня ледяной и беспощадный ум? — В голосе Аглаи прозвучала невольная нотка обиды.

У Гектора что-то дрогнуло в лице, в глазах… искра нежности, неистовой нежности вспыхнула в них, и он тотчас прикрыл ее светлыми пушистыми ресницами.

«Какие-то у него ресницы мальчишеские, — растерянно подумала Аглая. — Почему я только сейчас заметила?»

— Стоп, — сказал Хмельницкий и нетерпеливо махнул «наганом». — Итак, вы двое знаете, где находится коллекция Креза. Или с твоей стороны, Гектор, это тоже был блеф, как и слова о письме? Точно, знаешь?

Гектор кивнул.

— И вы знаете? — покосился Хмельницкий на Аглаю.

Та кивнула.

— И где же она?

— Здесь, — в один голос сказали Гектор и Аглая.

— Да ну? — Хмельницкий стволом «маузера» сдвинул фуражку на затылок. Видимо, аж взопрел от волнения. — Ну так я вас внимательно слушаю!

Лазарев громко зевнул:

— Ох, господи, ну взрослые же люди, а все в сказки верят. Закурю, тоска берет ваши бредни слушать.

Он сунул руку в карман халата… и в то же мгновение сквозь бархат проблеснул огонек. Громыхнуло, Хмельницкий отлетел к стене. Замер. Руки его повисли, «маузер» и «наган» вывалились из них и со стуком упали на пол. Он сполз по стене и сел, широко разбросав вытянутые ноги. Сапоги его с косо стоптанными каблуками смотрели носками внутрь. Фуражка наехала на лоб и закрыла лицо.

— А, черт! — брезгливо уронил Лазарев, вынимая из кармана пистолет и беря на прицел Гектора. — Пропал такой халат… Кто-нибудь знает, можно прожженный бархат починить или все равно рассыплется?

Наталья растерянно посмотрела на простреленный карман.

— Не знаю, — забормотала она, — я у тетки спрошу, она чинить мастерица.

— Да ты посмотри, какая дырища! — сокрушался Лазарев.

Но в тот миг, когда Наталья шагнула к нему, Лариса змеей скользнула к мертвому Хмельницкому и схватила «маузер» и «наган». С оружием она управлялась очень ловко и вполне профессионально, Аглае и не снилась такая хватка.

Теперь Лазарев целился в Гектора, а Лариса — в Аглаю и… в Наталью.

— Ларочка, — заговорила Наталья севшим голосом, — ты что, с ума сошла?

— А я думаю, с ума сошла ты, — сухо ответила Лариса, — когда разболтала этому сумасшедшему о том, кто твой отец и где находится шкатулка. А Гектор проболтался своей девке.

— Я никому ничего не говорила! — выкрикнула Наталья так громко, что даже задохнулась от крика и закашлялась.

— Никто мне ничего не говорил, — угрюмо подтвердил Гектор. — К сожалению, Лариса Владимировна, к великому моему сожалению, мать моего ребенка предпочла предать меня ради вас и вашего любовника.

— Не любовника, нет. Ради ее мужа, — поправила Аглая.

Все обернулись к ней так резко, что Аглая поперхнулась в страхе: вот сейчас Лариса выстрелит в нее! Теперь против нее были двое вооруженных: и Лариса, и Лазарев. Три ствола против одного.

— Что ты… — прошипела Лариса — и умолкла, словно подавилась ненавистью.

— Как — мужа? — в один голос спросили Наталья и Гектор.

Аглая пожала плечами:

— Ну не знаю как. Венчалась она с ним или гражданским браком жила, но господин или товарищ Берлянт, — она указала на Лазарева дулом «велодога», — первый муж Ларисы Владимировны.

— А, понятно, — хмыкнул Лазарев. — Вы услышали тот бред, который прочел нам тут господин Гектор, ну, обрывки, которые он выискал в камине своего старинного приятеля, якобы убитого мною, и сделали совершенно абсурдный вывод. Того гляди, вы скажете, что я убил его именно по этой причине — чтобы скрыть свое губительное прошлое и многолетнюю связь с Ларисой. Полный бред!

— Я не говорю, что вы убили его поэтому, — покачала головой Аглая. — Совсем нет. Думаю, что на старые письма вы наткнулись случайно, когда искали…

Она запнулась, бросив взгляд на Гектора: можно ли продолжать разговор о завещании Креза? Не помешают ли ее слова каким-то его планам?

Однако глаза его были просто-таки круглыми от изумления, и он не удержался от вопроса:

— Почему ты решила, что Лазарев — Берлянт?

— А почему ты решил, что шкатулка Креза здесь? — ответила вопросом на вопрос Лариса.

— Да потому что Лазарев — не Берлянт, а Офдорес!

Аглая так и вспыхнула от восхищения. Какой он молодец! Догадался!

— Еще того не легче… — пожал плечами Лазарев. — А это-то из чего следует, интересно знать?

— Ну да, ты думал, никто не поймет? — хмыкнул Гектор. — На самом деле стоит только свести концы с концами… Офдорес взял себе русскую фамилию Орлов. Не только потому, что орел — хищная птица (а именно это на иврите значат слова «оф дорес»), но и по названию бриллианта, который был некогда графом Орловымподарен императрице Екатерине. То есть Орлов якобы его в карты ей проиграл, но на самом деле поднес в подарок. Бриллиант, который раньше был вставлен в скипетр Надир-шаха индийского, Орлов купил у некоего банкира Лазарева. И вот очевидная цепочка: Офдорес — Орлов — Лазарев. Кроме того, Офдорес в свое время втерся в доверие к Крезу благодаря тому, что сумел вылечить его больные, почти парализованные ноги. Он только делал вид, что дело в целебном свойстве его бальзама, который являлся просто-напросто смесью лампадного масла и керосина. Дело было в силе его рук и умении. Офдорес знал лечебные свойства массажа, что помогло ему тогда, а теперь помогает доктору Лазареву.

— Любопытно… — с неподвижным лицом проговорил Лазарев. — Оказывается, вы очень недурно знаете русскую историю. А вы, молодая особа, каким же образом догадались о моей, так сказать, подноготной? — И он снисходительно глянул на Аглаю.

Та молчала, оглядываясь. Эти три черных ствола, три черных смертоносных глаза, которые устремлены на них с Гектором… Надежды на спасение нет…

— Чего молчишь? — прошипела Наталья. — Говори, когда спрашивают, самозванка проклятая!

— Да примерно таким же образом, как Кирилл, и догадалась, — сказала Аглая и увидела, что он вздрогнул, уставился на нее изумленно. Кажется, с трудом удержался, чтобы не спросить, как Аглая угадала его имя. Может быть, когда-нибудь она ему объяснит. Если они выйдут отсюда живыми… — Я тоже недурно знаю историю. Я ведь была учительницей в сельской школе. Офдорес — Орлов — Лазарев — связь фамилий очевидна. Да и в выборе имени-отчества своего господин доктор проявил изрядную иронию, даже не подумав о том, что ирония-то весьма красноречива. Вы зоветесь здесь Иваном Григорьевичем. А ведь банкира Лазарева звали Иван — я хочу сказать, так в России называли голландского еврея Иоганна Агазара, ставшего ювелиром высочайшего двора. Именно Иван Лазарев купил у армянина Григория Сафраса тот самый бриллиант, который он позднее продал за четыреста тысяч рублей графу Григорию Орлову. В честь кого из двух Григориев вы взяли свое отчество, господин доктор?

Тот усмехнулся почти ласково, пожал плечами:

— Ну, отвечать я не собираюсь, все это игры вашего ума, довольно, впрочем, любопытные. Охотно послушаю дальше ваши парадоксальные выводы. Расскажите что-нибудь еще о том, почему вы решили, что я — Офдорес, а главное — Берлянт.

Ох, какое ехидство в голосе! Но Аглая Донникова, когда хотела, тоже могла быть очень ехидной.

— Тут звено все той же «сверкающей» цепочки: Бриллиант — Орлов — Лазарев. Берлянта, судя по письму отца Ларисы, звали Ганс, а Ганс — уменьшительное от Иоганн. Иоганн — в русском варианте Иван. Берлянт — Агазар — Лазарев. Ну и еще… Однако уже не из области игр ума, а из житейских наблюдений. В разговорах с Ларисой вы вспоминаете Варшаву, а ведь именно там Лариса вышла замуж первый раз — за какого-то подозрительного типа, чуть ли не люмпена. Во время ссор Лариса иногда упрекает вас в том, что отдала вам свою молодость, а получила взамен только дурную славу, хотя вы обещали бросить к ее ногам весь мир, сулили ей замок, авто и бриллианты. Но вы до сих пор уверены, что мечты скоро исполнятся. Все, что нужно, — как можно скорей перебраться Ларисе на службу в Наркомат иностранных дел, чтобы она могла выхлопотать там возможность выехать за границу, получив документы для себя и для вас. Ну и какую вы теперь взяли бы фамилию? Мсье и мадам Диамант?