Читать интересную книгу Бабочки Креза. Камень богини любви (сборник) - Елена Арсеньева

«Жизнь идет, а я все чаще вспоминаю… моя дочь… судьба ее очень меня беспокоит… оставил ради… получил за это, кроме горя и стыда? И если бы не ты и…»

«…умерла неделю назад, я остался вдовцом, бездетным, одиноким, никому не… ни одной из… может быть, только вам, мои верные, дорогие дру…»

«Лариса связалась с самым настоящим бандитом, мало того, что он разыскивается полицией за… его фамилия как нельзя более соответствует его патологической страсти… это Ганс… а она теперь зовется Ларисой Берлянт, и это ирония… наш бог мстителен, и я уверен, что таково его отмщение мне за то, что я отрекся от него и…»

«Лариса Берлянт! Господи милостивый! Лариса Берлянт! Да…» Аглая схватилась за голову.

Про револьвер в руке она забыла, а потому довольно чувствительно стукнула им себя по лбу. Но этот удар был ничто по сравнению с тем ударом, который получил ее ледяной и беспощадный разум. Эх, она ведь тоже побоялась запачкать руки. Она тоже не потрудилась заглянуть в камин! Ушла, а потом появился Гектор и нашел-таки ответы на все свои вопросы.

Стоп! Что за мысль у нее мелькнула? «Ушла, а потом появился Гектор…» То есть она уже допускает, что он появился посленее? Когда Шнеерзон ужебыл убит? Но как же тогда быть с окровавленным именем Кирилла Шведова, окровавленным «Археологическим журналом», окровавленным заголовком статьи про устройство тайников в домах и квартирах? Что они-то значат?

И Аглая внезапно поняла, как быть и что они значат. Но ни ее ошеломляющее открытие, ни известие о том, что Лариса Проскурина была замужем за человеком по фамилии Берлянт, не смогли затмить того несравненного счастья, которое овладело ею от мысли: Гектор не убивал Шнеерзона! Он пришел после Лазарева и после Аглаи. Наверное, ждал ее, не дождался и ушел, не подозревая, что она с ненавистью и страхом таращится на него из темноты.

Она снова просунула дуло «велодога» между створками дверцы и посмотрела на Гектора. Посмотрела совсем с другими чувствами… Ну и что ей с ними делать, скажите на милость? Что делать Аглае с собою и со своим сердцем?..

— Очень интересно! — хмыкнул в то мгновение Лазарев. — Какая забавная фамилия была у тебя, Ларочка! Берлянт… это же Бриллиант в переводе с еврейского, верно? Он бриллиантики любил, что ли, твой первый супруг? И это считается патологической страстью? Да кто ж их не любит! Возьмите хоть того же Креза. Жизнь отдал бриллиантам и прочим драгоценным камням. Ничего тут нет патологического. И в обрывках, которые вы прочли, Гектор, нет ровно ничего, за что я мог бы убить вашего, как его там, Шнеерзона.

— Да? — как-то очень спокойно проговорил Гектор. — А откуда вы знаете, что Шнеерзон убит? Я об этом и словом не обмолвился…

«Туше!» — чуть не заорала Аглая, которая вспомнила слова Гектора, что он — как фехтовальщик, против которого вышли несколько противников. И вот сейчас он коснулся острием своей шпаги одного из них. Да как коснулся! Насквозь проткнул!

Лазарев замер, на какой-то миг потерялся, но тут же аж задрожал от злости… И именно лютая злоба произвела на него оживляющее действие.

— Возьми его, Гаврила! — рыкнул доктор, словно отдавая команду псу.

И рыжий анархист, покорный его воле, рванулся к Гектору. Лицо его было ужасно. Оскаленные зубы, побелевшие глаза. Давно сдерживаемые ненависть и ревность вырвались наконец на волю. Казалось, он сейчас вцепится в горло Гектору…

Все, что произошло потом, произошло как бы помимо воли и сознания Аглаи. Она не хотела стрелять. Она просто-напросто ужаснулась лютого выражения на лице Гаврилы Конюхова — и нечаянно спустила курок. «Велодог» ответил пламенем и пулей.

Пуля ударилась в стену над головой Хмельницкого. Тот конвульсивно дернулся, и пальцы его нажали на спусковые крючки и «маузера», и «нагана». Вряд ли он сам отдавал себе отчет в том, куда стреляет. Однако обе пули попали в Гаврилу Конюхова, который оказался прямо напротив него. Огромный матрос рухнул с таким грохотом, что шкаф, в котором пряталась Аглая, качнулся, дверцы его распахнулись, и она, пытаясь удержать их, вывалилась наружу вместе с «велодогом». И еще что-то мягко поддало ей под коленки, так что не упасть и удержать равновесие ей удалось только чудом. Мгновенного взгляда достало, чтобы опознать это «что-то» — ее разнесчастный узелок.

Выпрямившись, Аглая затравленно огляделась, уверенная, что сейчас ее либо изрешетят пули Хмельницкого, либо на нее набросятся и доктор Лазарев, и Лариса с Натальей.

Но никто, в том числе и Гектор, не двинулся с места. И у него читалось на лице такое же изумление, как у прочих.

— Ты? — воскликнул он, а следом, как эхо, раздались остальные голоса:

— Это она!

— Кто это?

— Кухарка!

Восклицание «Это она!» принадлежало Наталье. «Кто это?» — вопрос Хмельницкого. «Кухарка!» — дуэт голосов Ларисы и Лазарева.

Вообще, конечно, эффект она своим выходом, вернее, выпадом на сцену произвела потрясающий. До такой степени, что убийство Гаврилы Конюхова оказалось мгновенно забыто. Во всяком случае, ни его бывшая любовница Лариса Полетаева, ни нынешняя подружка Наталья даже не посмотрели на его окровавленное, неподвижное тело. Доктор Лазарев тоже начисто забыл о жизни и смерти своего помощника. Ну а Хмельницкий, отправивший Гаврилу на тот свет, — тем более.

— Это она! — снова взвизгнула Наталья. — Она украла твои вещи, Лариса! Ее привезли вместо тебя в дом Гектора!

— Уж не она ли стреляла там из тайника? — проявил чудеса догадливости Хмельницкий. — Не она ли помогла Гектору бежать от нас?

— Кажется, поможет и теперь, — пробормотала Аглая, с трудом владея холодными губами. — Уходи, Гектор, беги отсюда. Если они за тобой погонятся, я буду в них стрелять.

Боже ты мой, да она ли это говорит?!

Гектор, впрочем, и не подумал слушаться.

— Отдай мне оружие и уходи, — приказал он Аглае. — Мне еще надо кое-что тут сделать.

— Вы, кажется, забыли, что я тоже вооружен? — с ухмылкой осведомился Хмельницкий. — И если кто-то из вас двинется с места, я пристрелю девку. Если уж Конюхова, этакого медведя, уложил на месте, то уж ее-то…

Кажется, Лариса и Наталья только сейчас сообразили, что Гаврила убит. Они одинаково посмотрели на него — с жалостью и с ужасом одновременно, — одинаково вскрикнули и заплакали. Вернее, всплакнули. Одно-два всхлипывания, судорожно утертые скупые слезинки — и сестры выпрямились, перевели дыхание и, с легкостью необыкновенной позабыв про Гаврилу, с одинаковой злобой уставились на Аглаю, словно гарпии на жертву.

— Все из-за тебя! — прорычала Наталья. — Да чтоб ты сдохла!

— Крепко вы нам напакостили, гражданочка! — согласился Хмельницкий.

— Хмельницкий, отпусти ее, — сказал Гектор. — Дай ей уйти, она тут ни при чем, случайно в дело ввязалась.

— Ничего себе — случайно! — возмутилась Лариса. — Случайно украла мои вещи и сбила нам весь план, случайно притащилась наниматься в кухарки именно тогда, когда Наталья привезла сюда Гектора, случайно в шкаф залезла с револьвером в руках…

— В кухарки? — растерянно перебил Гектор и повернулся к Аглае: — Зачем тебе в кухарки?

Аглая пожала плечами. Нет, ну в самом деле, как ему объяснить?

— Прекратите спектакль! — раздраженно бросил Лазарев. — Мне ясно как белый день: она действовала с Гектором.

— Да, да! — вскричала Наталья, глядя на Гектора. — Кому ты голову хочешь заморочить? Я же отлично помню, что ты кричал, когда появился у камня! «Я знаю, где бабочки Креза! Я написал про все письмо и оставил его у надежного человека, он наблюдает за вами! Если вы меня убьете, письмо через час уже будет у Хмельницкого! И тогда вам конец!» Я сразу тогда подумала, что письмо ты оставил у нее. Ее надо обыскать! Лариса, обыщи ее, ты умеешь!

Аглая демонстративно положила палец на спусковой крючок.

— Иди сама да обыщи, — хмыкнула Лариса. — Нашла дуру!

— Оставьте ее в покое, — хмуро повторил Гектор. — Не было никакого письма, я вас на пушку брал. Еще тогда надеялся, что Хмельницкий в союзе со мной. Теперь вижу, что он ни на моей, ни на вашей стороне. И в случае чего мне от него помощи не ждать. А потому признаюсь, что это обман был — насчет письма и человека надежного. Она, — Гектор кивком указал на Аглаю, и та вдруг вспомнила, что он так и не знает, как ее зовут, — тут совершенно ни при чем. Совершенно не понимаю, как и почему она оказалась в шкафу. Я незаметно подошел туда и сунул в щель пистолет, который был у меня сзади за поясом, чтобы вы его при обыске не нашли. Думал, потом ухитрюсь его вытащить и буду снова вооружен. А она, значит, его приняла. Абсолютная случайность! Девушка тут ни при чем, отпусти ее, Хмельницкий.

— Чего ради? — пожал тот плечами.

— Ты человек или нет? Она женщина, она…