Отшатнувшись, обессиленно рухнул на колени, смотря, как поднимается противник. Весь в чужой и своей крови, обессиленный я ждал, когда тварь сделает пару шагов, чтобы оборвать мою жизнь. Внезапно очередной огненный росчерк влетел в голову монстра, оставив подпалину на шкуре. Гневно запищав, аяк попытался достать оригинал иллюзии прыжком, но мышонок вспорхнул выше, оставшись вне досягаемости.
Эх, как бы мне тоже хотелось летать так беззаботно.
Осознав, что огненный пакостник вне досягаемости, монстр направил свой взор в мою сторону. Чтобы в следующий миг увидеть в его глазах страх и ужас смерти. Мощный удар хитинового рога подбросил лёгкое тело охотника вверх, дробя при этом все кости и внутренности. Затем заправски поймав его на лету, жук втянул тело в рот, заставив забавно дёргаться выгнутые в обратную сторону ноги.
Зацепившись ногами за рог, Информатор повис вниз головой и протянул мне руку.
— Подбросить?
Схватившись за руку левой, и помогая себе ногами, вскарабкался на панцирь.
— Ну, что я говорил. Глаза боятся, а руки делают. Молодец, — кардинал ободряюще хлопнул меня по раненному плечу, от чего я вскрикнул и отключился, распластавшись по панцирю живого тарана.
— Я же говорил, не дай себя ранить. Ничего, это тебя закалит.
Внимание! Проявлены выдающиеся способности ловкости! Открыт навык владение одноручным мечом!
Повышен навык: Владение одноручным мечом +1
Повышен навык: Владение кинжалами+1
Получен новый уровень
+5 свободных очков характеристик
Внимание! Проявлены выдающиеся способности ловкости! Открыт навык уклонение!
Повышен навык: Уклонение +1
Повышен навык: Владение одноручным мечом +1
Получен новый уровень питомца
+5 свободных очков характеристик доступно у питомца.
Глава 17 Сансара для проигравшего
Открыв глаза, догадался, что ещё не умер. Да и глупо было надеяться на такую легкую смерть, если до этого, то и дело вкладывался в живучесть с желанием выжить.
Чувства возвращались постепенно. Первым, как всегда, очнулись глаза, различив всё ещё дневной свет улья вдали. Значит, я не так уж и долго валялся. Следующим в себя пришёл нос, почуяв кислый смрад от секреции насекомых. Одна или две медведки не могли создать такой удушливый кисляк. Такой запах мог быть разве что в гнездовье тягловых насекомых или, в крайнем случае, в целом их стаде. Попытавшись перевернуться на бок, едва не оглох от резко появившегося шквала звуков. Сбивчивый гомон эльфов, скрежет, писк, клацанье панцирей.
Помотав головой из стороны в сторону, начал постепенно приходить в себя. Оказавшись привязанным веревкой чуть выше пояса, я болтался на мерно двигающемся панцире тарака. Справа и слева от нас тянулись вереницы медведок, тянущих повозки или одиночно везущих ездоков с поклажей. Все замеченные эльфы были заметно вымотаны и потрёпаны. Грязная одежда и впалые от бессонных дней и ночей глаза едва открывались. По правую руку от меня ехал одинокий всадник. Встав в поток, он положил свою сумку перед собой и, рухнув на неё, беспомощно уснул. По покрою одежды походило, что это стражник из другого города. Форма стражника, пустые ножны и босые ступни, цепляющиеся за землю, слабо сочетались в его образе. Стёртые о подворачивающиеся камни пальцы ног, неожиданно напомнили о собственных ранах.
Резко сев, почувствовал слабость в теле, вызванную голодом, но никак не боль от множественных ранений. Спящий на моей груди мышонок грубо полетел в ноги. От чего зашёлся гневной тирадой о моём поведении. Подхватив обратно пищащий комок, погладил его, успокаивая. Начал осмотр полученных ран. Провёл руками по зарубцевавшимся бороздам на рёбрах. Коснулся глубокой раны на щеке и потянулся к тряпке, наложенной на груди. Опознав в изорванной ткани, некогда целую рубаху, поморщился. Пришлось отдирать клочок запёкшейся кровавой материи. Пробитая грудь успела зарубцеваться, несмотря на фатальность ранения. Неужели моя собственная живучесть вытащила меня. Кажется, я сильно недооценивал свою возросшую регенерацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Похожий на кишку грот гудел, от чего стены жалобно стонали. Гигантских размеров караван растянулся по всей его ширине продвигаясь вперёд «не в ногу», дабы не вызвать обвал каменных сталактитов у нас над головами. Странный караван, уставших от долгого пути эльфов, бедняков, идущих рядом с всадниками, и потрёпанными воинами, тянулся, покуда видел глаз.
— Очнулся. Что-то ты долго приходил в себя, — бросил через плечо Информатор, разместившись на голове гигантского насекомого.
— Долго? — переспросил я, но вопрос растворился в какофонии окружающих звуков.
Пришлось перебраться поближе к спутнику, держась за верёвку, примотанную к его поясу.
— Сколько я валялся? — произнес я, примкнув к спине кардинала.
— Час, может два, — сказал эльф, не оборачиваясь.
— По-твоему это долго, — удивился я. — Раны успели практически зажить, благодаря моей живучести.
— Ха-ха, — ухмыльнулся кардинал, — пришлось дать тебе лечебное зелье. Иначе ты бы откинулся из-за кровотечения из груди, благодаря «твоей живучести», — ехидно разбил все мои догадки убийца. — Твоей живучести хватило бы залечить раны на теле, но никак не в нём. Кровь уходила слишком быстро для твоей регенерации.
— Спасибо, — склонил я голову в благодарном поклоне.
На что кардинал молча кивнул. Разглядывая закрепленную на веревках поклажу, я заметил много новых сумок и смоток, а так же наши старые котомки. Не зная с чего начать, решил восполнить белые пятна по порядку.
— Что с нашими медведками? — склонившись к уху кардинала, спросил я.
— Ничего, — обыденно пожал плечами убийца.
— Ты бросил их там?
— Зачем? — удивился спутник. — Они едут с нами.
Я закрутил головой по сторонам, но так нигде и не увидел привязанных медведок. На моё ёрзанье из стороны в сторону, эльф пояснил, похлопав по панцирю тарака.
— Они здесь.
— Ты скормил медведок этому жуку?
— Да. Ну ты ничего не сказал против.
— Я был без сознания, — возразил я, начиная злиться.
Новая манера убийцы говорить, мне откровенно не нравилась. Короткие не вносящие понятности фразы, и упрек в мою сторону, хотя я всё равно ничего не мог сказать против. Какая мышь его укусила, что он так резко изменился.
— Ты дал себя ранить и стал обузой для нашей группы.
— Ты отправил меня на целую стаю аяков-охотников! — оборвал я.
Кардинал повернулся и посмотрел на меня таким пробирающе холодным взглядом, что зарождающаяся внутри меня ярость, мгновенно затухла в самом своем источнике.
— Ты дал себя ранить и стал обузой, — вновь повторил убийца. — Я не только не бросил тебя, но ещё и потратил лечебное зелье. Хотя у меня были варианты скормить все три обузы, вставшие у меня на пути.
— Но мы могли бы продать медведок хотя бы в этом караване, — тихо произнес я, но Информатор всё равно услышал.
— Тогда, может, мне стоило возиться с медведками вместо тебя? Что скажешь?
— Прости, — признал я и погрузился в себя.
Кардинал прав. Пусть он и сказал, что станет моим наставником, но зачем ему я, если в любом бою я становлюсь обузой. Он знает больше меня в устоях гильдейских законов, а значит, имел полное право оставить меня там.
Дальше ехали молча. Информатор не начинал разговор, следя за дорогой, ведь мы ехали практически в самом авангарде. Метров через тридцать караван впереди заканчивался, а позади нас он тянулся на добрые сотни метров. Тарак шёл медленно, едва передвигая ноги, и то и дело подталкивал зазевавшихся всадников, иногда сбрасывая их с сёдел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я, тем временем, думал о своём бое и его результатах. Скоротечный бой, едва не стоявший мне жизни, принес свои плоды. Из хорошего, это уровень и выросшие навыки. Новые навыки были очень полезны. Но больше всего меня удивил прогресс с хитростью. Семь тварей. Уровень самой низкой был шестнадцатым. Самой высокой двадцатым. Ровно три тысячи очков стиля за одну убитую тварь. Это, разумеется не четырнадцать тысяч за убитого телохранителя Креста, но зато тварей я убил сразу семь.