— Какое неожиданное удовольствие, — произнесла мисс Годдар, встав с кресла, когда Анджелина вошла в ее небольшую гостиную.
— Надеюсь, это и вправду удовольствие, а не наказание, — отозвалась Анджелина, сев в указанное ей мисс Годдар кресло и стаскивая перчатки. — Просто вчера вечером, увидев, что вы спрятались в углу бального зала, я вдруг поняла, что с самой нашей первой встречи надеялась с вами подружиться. Что, разумеется, нелепо, я понимаю — вы умная, хорошо образованная, начитанная леди, а я…
Она резко замолчала.
— А вы?..
Мисс Годдар вскинула брови.
— Я болтаю, — сказала Анджелина. — Постоянно. Ни о чем. И ничего не могу с этим поделать. Мои гувернантки — все до единой — говорили мне, что у меня в голове одни опилки и это сразу заметно, стоит мне открыть рот. И я никогда особенно не старалась у них учиться. Иногда пыталась, но через несколько минут мысли в моей голове начинали блуждать. Особенно я ненавидела поэзию и драму. Мисс Пратт любила читать вслух поэму или пьесу, подчеркивая каждое слово и останавливаясь после нескольких строчек, чтобы указать мне на их литературные и интеллектуальные достоинства. К тому времени как она добиралась до конца поэмы или пьесы, я понятия не имела, с чего та началась, и едва не визжала от скуки.
— Я бы тоже визжала, — удивила ее мисс Годдар. — До чего кошмарный способ обучать! Право же, сомневаюсь, чтобы ваша мисс Пратт мне понравилась. Наверное, она очень почтенная леди. — В глазах ее появился озорной блеск.
— О, очень, — согласилась Анджелина. — У нее не было ни единого недостатка, поэтому то, как я себя с ней вела, достойно особого порицания. Один раз я сунула ей под простыню огромного паука-сенокосца, и когда она легла спать, то своим визгом наверняка разбудила всю деревню в миле от нас. Правда, потом мне было за это стыдно, я же знала, что она чудовищно боится пауков.
— Вероятно, это был не самый ваш лучший поступок, — сказала мисс Годдар. — Но похоже, вас по-настоящему вывели из себя. Учеба должна вызывать интерес. И чтение тоже. Как можно получать удовольствие от чтения, если приходится останавливаться через каждые несколько строчек и слушать, как кто-то объясняет вам, что тут написано? В особенности если объясняет кто-нибудь почтенный.
Анджелина засмеялась, и мисс Годдар тоже. Но она высказывает мысли об учебе, слишком похожие на то, что говорил ей в Воксхолле лорд Хейворд. Да разве учеба может вызывать интерес?
— Вы хотите поговорить о «Потерянном рае»? — спросила мисс Годдар. — Я читала его довольно давно, но он оставил незабываемое впечатление, и я буду рада поделиться с вами своими мыслями.
Лучше ничего и представить нельзя, подумала Анджелина. Ей бы в самом деле очень хотелось иметь подругу, с которой можно разговаривать об умных, серьезных вещах. Но сегодня она пришла не ради этого. Сегодня ей нужно кое-что сказать — кое-что благородное. Сегодня она хочет сделать кое-что для другого человека, хочет не быть эгоисткой, и тогда она почувствует себя лучше. Ей очень нужно почувствовать себя лучше. Ночью она провела долгие бессонные часы, убеждая себя, что развлекалась на балу у Хиксов больше, чем на всех предыдущих балах, вместе взятых, что голова у нее болит от счастья и сердце ноет тоже. А после сегодняшнего визита она станет совсем счастливой.
— На самом деле я пришла, чтобы поговорить о графе Хейворде, — произнесла Анджелина, слегка подавшись в своем кресле вперед.
— О! — Мисс Годдар слегка откинулась в своем кресле назад. — Вы жалеете, что отказали ему?
— Нет-нет, что вы! — заговорила Анджелина, чувствуя, что сердце так колотится, словно намерено нырнуть в подошвы туфель. — Я хочу задать вам вопрос. Вы не обязаны отвечать на него, потому что он, конечно, дерзкий, и вообще это меня не касается. Но все эти светские союзы и браки — ужасно сложное дело, понимаете? Все хотят вступить в удачный брак, а это значит, нужно выбрать и увлечь самого подходящего… человека. Я не скажу «джентльмена», потому что это действует в обе стороны, хотя такое не приходило мне в голову, пока я не приехала в город и не начала выезжать. Я всегда думала, что только мы, леди, надеемся найти себе идеального мужа, но, конечно, это было с моей стороны очень недальновидно, потому что мужчины тоже должны вступать в брак по разным причинам и тоже хотят жениться на самой лучшей кандидатке. А самые лучшие, как для мужчин, так и для женщин, не обязательно те, кто им больше всего нравится. Часто это те, кого сочтут самыми лучшими их семьи или общество, или это те, у кого самый выдающийся титул, или происхождение, или много денег, только, конечно, заработанных не торговлей, потому что это считается вульгарным, словно деньги — это не просто деньги. И никто даже не задумывается о любви или о том, что этим двоим придется после свадьбы жить вместе и стараться извлечь все возможное из того, что на поверку оказывается далеко не лучшей сделкой, даже если весь остальной мир доволен. Люди бывают ужасно глупыми, правда?
— Да, и слишком часто, — согласилась мисс Годдар. — Так в чем заключается ваш вопрос, леди Анджелина?
— Ну, он очень дерзкий, — сказала Анджелина. — Но я его все равно задам, потому что ради этого и пришла. Вы любите лорда Хейворда, мисс Годдар? Я имею в виду — любите ли вы его так, что у вас начинает болеть вот здесь, когда вы думаете, что, может быть, никогда не будете с ним вместе?
Она прижала сжатый кулачок к сердцу.
Мисс Годдар еще дальше откинулась на спинку кресла и положила руки на подлокотники. Она выглядела совершенно спокойной, только ее указательный и средний пальцы правой руки выстукивали какой-то быстрый ритм.
— А почему вы задаете подобный вопрос? — осведомилась она. — Мы с ним друзья. Уже много лет.
— Но вы бы вышли за него замуж, если бы он предложил? — спросила Анджелина.
Мисс Годдар открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же его закрыла. Помолчав немного, она все же заговорила:
— Когда-то мы заключили соглашение, что в далеком будущем поженимся, если за это время не случится ничего такого, чтобы передумать. В то время никто из нас не стремился к браку, хотя мы оба признавали, что, возможно, однажды поймем целесообразность и необходимость расстаться с холостяцкой жизнью и получить супружеский статус. В то время оба мы стремились к знаниям; двое молодых людей, еще не ощутивших притяжения мира за страницами книги, или научных границ Кембриджа, или волнующей деятельности нашего разума. Разумеется, кое-что произошло, и мы передумали. Погиб брат Эдварда, так что он стал графом. И это все изменило, как вы понимаете. Не в том, кто он теперь, а в том — что. В реальном мире «что» — гораздо важнее.