Читать интересную книгу ЧиЖ. Чуковский и Жаботинский - Евгения Иванова

Резюмируя, мы имеем право сказать, что единственною причиною той вынужденной турецкой терпимости, которая дала евреям возможность создать ряд учреждений в Палестине, были капитуляции, бессилие турецких властей и покровительство европейских консулов. Все держалось на этом базисе. Когда началась война, Турция еще до своего вмешательства объявила капитуляции отмененными; и еврейская колонизация сразу оказалась висящей в воздухе, сплошным незаконным явлением, подлежащим уничтожению. Еще через несколько недель сама Турция вмешалась в войну — и сейчас же вслед за этим начался систематический поход против еврейской колонизации в Палестине.

Пишущий эти строки, которого упрекали в непоследовательности, должен заявить, что для него этот поход не был неожиданностью. Я всегда верил в то, что сионизм полезен для Турции, если правильно понимать ее интересы; но уже давно стало ясно, что турки понимают интересы Турции по-другому и что переубедить их не удалось. Еще первые палестинофилы 80-х годов — евреи и христиане — пробовали доказать турецким властям, что сионистское движение по существу своему лояльно и ничего, кроме чести и выгоды, Турции не принесет. Герцль повторил эти попытки. Когда пришли младотурки, сионисты учредили постоянное представительство в Константинополе, создали там свою прессу, добились непосредственного контакта с членами правительства. Но все эти 33 года объяснений в любви и преданности не привели ни к чему. Запрет въезда не был отменен; правительство не пошло ни на какие уступки, и сионистскому представителю в Стамбуле не удалось добиться даже разрешения представить докладную записку.

Это не было последствием равнодушия к сионизму. Наоборот, еврейская колонизация в Палестине все время привлекала внимание правительства. Д-р Низим-бей, главарь и вдохновитель всей «инородческой» политики младотурецкого комитета, неоднократно выступал с заявлениями о вредном и недопустимом сионистском движении. Министры провозглашали то же в палате депутатов, отвечая на антисемитские запросы. В Иерусалим и Бейрут посылали циркуляры с требованием не допускать покупки земель евреями. Когда незадолго до начала войны в Яффу — город, где сосредоточены все центральные учреждения колонизации, — был назначен новый каймакан, Беха-Эддин, то обнаружилось, что он предварительно изучал сионизм в Константинополе по частным и полицейским материалам, представил по начальству доклад о необходимости покончить с колонизацией и немедленно после того был командирован в Яффу.

События, последовавшие за вмешательством Турции в европейскую войну, были просто логическим развитием этого полного банкротства нашей туркофильской политики, продолжавшейся 33 года. 17 декабря 1914 г. на улицах Яффы было схвачено свыше 700 евреев; им не дали уложиться, разлучили мужей с женами и детей с матерями, многих просто ограбили; их посадили на нейтральный пароход, уходивший в Александрию, и объявили им, что в Палестину им никогда уже не вернуться. За этой высылкой последовали другие. До 10 тысяч евреев было таким образом выгнано из страны, которую они считали и считают своею. Параллельно с высылками началось военное законодательство, стремившееся покончить со всеми формами сионистской колонизации. 11 января 1915 г.[270] был опубликован приказ главнокомандующего о запрещении впредь образовывать сплошные еврейские поселения. Тогда же повелено было снять еврейские вывески и надписи. 18 января вышло запрещение употреблять еврейский язык в частной переписке. 21-го была опубликована официальная прокламация, объявившая сионистов врагами Турции. 21 февраля было объявлено повеление о ликвидации сионистского банка — ликвидации в условиях, равносильных банкротству. Этот банк, имевший в крае семь отделений, был главным жизненным центром всей колонизации: удар был рассчитан метко. Этот удар был направлен из самого Константинополя, из министерства финансов, и, таким образом, отпала последняя надежда — что поход на сионизм был только делом местных властей. В то же время деятельно подготовлялся погром: у евреев было отобрано оружие и роздано арабской черни; высшие полицейские чиновники открыто говорили феллахам, что скоро у евреев отберут земли и отдадут им; была заготовлена специальная литература, призывавшая к резне евреев, и запасы ее хранились в Иерусалиме и Яффе.

Факты, здесь перечисленные, сообщаются не со слов беженцев, а на основании данных неопровержимых. В наших руках были номера палестинских газет с напечатанными там официальными приказами; в наших руках были экземпляры погромной литературы. Разоружение евреев, вооружение арабской черни и явно погромная тактика полиции были подтверждены в циркулярах, разосланных из Берлина и прошедших немецкую цензуру. Эти приказы и циркуляры были опубликованы в копенгагенской «Трибуне», были перепечатаны американской еврейской прессой и не вызвали ни одной попытки опровержения.

Были зато попытки объяснить или даже оправдать этот поход тем, что он будто бы явился ответом на образование александрийского отряда. Это неправда, грубая и недобросовестная. Разгром колонизации начат был турками 17 декабря 1914 г. и дошел до апогея в феврале 1915 г.; в конце февраля турецким властям пришлось его остановить под сильным давлением американского правительства. Еврейский отряд в Александрии возник только в середине марта. Он был ответом на турецкий вызов, а не обратно. Расправа с еврейской колонизацией не была вызвана ничем, кроме одной простой и основной причины: турецкое правительство не желает еврейской колонизации в Палестине.

Эту расправу, как сказано, туркам не удалось довести до конца ввиду энергичного вмешательства Америки. Это вмешательство с первого дня гонений выразилось чрезвычайно ярко. К берегам Сирии были присланы два броненосных крейсера — «Tennessee» и «North Carolina»: оба, в особенности первый, сделали несколько рейсов между Александрией и Яффой, перевозя еврейских выселенцев из Палестины в Египет и возвращаясь обратно с ящиками золотой валюты для сионистского банка, пока не вышел приказ о ликвидации этого банка. Чем объясняется этот интерес Америки к еврейским колониям в Палестине, мы не знаем, во всяком случае, он находится в связи с тем, что с 1908 года Америка посылает в Константинополь уже третьего посла-еврея. После того, как стало известно, что в Палестине готовится погром, александрийский комитет помощи беженцам послал президенту Вильсону обстоятельную телеграмму с просьбой о защите — о защите «не жизни, не достояния, а той идеи, выражением которой служат наши колонии». Капитан крейсера «Tennessee» телеграфно подтвердил серьезность положения. Вильсон и особенно Брайан, бывший тогда статс-секретарем, приняли меры быстрые и энергичные. Было произведено давление не только на Порту, но и на германское посольство в Вашингтоне. Тогда массовые изгнания прекратились, погромную литературу убрали, ликвидация банка была отложена, и восстановилась более или менее нормальная жизнь.

Это, однако, не значило, что отменена государственная опала, объявленная сионизму. Прекратились только массовые высылки, но изгнания отдельных деятелей продолжались. Изгонялись из Палестины люди глубоко лояльные, искренне преданные Турции, принявшие оттоманское подданство, окончившие турецкий университет — изгонялись только за то, что они сионисты. Эта политика была перенесена и в Константинополь. Там сионисты еще с 1909 года издавали большую ежедневную газету на французском языке «Le Jeune Turc»[271], которая честно и ревностно защищала оттоманские государственные интересы. Младотурецкое правительство неоднократно проявляло свою признательность этой газете. Но весною 1915 г. правительство потребовало под угрозой закрытия, чтобы «Le Jeune Turc» напечатал от имени редакции статью против сионизма. Редактор ответил, что он согласен поместить что ему пришлют и даже готов отказаться от ответа в защиту, но печатать статью против сионизма от своего имени он не может. Тогда угроза была исполнена и газету закрыли. Насколько мне известна история печати — это первый случай кары не за то, что газета пишет, а за то, что она не пишет. Вскоре после этого константинопольский представитель сионистской организации был уведомлен о том, что он должен оставить Турцию, иначе его вышлют. Он был хорошо известен лидерам младотурецкого комитета как испытанный друг Турции; он пользовался поддержкой и покровительством американского посла. Но ничто не помогло, и он вынужден был уехать. После этого доктору Руппину, главе сионистского бюро в Палестине, было предъявлено требование оставить эту должность. Выслать его сразу не решались, так как он германский подданный. Он подал в отставку и остался в Палестине в качестве частного лица. Но и с этим правительство не могло примириться, и прошлой осенью д-р Руппин, несмотря на свое германское подданство и заступничество германского посла, был выслан из Палестины. Этот последний пример окончательно устраняет все толки о том, что высылали людей, подозреваемых в сочувствии к Англии и ее союзникам. Высылали людей, обвиняемых в сионизме.