Читать интересную книгу ЧиЖ. Чуковский и Жаботинский - Евгения Иванова

Как много стояло за вскользь оброненными словами «даровитый публицист-журналист»! Но они справедливо описывали то, чем стал Жаботинский в эти годы, — политика поглотила его безраздельно, и это видно даже по редким, попадавшим в Департамент полиции сведениям: он постоянно находился в поле его зрения. Например, в 1911 году о нем упоминается в связи с сионистской деятельностью И. И. Маховера:

Среди одесских сионистов упоминается Иона Ицкович Маховер. В 1903 году он был застигнут на сходке в числе 60 человек евреев, приверженцев сионизма. В 1905 году был задержан в Киеве на сходке в числе 27 человек, членов Всероссийского союза евреев.

В 1907 году Маховер состоял в переписке с проживающим в г. Одессе Владимиром Жаботинским, который просил Маховера вернуть какому-то одесскому бюро деньги, ссуженные «Кадимою».[246]

Два года спустя имя Жаботинского всплывает в связи со странным орденом, организованным в Киеве.

В конце 1912 года в городе Белоцерковске Васильковского уезда начало сорганизовываться отделение «Ордена всемирного еврейского национального союза». «Цель этого ордена, — сказано в донесении, — образовать возможно большее число отделений в местечках и городах, заселенных евреями, чтобы объединить последних для общей борьбы с правительством и теми мерами, которые предпринимаются против евреев». В донесении сказано, что «деятельность этого ордена в Белой Церкви выразилась в том, что 28 декабря прошлого года в квартире Берлинского[247] было собрание членов этого ордена, причем из Одессы приезжал сотрудник „Одесских новостей“ Владимир Жаботинский, из Двинска еврейский учитель Искин и двое неизвестных из Прилук».[248]

Сохранился устав этого ордена, целью которого названо установление Еврейского национального собрания (ИНФ[249]). Приводим текст устава в переводе, выполненном в Департаменте полиции:

Его стремления

Орден учреждает Еврейское национальное собрание и существует до тех пор, пока находит собрание установившимся. Когда собрание стоит крепко, тогда орден ликвидирует свою деятельность.

Его средства

Он берет у своих товарищей все, что он находит нужным и возможным брать, у чужих он берет помощь с условием, чтобы дающий ничего об этом не знал.

Его организация

Он состоит из 1) активно работающих товарищей, которые всецело передаются ордену и делают все, что «магистрат» от имени нравственной секции им приказывает. Желательно, чтобы активные не знали друг друга. 2) Моральные (нравственные) товарищи, которые вырабатывают инструкции для активных, принципы для ордена и правила для ИНФ Еврейского национального собрания. Они управляются магистратом. 3) Магистрат, который ведет всю эту работу, имеет решающий голос в провинции, а также властвует над активными. Он состоит из трех товарищей, которые должны быть из секции не активных деятелей.

Все остальное, касающееся работы ордена, определяется нравственными конференциями, которые собираются не меньше четырех раз в год: в апреле, в августе, в ноябре и в феврале.[250]

К уставу ордена присоединена листовка, которая, как следует из донесения, написана одним из белоцерковских гимназистов. Возможно, Жаботинский входил в магистрат ордена и приезжал в числе прочих на заседание.

Судя по этим разрозненным сведениям, Жаботинский в эти годы вел обширную политическую деятельность в провинции.

Глава 4

Снова Лондон

Следующий раз жизненные пути Чуковского и Жаботинского пересеклись в Лондоне в 1916 году. К этому моменту их роли существенно переменились, Чуковский был известный критик кадетской газеты «Речь» и в Англию прибыл в составе делегации вместе с писателями Алексеем Николаевичем Толстым, Василием Ивановичем Немировичем-Данченко, редактором-издателем газеты «Речь» Владимиром Дмитриевичем Набоковым и несколькими влиятельными журналистами по приглашению британского правительства. Этот второй приезд в Англию, которую он покинул более 10 лет назад, разительно отличался от первого. Англичане принимали делегацию союзников на самом высоком уровне, в одном из писем к жене Чуковский не без гордости сообщал: «Меня принимал король, сэр Эдвард Грей, лорд Китченер и сэр Джон Джеллико (министр иностранных дел, военный министр и командующий всем британским флотом), мне показывали все тайны, недоступные самим англичанам, — какие строятся теперь суда, аэропланы и проч., я был в стоянке Главного флота, куда с самого начала войны не мог проникнуть никто…»[251]

На этот раз он въехал в Лондон, что называется, на белом коне. Совсем по-иному складывалась в этот период судьба Жаботинского, переживавшего далеко не самый легкий период в своей жизни. В этот момент он был занят формированием в Лондоне еврейского отряда, принимавшего участие в войне против турок в Палестине. Деятельность Жаботинского далеко не всеми приветствовалось и нажила ему немало врагов.

В донесениях сотрудника заграничной агентуры в Департамент полиции за 1916 год сказано:

21-24 сентября 1916 г.

Его Превосходительству

Директору Департамента полиции

Имею честь доложить Вашему Превосходительству, что, по полученным от сотрудника Вебера[252] сведениям, в лондонских эсеровских кругах имеются будто бы неопровержимые доказательства в том, что известный публицист Владимир Жаботинский состоит в сношениях с Департаментом полиции.

По заявлению агентуры, корреспондент «Русского слова» эс-эр С. С. Иванов (Евгений Сомов, донесение от 10/23 декабря 1914 года за № 1674), эс-эр, социал-демократ Лиховецкий (В. Майский[253], донесение от 16/29 июня с. г. за № 783), секретарь помощи политическим каторжанам и ссыльно-перемещенным меньшевик Чичерин (Орнатский[254], донесение от 6/19 августа 1915 года за № 978), большевик Янна Эрнстович Янсон (кличка Браун, предписания Департамента полиции от 28 ноября 1911 года за № 110511 и 17 мая 1914 года за № 171482) и социал-демократ Меер-Генох Мовшев Валлах (Литвинов)[255] заняты расследованием деятельности Жаботинского в целях получения доказательных данных. По словам этих же лиц, обо всем этом стало им известно от Бурцева, который, в свою очередь, получил эти сведения о Жаботинском от Департамента полиции.

Революционная среда намерена бойкотировать Жаботинского впредь до окончательного расследования его деятельности и официального объявления его провокатором.[256]

Совершенно секретно

7 декабря 1916 г.

В дополнение к донесению от 28 августа / 4 сентября 1916 года за № 835 имею честь доложить Вашему Превосходительству, что по сведениям, полученным от сотрудника Вебера по делу о Жаботинском, добыты следующие дополнительные сведения: Владимир Жаботинский основал в Лондоне ежедневную газету «Унзере трибуна» на еврейском языке, с целью агитации среди еврейских масс Англии для поступления в армию.

Агитация поставлена на основах сионизма, как бы сплетенного с лозунгами союзных держав, т. е. освобождение народов от милитаризма и проч.

Газета в техническом отношении прекрасно поставлена, но содержание статей пишется плохим еврейским языком, так как Жаботинский хотя и знает еврейский язык, но пишет плохо по-еврейски. Содержание газеты обходится до 60 фунтов или больше в неделю.

Члены Бунда и еврейской социалистической партии в Англии особенно ретиво занялись розысками источника средств, на кои издается упомянутая газета, и отношения к ним Жаботинского. Альтер (старший) и социал-демократ Ляховецкий (Майский) говорят, что газета издается на средства не только Ротшильдов и Кº, но что здесь есть и другие деньги, происхождение которых необходимо выяснить.

По словам вышеупомянутых лиц, было устроено так, что Жаботинский должен был обратиться к одному из лондонских редакторов каких-то еврейских изданий за советом. В процессе длинного разговора с таким редактором Жаботинский должен был сознаться, что деньги, на кои он издает газету, не его и не сионистского комитета, но что во всяком случае, ему не придется «докладывать» к газете из своих средств.

Описанный эпизод будто бы дал только добавочный материал к тем сведениям обвинительного характера, какие получены революционной средой в отношении Жаботинского.

Добыть более подробные сведения по этому вопросу не представляется возможным, но известен бесспорный факт, что в эмигрантской среде Жаботинского подозревают в службе в охранной полиции, почему его сторонятся и доверие к нему поколеблено.[257]