Адоре.
— Если вам что-нибудь понадобится, я буду дальше по коридору.
Перевод — крикни о помощи, и я прибегу. Я не могла винить ее. От меня пахло болотом, и меч не совсем соответствовал имиджу, заслуживающему доверия.
Я придвинула деревянный стул и села на него.
— Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше. Скоро я буду полезна.
Я пыталась думать как Мартина. Мать Асканио была одной из вожаков Стаи, и она помогала мне раньше. К сожалению, у меня не было ни ее навыков, ни опыта.
— Важно ли быть полезной?
— Да.
— Почему?
— У всего должно быть предназначение. Мое предназначение — служить одному из твоей крови.
— Но ты не вещь, Адора. Ты человек.
— Люди тоже должны быть полезными.
Ну, тут она меня подловила. Все шло не очень хорошо.
— Расскажи мне о себе.
— Я быстрая и сильная. Я владею холодным оружием, но предпочитаю мечи в японском стиле. Я владею тремя словами силы, но могу использовать только одно за раз. Среди моего поколения я занимаю четвертое место.
— Почему четвертое?
Она колебалась.
— Я очень быстрая, но у меня ограниченный запас магии по сравнению с двумя другими и ограниченное количество убийств по сравнению с тремя другими. Также я лучше убиваю с близкого расстояния.
— Сколько сахану было в твоей возрастной группе?
— Изначально двадцать два.
Ее не удивило это название. Информация Джули, похоже, была точной.
— Что ты подразумеваешь под «изначально»?
Она колебалась.
— Некоторые погибли. Некоторых забрали из форта до завершения учебы, потому что они были нужны в другом месте.
— Сколько человек прошли курс обучения с тобой?
— Девять.
— Я видела крупную темнокожую женщину, которая носит кольчугу и держит молот.
— Каролина. Она заняла восьмое место.
Она не казалась обеспокоенной.
— Там также был мужчина в залатанном плаще.
— Рейзер. — Она сделала паузу. — Занял первое место.
— Расскажи мне о них.
— Каролина сильна, но не так быстра, как я. Ее магия производит телекинетический толчок, который разрушителен на расстоянии до пяти метров. Более быстрый боец или противник дальнего боя может сразить ее. Она лучше всего работает в команде из двух или более человек, где кто-то может прикрывать ей спину.
— А Рейзер?
— Рейзер быстрее, сильнее и точнее меня. Его магия мощнее моей. Он убивает противников, а иногда и поедает их плоть.
— Является ли Рейзер фейри?
Она кивнула.
Так я и думала. Поступали сообщения о детях, рожденных от, казалось бы, нормальных родителей с чертами лица и способностями, соответствующими описанным в легендах фейри. В основном в городских районах на севере, с большой концентрацией ирландских иммигрантов, таких как Бостон и Веймут. По данным последней переписи, шесть процентов населения Атланты заявляли о своем ирландском происхождении. Я знала это, потому что в Стае были подробные карты города, и в какой-то момент меня попросили помочь пометить мифологией их культуры. В мире после Сдвига имело значение, откуда ты родом, потому что мифы и легенды твоей родины следовали за тобой.
Никто точно не знал, на что способны фейри. Некоторые называли их эльфами, некоторые — феями, прекрасным народом или Туата Де Дананн, но все соглашались, что они были плохой новостью.
— В чем его сила?
— Я не знаю, — сказала она. — Я сражалась с ним всего дважды. Он не использовал магию, чтобы победить.
Это означало, что он победил в скорости, силе и мастерстве, а у нее было больше, чем у обычного человека, всех трех. С Рейзером было бы весело.
— Есть ли среди сахану другие фейри?
— Да.
— Среди девяти?
— Ирен — фейри, — сказала Адора. — Думается.
— Каковы ее способности?
— Я не знаю. — Ее губы дрогнули. Она не хотела разочаровывать меня и, должно быть, беспокоилась о моем неодобрении. Она и так была достаточно напряжена из-за всего, через что я заставила ее пройти. Мне нужно было двигаться дальше.
— Спасибо. Когда почувствуешь себя лучше, я бы хотела, чтобы ты записала все, что, по твоему мнению, уместно или полезно знать о других сахану твоего поколения. Есть ли возрастная категория старше твоей?
— Нет, — она покачала головой. — Мы первое поколение. Есть более молодые поколения.
Тьфу ты.
— Сколько тебе лет, Адора?
— Двадцать четыре.
Всего на четыре года младше меня, но в ней была почти детская простота. Ее мир был четко определен: делать меня счастливой и служить мне, было хорошо, быть бесполезной для меня было плохо. Она давала мне всю информацию, которую я хотела, без каких-либо колебаний. Два дня назад она, скорее всего, умерла бы, чтобы сохранить эту информацию в секрете от меня, но теперь, когда ее лояльность изменилась, Адора не хранила секретов. Она как маленький ребенок, который инстинктивно распознал во взрослом авторитетную фигуру, стремилась доказать, что она умна и находчива. Большинство людей к двадцати пяти годам были, по крайней мере, несколько пресыщены, но для нее не существовало оттенков серого. Это была не наивность человека, который верит, что мир — прекрасное место, это была невинность, подкрепленная детской верой в то, что она поступает правильно, потому что человек, наделенный властью, заверил ее, что так оно и есть.
Мне нужно было внести трещину в это мировоззрение. Должно было быть что-то в ее душе, что восставало против представления о моем отце как о совершенстве, окутанном золотым светом.
— Как долго ты служишь моему отцу?
— С тех пор, как мне стало семь.
— Это когда тебя привели в место, где обучают сахану?
— Да.
— У тебя была семья до того, как тебя туда привезли? — Если в ней была хоть капля человеческих эмоций, я должна сейчас уловить искру.
— Да. Некоторые дети были сиротами, но я нет. Мои мать и отец получили очень хорошую компенсацию. Меня выбрали из-за моей магии.
Мой отец, никогда не пропускающий падающую звезду.
— Ты скучала по своей семье?
Она колебалась. Я затаила дыхание.
— Да. Но теперь сахану — моя семья.
И все же она дала мне информацию, которая помогла бы мне убить их без каких-либо колебаний.
— Ты злилась, что твои родители продали тебя? Ты чувствовала себя брошенной? Ты думала, что это несправедливо?
Она открыла рот и закрыла его.
— Моего отца здесь нет. Твоих инструкторов здесь нет. Здесь только я и ты. Ты думала, это было несправедливо?
— Да, — тихо сказала она. — Я плакала. И я скучала по маме, папе и сестре.
— Как ты думаешь, другие дети, возможно, тоже скучали по своим родителям?
— Да. — Напряжение отразилось на ее лице. Слишком сильное. Мне пришлось сменить тему.
— Ты когда-нибудь убивала ради моего отца?
— Да, — выдохнула она. Мы вернулись на знакомую