двигаться вперед и продолжать в том же духе.
Я ступила в грязь. Она захлюпала под моим весом с влажным чавкающим звуком. Шаг, еще шаг, еще несколько…
Что-то наблюдало за мной из глубины леса. Моя кожа была слишком напряжена от давления его взгляда.
Когда ты один в темном лесу в ожидании аудиенции у злого бога, самый благоразумный способ действий — молчать и ждать. «Благоразумие» не было одним из моих любимых слов.
— Здравствуйте? Я пришла одолжить чашку сахара. Кто-нибудь? Может быть, есть пожилая женщина с домиком из конфет, которая могла бы мне помочь?
— Выходить замуж по любви неразумно.
Голос раздался откуда-то слева. Мелодичный, но не мягкий, определенно женский и заряженный обещанием скрытой силы. Что-то подсказывало мне, что ее крик закончится для меня очень плохо.
Я остановилась и повернулась на голос.
— Выходи замуж ради безопасности. Выходи замуж ради власти. Но только дураки женятся по любви.
Когда с тобой говорит незнакомый голос в черном лесу, отвечают только идиоты.
Я была тем идиотом.
— Спасибо, советчица. Сколько я вам должна за этот сеанс?
Захлюпала грязь. Маленькие веточки ломались с сухим хрустом. Что-то двигалось за деревьями, на самом краю моего поля зрения. Что-то темное и очень большое.
— Любовь увядает. Любовь — это красота, молодость и крепкое здоровье. Любовь — это делиться моментом во времени. Тела толстеют, обвисают и покрываются морщинами.
И она продолжала свою болтовню. В этом проблема с древними богами. Никакого чувства юмора.
За деревьями скользнуло длинное извилистое тело, огромное, выше меня, широкое, как самосвал. Оно не заканчивалось, его становилось все больше и больше. Голос был слева, скользящая тьма справа.
— Молодость проходит мимо тебя, и, прежде чем ты осознаешь это, вы двое уже идете двумя разными дорогами. Затем приходит боль, разочарование и часто предательство.
— Очаровательно, — сказала я. — В этом есть какой-то смысл, или ты прошла через трудности с кражей меча Танатоса, чтобы обсудить мой предстоящий брак?
Зашуршали кусты. Массивное существо скользнуло за мной, огибая край болота. Зашибись. Просто зашибись.
Я повернулась, чтобы проследить за его движением. Слева, на толстой ветке надо мной, сидела большая птица. Ее длинные перья спадали вниз, образуя шелковистое оперение, которое меняло цвет между индиго, синим и черным. Ее голова была человеческой, с потрясающе красивым лицом, обрамленным гривой голубых волос. На голове у нее была золотая корона. Грудь тоже была человеческой, с идеально сформированными грудями.
Сирин.
Я стояла совершенно неподвижно.
Из всех мифологических птиц в славянских легендах Сирин была самой опасной. Подобно богу Велесу, который был ее отцом, она родилась из магии и самой сути природы и жизни, артериальной крови существования, необузданной, неконтролируемой и непредсказуемой, как погода. Сирин — burevestnik — несущая бурю. И видеть ее всегда означало одно: погибнет много людей.
Она посмотрела на меня большими голубыми глазами.
— Привет, burevestnik, — сказала я. — Будет ли в моем будущем стихийное бедствие или битва?
Она засмеялась, поднимая крылья, и посмотрела на меня через щель.
— Битва. Кровавая битва.
Темное существо позади нее скользнуло вперед. На свет появился огромный черный клюв, за которым последовало лицо рептилии размером с автомобиль, его обсидиановая чешуя слегка поблескивала. Два щупальца спускались из-под его клюва, похожие на усы его китайского аналога.
Аспид. Один из драконов Чернобога. Его хвост все еще терялся в лесу где-то позади меня. Он должен был быть длиной в сотни футов. Все мои навыки владения мечом не смогли бы остановить его. Это была старая магия. Тип магии, который существовал, когда мой отец был молод.
Аспид, подняв голову, уставился на меня большими золотистыми глазами. Массивные лапы с когтями размером с меня погрузились в черную грязь болота. Я увидела зачатки сложенных крыльев, накинутых на его плечи, множество изумрудных, сапфировых и алмазных чешуек на их поверхности, отражающих тот скудный свет, который там был.
Сирин улыбнулась, взмахнув крыльями. Должно быть, Велес одолжил Чернобогу свою дочь-птицу. Они были связаны браком.
— Зачем ты пришла? — спросила Сирин.
Честность обычно была лучшей политикой.
— Потому что мой друг попал в беду.
— Ты все еще достаточно человек, чтобы иметь друзей, — сказала Сирин. — Возможно, мы все-таки заключим с тобой сделку.
— Что я должна сделать, чтобы вернуть пылающий меч и выйти из этого леса невредимой с Танатосом и Романом?
— Роману здесь нечего бояться, — сказала Сирин.
Я держала рот на замке. Я уже задала свой вопрос. Чем меньше я говорила, тем лучше было для моего здоровья.
— Ты будешь торговаться с нами, дочь Нимрода? — спросила Сирин.
Заключение сделки с Богом Разрушения и Абсолютного Зла, или гигантский дракон съест вас. Никакого давления.
— Я выслушаю тебя.
Тьма, сковывающая деревья, расступилась. Магия нарастала, как холодная черная волна, готовая утопить меня. Роман вынырнул из болота и двинулся ко мне. Посох в его руке превратился в огромный черный меч. Его глаза светились белым, настолько ярко, что его радужки были невидимы в белизне. Темная корона покоилась на его лбу, ее высокие шипы, по форме напоминающие острые как бритва лезвия, простирались на фут над головой Романа.
Волхв остановился передо мной.
Того, что делало Романа самим собой, больше не было. Существо, которое стояло передо мной, не было Ромом. Оно даже не было человеком.
Чернобог не проявился. Он обладал, и его служитель был его добровольным сосудом.
Кто-то должен был заговорить первым. Очевидно, он не собирался.
— Почему я здесь?
Аспид скользнул вперед и обвился вокруг меня.
— Ты будешь сражаться, — сказал Роман-Чернобог голосом, который был одновременно глубоким и свистящим, таким голосом, который должен был принадлежать Аспиду, что обвивал меня своим огромным телом. Магия в этом голосе пробрала меня до костей. — Пусть бойня будет во имя мое, и я верну тебе меч и грека.
Осторожно. На этом пути лежат драконы. Буквально причем.
— Какую выгоду ты извлечешь из этого?
— Силу.
Хорошо.
— Не мог бы ты выразиться более конкретно?
Кольца Аспида натянулись сильнее, ударяя меня по спине. Я надавила рукой на массивные чешуйки.
— Успокойся. Я пытаюсь поговорить с твоим отцом. Я не собираюсь ни на что соглашаться, пока не пойму природу сделки.
— Люди поклоняются светлым богам из-за даров, которые они надеются получить, — сказала Сирин со своего насеста. — Темным богам они поклоняются из-за страха. Чтобы этот страх не угасал, должно быть наказание, когда не хватает уважения. Но нельзя наказывать, когда у тебя мало последователей. Возникает дисбаланс.
Теперь это имело смысл. Роман и раньше жаловался, что его не приглашали ни на какие именины, рождения или свадьбы, но волхвов Белобога