Читать интересную книгу Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг. - Александр Кавтарадзе

Постановлением Совета Обороны от 20 ноября 1919 г. Реввоенсовету Республики было предложено упорядочить учет красных командиров, бывших офицеров, юнкеров, подпрапорщиков, унтер-офицеров, военных чиновников и писарей, не состоящих «ныне вовсе на службе или служащих в различных гражданских и общественных учреждениях»[597]. Во исполнение этого Управлением по командному составу Всероглавштаба были разработаны «Временное руководство по учету и призыву лиц командного состава и административно-хозяйственной службы, не состоящих на службе в учреждениях, подведомственных Наркомвоену», а также «Правила введения в действие этого руководства»[598]. Учет указанных лиц проводился заблаговременно «на случай общей мобилизации или частичного призыва», ему подлежали бывшие офицеры (генералы — до 60 лет, штаб-офицеры — до 55 лет и обер-офицеры — до 50 лет), «не исключая и тех из них, которые были уволены при демобилизации старой армии как солдаты», проживающие на территории республики, «уволенные из военной службы» и служащие в различных гражданских и общественных учреждениях, а равно и вовсе не состоящие па службе — военной или гражданской. Лицам, уволенным с военной службы и подлежащим учету, выдавался учетно-воинский билет, на основании которого они снабжались «в необходимых случаях документам на право жительства», ибо этот билет «видом на жительстве» служить не мог. Кроме учетно-воинского билета, на каждого бывшего офицера «для наведения необходимых справок и поверки наличия состоящих на учете военнообязанных» вводились послужные списки, содержание которых было идентично учетно-воинскому билету, а форма соответствовала послужным спискам принятым для офицеров старой русской армии (в них отсутствовали только графы о социальном происхождении и вероисповедании). Послужные списки подлежали постоянному хранению до снятия с учета в военном комиссариате той губернии, которую бывший офицер избрал для жительства после увольнения из Красной Армии. Виновные в неисполнении правил, установленных для учета, подлежали «суду революционного трибунала»[599].

5 ноября 1919 г. председатель Особкомучет направил председателям всех ее губернских отделов телеграмму, в которой предлагалось для представления в Совет Обороны общей сводки «не позже 15 текущего ноября» направить в Особкомучет подробный отчет об их работе по учету и призыву в Красную Армию бывших офицеров за время со дня образования губернских отделов по 10 ноября 1919 г. Этот отчет должен был включать «только цифровые данные, но тщательно проверенные и точно соответствующие действительному числу военнослужащих прежней армии принятых на учет и фактически выделенных для нужд Краснов Армии»[600]; в отношении бывших офицеров, освобожденных по тем или иным причинам от призыва в армию, следовало сделать соответствующие отметки (например, «не призван как незаменимый», «больной» и т.д.)[601].

Во исполнение этой телеграммы председатели губернских отделов направили в Особкомучет требуемые отчеты, в качество примера которых приведем «Ведомость о движении изъятия бывших офицеров по состоянию на 12 ноября 1919 года», присланную из Олонецкого губернского отдела[602]. Всего отделов было принято на учет 316 бывших офицеров, из них снято с учета 100, в том числе: «за получением назначения на месте» —18, признаны негодными к военной службе — 25, выбыли за пределы губернии — 14, скрылись «неизвестно куда» или перешли на сторону белых — 26, добровольно вступили в Красную Армию — 11; освобождены от призыва Особой центральной комиссией по отсрочкам — 61, в том числе в учреждениях военного ведомства — 44, в учреждениях гражданских ведомств — 15; передано в резерв военных округов и фронтов — 155[603].

Как отмечалось выше, постановлением Совета Обороны от 2 июля 1919 г. на Особкомучет была возложена задача «изъять из всех без исключения гражданских учреждений бывших офицеров», и ни одно из этих учреждений, хотя бы и отнесенных к разряду милитаризованных, «не было изъято из круга ведения указанной комиссии». К этому необходимо добавить, что понятие о милитаризации распространялось на всех служащих, за исключением бывших офицеров, в отношении которых существовали «свои особые положения по ведомству Наркомвоен»[604]. Но вместе с тем в отношении таких лиц оставалось в силе постановление, что «оставление в гражданском учреждении бывших офицеров возможно только при наличии соответствующего решения Центральной комиссии по отсрочкам». Между тем гражданские учреждения сначала затягивали возбуждение таких ходатайств, а возбудив, «не принимали никаких мер к скорейшему проведению их в надлежащих инстанциях»[605]. Это вызывало необходимость издания 11 декабря 1919 г. председателем Особкомучет приказа № 7, в котором говорилось: «Из получаемых донесений от губотделов Особкомучет усматривается совершенно недопустимое положение, что, несмотря на признание значительного числа бывших офицеров подлежащими выделению для нужд армии, они задерживаются продолжительное время в местах гражданской службы впредь до разрешения вопроса об отсрочке их призыва в Особой комиссии по отсрочкам при Революционном Военном Совете Республики. Такой затяжной характер с вопросом, не терпящим отлагательств ввиду острой нужды в лицах комсостава, возможно объяснить лишь тем обстоятельством, что учреждения, заинтересованные в оставлении у них на службе бывших офицеров, затягивали самое возбуждение ходатайства и, возбудив, наконец, таковое, не принимали никаких мер по скорейшему проведению его в подлежащих инстанциях. Принимая во внимание, что со времени издания постановления Совета Обороны 19 июля о порядке рассмотрения дел об отсрочках призыва в армию бывших офицеров прошло более чем достаточно времени для того, чтобы учреждения могли провести ходатайства об оставлении у них на службе незаменимых работников бывших офицеров… приказываю не позже 20 декабря выделить из всех гражданских учреждений тех бывших офицеров, которые остались на службе исключительно за неразрешением вопроса об их отсрочках»[606].

Выполняя этот приказ, губернские отделы по учету бывших офицеров в январе 1920 г. представили в Особкомучет требуемые сведения, из которых видно, что из гражданских учреждений подлежали выделению в Действующую армию: по Тамбовскому губернскому отделу — 46 человек (из них 35 на строевые и 11 на нестроевые должности)[607], Северо-Двинскому — 31, Рязанскому — 33, Саратовскому — 15, Симбирскому — 63, Тверскому — 25, Череповецкому — 34 и т.д.[608]

В связи со срочностью и важностью работы по обеспечению командным составом из бывших офицеров Действующей армии, а также «в целях установления более планомерного плана работ и согласованности действий по изъятию бывших офицеров» в Особкомучет были установлены «периодические заседания» (20 заседаний в месяц) с привлечением к участию в них в качестве постоянных членов и консультантов представителей военного ведомства, Особого отдела ВЧК, Народного комиссариата государственного контроля и других органов. Поскольку представители этих учреждений в рабочее время были «заняты не менее срочной работой в своих учреждениях», все заседания Особкомучет проводились в вечернее время. Поэтому ее сотрудники были отнесены к ответственным работникам: им была назначена заработная плата по 1-й группе (минимум 3750 руб. в месяц)[609] и предоставлено право на причисление к 1-й категории «классового пайка»[610]. Наконец, Наркомвоену было разрешено выдать Особкомучет и состоявшей при ней медицинской комиссии вознаграждение по 31 декабря 1919 г. в сумме 35 540 руб. «из остатков по смете» Наркомвоена[611].

Постоянную помощь в работе Особкомучет и ее губернских отделов оказывали органы ВЧК. Они содействовали в выявлении годных к строевой и нестроевой службе на фронте бывших офицеров, занимавших должности не соответствовавшие опыту их службы в старой армии, и направили в Особкомучет несколько списков с фамилиями таких лиц[612]. Так, в августе 1919 г. комиссия ВЧК по инициативе М.К. Кедрова освидетельствовала 105 бывших офицеров, находившихся «как на военной, так и гражданской службе, за исключением фронтовых учреждений». Из этого числа медицинская комиссия признала годными для фронта 71 человека (из них 42 — на строевые должности) и 30 человек — для строевой и нестроевой службы в тылу[613]. Тесное взаимодействие Особкомучет и органов ВЧК выражалось также в том, что Особкомучет и ее губернские отделы «извлекали весь мало-мальский пригодный для обслуживания армии материал», а контрольные комиссии органов ВЧК устанавливали, «не уклонился ли кто-либо из бывших офицеров от регистрации и получила ли армия всех предназначенных ей лиц»[614].