Впрочем, будить напарника стрелок-минер и ликвидатор-многостаночник не стал. Смысл? Пускай хоть немного отдохнет, раз уж разохотился. Вообще Александр заметил, что его напарник – сильный, накачанный, тренированный – слабоват в рывке. Но по части выносливости куда более легкий и худощавый Александр даст ему хорошую фору. Вот и сейчас Павел вырубился, а он устал, конечно, но до полного физического истощения еще не дотянул. Так что первую половину ночи Александр честно отдежурил и растолкал напарника уже под утро. Сунул ему в руки миску лапши, кружку с крепким кофе и завалился поспать хотя бы пару часиков.
Утром он был снова невыспавшийся и злой, кажется, такое состояние скоро станет привычным. Бодрость духа немного восстановилась после умывания, совмещенного, раз уж подвернулась оказия, с купанием – рядом, по дну оврага, тек ручеек, и в одном месте образовалось нечто вроде запруды, которая вполне сошла за купальню. Скопившаяся там вода оказалась пронзительно-холодной, и Александр, не подумавши прыгнувший в нее, еле удержался от совершенно несолидного визга – тело будто обожгло – и вылетел на берег куда ловчее пингвина.
Вернувшись к костру и выпив две кружки кофе, почувствовал себя практически в норме и, прикинув, что время еще имеется, слегка пнул напарника: иди, мол, искупайся. Павел, несмотря на кофе, с трудом боролся со сном. После тяжелого перехода шести часов сна оказалось маловато.
Волшебный пендель возымел действие, и Павел, оторвав пятую точку от груды сушняка, на которой устроился, поплелся к ручью. Через пару минут из оврага донеслись сдавленные ругательства, четко указывающие на то, что Павел в точности повторил ошибку напарника. Оставалось только подождать, пока злобно фыркающий и похожий на рассерженного кота аспирант выберется наверх, и сунуть ему в руку еще одну кружку дымящегося кофе. Еще через минуту боеспособность маленького отряда была восстановлена, и, замаскировав место ночевки, парни выдвинулись к месту предстоящей акции. Пользуясь тем, что у радиовзрывателя приличная дальность действия, они залегли чуть раньше – это дало возможность засечь поезд до того, как он подойдет к повороту, и оценить, стоит ли производить взрыв. Укрывшись за поваленными стволами и наблюдая за дорогой, диверсанты провели несколько относительно спокойных и совершенно бездарных часов.
Времени у них, как оказалось, еще в избытке, дома сообщили только ориентировочный период прохождения поезда, в результате напарники пропустили два состава, идущие в требуемом направлении, но не имеющие к интересующему их абсолютно никакого отношения. Вначале шел паровоз, тащивший за собой платформы, на которых стояли в хлам разбитые танки, видимо, тащили на завод то, что не смогли отремонтировать в условиях фронтовых мастерских. Судя по тому, что танки напоминали скорее груды металлолома, а не грозные боевые машины, восстанавливать их, скорее всего, не будут, отправят в переплавку. Оставалось только испытать лишний раз гордость за предков, так размолотивших до зубов вооруженного врага.
Второй эшелон оказался чуть длиннее, состоял из теплушек с зарешеченными окнами. В некоторых виднелись люди, и Павел немедленно предположил, что это или пленные, которых везут в концлагеря, или гражданские, которых вывозят на работы в Германию. Александр лишь пожал плечами и ничего не ответил, не было настроения обсуждать эту тему, слишком уж мрачная.
В сторону фронта за это время прошли целых три состава: два набитые солдатами, один – танками. Причем танки несколько… э-э-э… не соответствовали официальной исторической версии. Иными словами, официально немцы использовали в качестве основной ударной силы Pz III и Pz IV с короткоствольной пушкой, однако те «четверки», которые стояли на платформе, были уже с длинноствольными орудиями, которых теоретически на них в этот период не устанавливали вообще. Это объяснил подкованный в вопросах истории Павел, хотя Александр, по роду деятельности интересовавшийся оружием и всем, что с ним связано, невооруженным глазом видел разницу.
Еще проезжали верхом патрули с собаками – проверяли, видать, насыпи на предмет мин. Оба раза парни напряглись, но тревога была ложной – аэрозоль, который Александр распылил на месте установки мины, надежно прятал его следы от собачьего носа, от людей же он замаскировал место закладки достаточно тщательно. Сами мины собаки унюхать не могли – в этом полковник его заверил, оказалось, не соврал. В результате к моменту, когда показался тот самый санитарный поезд, они окончательно успокоились и даже чуточку расслабились. Лежали себе, разговаривали. Точнее, Павел, в котором проснулась любознательность, спрашивал, а Александр, соответственно, отвечал.
Почему-то Павла очень интересовало, чего Александр хочет от жизни, и никак не мог взять в толк, как можно жить такими приземленными мечтами. Дом, не квартира в напоминающей улей многоэтажке, а свой дом, семья, дети… Когда он в ответ описал свои мечты, киллер с трудом удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. По его мнению, у парня все еще детство в заднице играло, раз его столь откровенно тянуло совершить что-то великое, оставить, так сказать, след в истории. Ну, его дело, конечно, подобные загибы, как считал Александр, имеют свойство проходить со временем.
А еще Павел был в шоке от того, что его напарник практически ни на кого не обижается. Когда он поинтересовался, тот, перевернувшись на спину и мусоля между зубами травинку, пояснил:
– Понимаешь, Паш, тут есть один нюанс. Если ты считаешь, что кто-то тебя оскорбил, ты должен ему отомстить. Хотя бы для того, чтобы остальные не рискнули повторить его опыт. Ну а если бы я взялся мстить каждому, кто на меня рот открыл, половину города кровью бы залил. Оно мне надо? Нет, тех, кто оскорбил меня по-настоящему, я на ноль множу быстро и качественно, но, поверь, их очень немного. Остальные же могут говорить что хотят, они для меня никто и звать их никак. Собака лает, караван идет, так что нечего размениваться на мелочи.
Павел лишь головой покрутил, не вполне, видимо, соглашаясь с его доводами, однако промолчал. А тут и поезд, который они ждали, показался. Они уже приготовились к работе и были уверены, что все пойдет так, как надо. А зря.
В самый лучший план может внести коррективы нелепая случайность. В план, слепленный на живую нитку, ей вмешаться еще проще. Сейчас как раз тот случай, проехал разъезд, показался состав, и… к дороге выскочили трое мужиков, одетых разномастно и не слишком опрятно. Нет, их одеждам далеко по уровню безобразия до вошедших в последнее время у молодежи в моду джинсов «трое с…ли – я ношу», но все равно чувствовалось, что одежонка знавала лучшие времена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});