он проспал почти целые сутки, а время меж тем неуклонно тянулось к рассвету: звезды готовились погаснуть, как отблеск сна, отблеск его давно исчезнувшей жизни.
Но пока звезды были повсюду, и это оказалось удивительно воодушевляющим зрелищем. Замерев у окна, Совершенный невольно залюбовался ими: замерзшие огни усыпали весь небосклон и будто перемигивались друг с другом. После утомительного заточения в темнице Красных покоев от созерцания яркого звездного пейзажа захватывало дух. Совсем рядом звезды подрагивали от наполнявшего паруса юго-западного ветра. Они висели над самыми вершинами гор — так близко, на расстоянии вытянутой руки! — и, кажется, кое-где лежали прямо на белом снегу, посеребренные светом обновленной луны. Неверный жемчужно-пепельный свет разливался вокруг и делал мир еще более нереальным и странным.
Это слабое свечение ночного неба можно было наблюдать лишь однажды в месяц, незадолго до новолуния, и сейчас оно создавало чёткие, будто вырезанные ножом переходы теней меж живописными долинами и острыми горными пиками Ангу. Воистину, мистически прекрасное время!
Путь подходил к концу, мало-помалу они приближались к пункту назначения: под вереницей быстроходных военных кораблей гордо вставало неприступное Облачное плато — исконные земли владетелей Севера. Сверкающие снегом обширные пространства распахнулись во все стороны, насколько хватало глаз, а вдалеке, на краю света, на самом пределе зрения, сурово темнел Ледовитый океан, огромным пронзительно-синим китом грузно ворочаясь на горизонте.
Элирий покачал головой — Полуденное море, когда-то омывавшее густо поросшие примулой, окутанные цветением медуницы берега Лианора, было совсем другим. Но нет проку сравнивать: разве в этой холодной туманной земле может быть хоть что-то, согревающее сердце?
Долгая ночь доживала последние мгновения — надвигалась заря. Молочные леденцы звезд бледнели и таяли, растворяясь в сиянии более сильного дневного светила, и исчезали один за другим. Вот и рассвет! Снега Ангу заискрились ярче, будто бриллиантовые. Белое солнце севера, тяжелое, покрытое сверкающим льдом, а может, и вовсе сделанное изо льда, луч за лучом разбивало оковы ночи; и с каждым ударом рассвета, похожим на удар гулкого медного колокола, Элирию становилось легче дышать.
С боем вырванная из тьмы, перед глазами открылась круговая панорама Ангу. Смягченная расстоянием и деликатными красками утренней зари, она была восхитительно нежна: растекались бледные акварели северных пространств. Тут и там возвышались серебряные башни скал, покрытых шапками снега; издалека виднелись высокие луга, заоблачные пики, белые нити водопадов и чистейших горных ключей, тянувшихся по ущельям. Неуклонно приближаясь, с севера росли могучие горы со ступенчатыми валами вековых сосен, где и занимал стратегически выгодное положение гордый Неприсоединившийся город.
Ангу, ледяной цветок севера, расцветал под ними.
Само название Ангу означало «Чаша, наполненная облаками». И это в самом деле соответствовало действительности: очертания острых вершин скрывались в облачной дымке, тонули в сизом тумане, а кое-где были размыты дождём, до которого они пока еще не добрались. Элирий одобрительно кивнул: тончайшие шелка облаков, по-видимому, имели частично искусственное происхождение и день за днем прятали Ангу от губительных лучей переродившегося черного солнца.
Лёгкость, прозрачность, крепость — привычные ощущения северной природы наполнили сердце Красного Феникса. Несмотря на весенний сезон, на Облачном плато по-прежнему было прохладно. Что и говорить, даже летом здесь довольно-таки свежо, а уж суровую зиму с легкостью можно использовать в качестве оружия.
Элирий поежился и со вздохом отступил от окна: высокогорный климат Ангу всегда казался ему слишком промозглым, а с рождения привычный к южной жаре волчонок и вовсе терпеть не мог здешние края. Немудрено, что ученик так долго сопротивлялся безобидной идее лететь сюда, хотя, конечно, что-то подсказывало Красному Фениксу, что климатические особенности Серебряной Звезды Севера — не единственная причина мрачного упрямства кочевника.
— Мы приближаемся к Ангу, мессир, — тем временем негромко объявил Черный жрец. — Вам лучше сесть.
Элирий бросил на ученика полувзгляд через плечо и в ту же секунду почувствовал ощутимый толчок и головокружение — корабль начал снижаться.
— Хорошо.
Ангу — запертый в древних ледниках город, укутанный снеговыми облаками, окруженный полями белого клевера. Этот город никогда не любил чужаков. Шли годы, великие города строились, входили в силу и рассыпались в прах, исчезая в равнодушных жерновах времени. И только Ангу, Неприсоединившийся город, стоял незыблемо и неизменно, подобный навеки застывшему во льдах нежному цветку магнолии.
Качка наконец прекратилась — путешествие было закончено. Коротко извинившись, Великий Иерофант первым сошел с корабля, подав знак им с появившейся как тень Шеатой следовать за ним неотступно.
Снаружи лил дождь: глаза немедленно заволокла влажная серая муть. Воздух был настолько чист и свеж, что имел свой вкус. Повеяло холодом, смолистым и ледяным запахом сосен под шапками мокрого снега; но всё равно — здесь пахло весной. Настоящий бальзам для растревоженного сомнениями сердца.
Всё в северном мире оказалось приятного глазу полупрозрачного серого цвета. Эта искусственная облачная завеса после агрессивного, будоражащего солнца Бенну успокаивала, а холодные горные просторы действовали очищающе: мрак в душе Элирия начал понемногу рассеиваться, и он уверенно шагнул куда-то в неизвестность вслед за учеником.
Сейчас они находились высоко, очень высоко над уровнем моря: жители Ангу, должно быть, ближе всех прочих смертных подобрались к небожителям. Флагманский корабль пришвартовался к главному дворцовому пирсу, ведущему к одной из сторожевых башен. Переведя взгляд дальше, Элирий увидел у ворот небольшую группу встречающих их людей, среди которых, как луна среди звезд, выделялся его Первый ученик.
В сияющих белых мехах и серебряной диадеме верховного жреца Яниэр выглядел еще более величественно и благородно, чем прежде, — словно белая статуя, что ослепительней снега. Изящный длинный веер со спицами из белой стали прятался среди поясных украшений и в сложенном состоянии казался совсем неопасным, но Красный Феникс припомнил, что северянин в совершенстве владеет этим оружием. В отличие от Элиара, выходец из Ангу не любил прямого контакта клинков, но движения его веера были так же стремительны, как и удары Когтя Дракона. Особые вибрации этого тяжелого боевого веера могли на расстоянии не только разрушить слабую человеческую плоть, но и, если понадобится, расколоть самый прочный камень. Однако главным духовным оружием северянина оставалось знаменитое Крыло Журавля — сладкоголосая кифара, чья смертоносная музыка не имела равных по чистоте и силе звука.
Владетель Ангу был утончен и высокомерен, как чистый утренний свет. В вытянутых руках его лежал зонт от дождя, формой и цветочным рисунком напоминающий старинные зонты аристократов Лианора. Яниэр шагнул было вперед, намереваясь раскрыть его над наставником, но в то же мгновенье одним-единственным небрежным щелчком пальцев Элиар установил от спущенных сходен до дверей в башню длинный воздушный барьер. Теперь дождевая вода лилась и собиралась по обе стороны дороги, бессильная замочить путешественников.
Белый мрамор блестел под ногами. Некоторое время молча полюбовавшись