Однако то, что говорила Жемина и жители сгоревшего селения, не вяжется с Темным Орденом. Из их слов выходит, темный архимаг построил из скалы крепость, даровал островитянам вечную молодость, лечил болезни и раны, обеспечивал урожаи, погоду... Этого быть не могло.
Темная магия не способна строить, приносить благо, лечить... Конечно, в логове Зараха Эгорд был свидетелем тому, как темные архимаги лечили рабов, но эффект временный, больше похож на иллюзию, чем на настоящее лечение. А местный архимаг не просто лечил, а даровал вечную молодость. Такое не под силу даже светлой магии!
Эгорду уже приходила идея, что этот темный архимаг - бывший жрец Светлого Ордена. Скорее всего, даже старший жрец. Соединил светлую и темную магию...
Но все равно... как-то уж слишком.
Постройка крепости, благополучие острова, бессмертие, могущественная раса саффлов...
Слишком много достижений для одного темного архимага, пусть даже бывшего светлого.
Что-то подсказывает, за дверью в глубине подземелий прячется разгадка.
Но получится ли взломать? Халлиг в последнее время мрачноватый, отстраненный, наверное, каждая новая ловушка сложнее предыдущей, опасается, что не сможет снять все. Но все магические ловушки Темного Ордена, даже самые сложные, записаны в Темную Книгу, Светлый Орден знает ключ к каждой. Значит, Халлиг столкнулся с ловушками неизвестными? Ну вот, опять: откуда архимаг мог знать уникальные ловушки? Изобрел сам? Вряд ли...
Те, кто создает что-то новое, идут в Светлый Орден. А Темный тем и соблазнителен для всяких отбросов, что все его заклинания давным-давно собраны в Темную Книгу, не меняются уже много веков. Это заклинания разрушения, но они просты и легки в освоении, как раз для тех, кто жаждет власти, наживы, но не хочет ничем жертвовать, прикладывать больших усилий.
Пелену мыслей нарушает голос:
- Спокойной ночи, Эгорд.
Нет, надо обезвредить ловушки, Ямор их дери! Узнать, что за дверью, во что бы то ни стало!
- Спокойной ночи, родная...
Эгорд слышит тихий протяжный вздох.
Глава 16
Эгорд создал еще двух стрекоз. Таких же ледяных, ядовитых, незримых. Можно не дергать одну-единственную от Хафала к Велире. Первая наблюдает за демоном, вторая - за разбойницей, третья обозревает коридор.
Стену в лаборатории украшают крест-накрест сабли Велиры, Эгорд любуется, клинки как золотые крылья, рубины на концах рукоятей блестят подобно демоническим глазам. Воин-маг следит за потоками энергии, что текут по узорным желобкам. Где девчонка раздобыла такую красоту?
Велира вновь отрабатывает боевые приемы, акробатику, кошачья гибкость приковывает внимание, Хафал не удержался, тоже начал хвастаться умениями, удары не такие быстрые, зато силы много, демон, в отличие от пиратки, бьет не воздух, а стены и решетку, в камере грохочет буря молний, частые вспышки заставляют Эгорда щуриться.
- У меня выходит лучше, - заявляет Хафал.
- Я быстрее, - говорит Велира.
- Я сильнее. А мой хвост быстрее твоих ручонок и ножек!
- Да я твой шнурок поймаю и намотаю!
- Р-р-р-р-р!
- Сойдись мы в бою, я б тебя мордой в пол...
- Жду не дождусь, когда встретимся, уложу и ноги тебе раздвину!
- Перебьешься!
- А потом тря дня без продыху...
- Надо у тебя его оторвать, чучело!
- Где-то уже это слышал... Что, в самом деле дочка того кретина? Понятно, в кого такая языкастая! Этим бы языком да мой...
- Заткнись! У самого язык три метра!
Хафал ржет.
- Куда уж мне до тебя, букашка, ха-ха!
- Таракан!
- Скорпион, дура!
Препираются, ругань быстро переходит в такую, от которой вянут уши. Велира кричит, демон рычит, пытаются друг друга переорать, Хафал подкрепляет угрозы хвостом по прутьям, воздух с треском разламывают белые трещины, но Велира перебарывает тяжеловесными оскорблениями, иной раз заворачивает такое, Эгорд присвистывает...
- Ладно, извини, - вздыхает демон.
Велира осекается. Глаза становятся огромными, краснота на лице мгновенно гаснет.
- Чего?
Кажется, даже пошатнулась...
Хафал взрывается хохотом.
- Попалась, дура! И на твой язык есть задница, ха-ха!
- Да пошел ты, дерьмо с хвостом! - кричит Велира обиженно, затем вдруг тоже начинает смеяться.
Вскоре облачка пыли опять разгоняются тренировочными ударами, Велира и Хафал соревнуются, у кого лучше, но без горячей агрессии, иногда демон даже снисходит до скупой похвалы, мол, ничего так, для девки сойдет, если бы он, великий Хафал, был тяжело ранен, были бы шансы победить. Совсем крохотные... Велира в долгу не остается, хвалит внушительную силу демона: если бы двигался не со скоростью черепахи, то убил бы одним махом. Порой обмен колкостями перетекает в ругань, но быстро сливается в грязные шутки, смех, после пленники вновь оттачивают боевое мастерство.
- Разорву этого ледяного червяка Эгорда! - смакует слова Хафал. Кулачищи со свистом наносят прямые удары. - Как отец, великий Зарах, разорвал его дружка Витора! Там, в небытие, отец почувствует смерть врага, будет доволен!
Ноги толкают, обрушиваются вперед с мощью, по тюрьме разносится дрожь.
- Потом скручу эту небесную шлюху Леарит, отымею так, что будет молить о смерти, и сожру до последней косточки, рррраааа! Оторву щупальца предателю Клессе, этот петух посмел напасть со спины! Засуну жало в клюв, пробью ничтожные птичьи мозги, черепушка во все стороны брызнет!
Но смертоноснее всего разит хвост. Колет быстро, а с разворота подобен волне, разбросала бы отряд людей, хвостовые атаки далекие, размашистые, задевают чары на стенах и прутьях, камера надрывается электричеством, пульсирует, мерцает, как сердце, оплетенное белоснежными жилами.
- А на десерт продырявлю твоего папашу, девка!
- Не вздумай! - рявкает Велира. - С другими делай, что хочешь, а отца не тронь! Он мой!
Разбойница демону не уступает, недостаток силы восполняется скоростью, руки бросаются как змеи, ноги выписывают ураганные петли, головокружительные прыжки через голову делают волосы похожими на толстый черный кнут, очерчивает в воздухе полумесяцы, иногда удары звучат о стены, трескучих разрядов Велира не боится, боль скрывает...
- Переломаю этому пьянице все кости! Будет корчиться, кататься по земле, скулить!..
Удары быстрее, руки мелькают, сливаются в узкий прозрачный веер.
- А я!.. Буду!.. Бить!.. Ломать!..
Серию венчает сокрушительный удар ногой по полу, словно палач обрушил топор, камешки подпрыгивают как распуганные кузнечики, разносится серая волна пыли, ее пухлые края вминаются в стены и решетку, вспыхивают, осыпается пепел. Велира села на шпагат, нога, что впереди, сгибается в колене, девушка изящно подпрыгивает, приземляется бесшумной пантерой. Но тут же оседает на колени, кулачки упираются в плиты, дыхание тяжелое, с кончиков подбородка и носа капает, взгляд спрятан в тени черных витиеватых занавесов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});