щелка все равно осталась. Это было что-то новенькое. Не успела я подивиться странному поведению, как в комнату, зловеще хлопнув дверью, ворвался Ричард.
— Какого демона! — завопила я, поплотнее закутавшись в халат. — Стучаться тебя не учили?
— Где этот паршивец? — Дик гневно метнулся к кровати и посмотрел под нее.
Видимо, Эван допек старшего брата, а теперь скрывался от его праведного гнева. Дик, кстати, уже успел заглянуть в ванную, а также за ширму. А вот до шкафа еще не добрался, что было весьма странным, я бы в первую очередь искала там. Но друга надо как-то спасать.
— Успокойся, Форс. Единственный паршивец здесь на данный момент — это ты. У меня тут не проходной двор, чтобы ты нагло врывался и начинал без разрешения шариться по моим вещам. А если я к тебе так залетать буду?
— Я видел, как он сюда забежал, придушу пакостника! — заскрипел зубами Ричард и начал двигаться в сторону шкафа.
— Полегче, вояка! — схватила я его за плечо и начала разворачивать в сторону двери. Безуспешно.
Внезапно Дик посмотрел на мое лицо, а затем провел большим пальцем по щеке. Я поймала себя на том, что от его прикосновения по телу пробежали сотни мурашек.
— Ты чего это? — с подозрением спросила я, отступая на шаг назад.
— Ты мазь не размазала, — беспечно ответил Форс.
Со стороны шкафа раздался хрюкающий звук. Услышав его, Дик просиял и рванул к многострадальной мебели. Дернув дверцу на себя, он запустил руку в шифоньер и выудил… мою полупрозрачную ночную сорочку! Даже не полупрозрачную, а прозрачную. И очень короткую. Это был подарок Вероники на Новирок, в приложенной записке было написано, что она желает мне «использовать ее по назначению вместе с мужем». Пока Ричард недоуменно разглядывал предмет моей одежды, я подскочила к нему, выдернула из пальцев вещь и захлопнула дверцу.
— Это уже ни в какие рамки не укладывается, Дик! — шлепнула я его по руке все той же сорочкой. — Не доводи до греха!
— Э, симпатичная сорочечка, Прайд, — сконфуженно сказал Ричард.
— Нравится? Дарю!
Завершив фразу, я натянула на голову Дику эту проклятую сорочку, а потом пинками отправила его к двери. Парень, как ни странно, подчинился и покинул комнату. Я некоторое время подождала, а затем выглянула в коридор, но Форса там не было. Эван тем временем выбрался из шкафа и теперь сосредоточенно запихивал обратно вывалившиеся вещи.
— И что на этот раз послужило причиной скандала?
— Да так, — неопределенно сказал Эван, — просто мой брат очень упрям.
— Это не новость. И всё же? Чем ты его допёк?
— Сказал ему, что он отказывается признавать очевидное.
— Кто ж признается?
— Ты бы тоже не призналась? — скосил на меня серые глаза друг.
— Конечно! Я вообще очень хорошо понимаю, почему он это так тщательно скрывает. Другое дело, что не всегда выходит…
— Так ты в курсе?! И давно? — подскочил Эван и вытаращился на меня.
— О, я всегда это знала. Буквально с самой первой встречи я поняла, что брат твой на редкость пустоголов.
— А, ты об этом…
— А ты о чем подумал?
— Почти об этом же, честное слово!
Верилось в это с трудом, уж больно кристально чистым взглядом смотрел на меня ясновидящий. Однако допытываться я не стала, все равно ничего бы из Эвана выбить не удалось. Еще некоторое время поболтав с ним, я тактично выпроводила парня из комнаты, сославшись на то, что мне надо переодеться. Это было сущей правдой, и, закончив приводить себя в порядок, я села за стол и еще раз перечитала доставленное накануне письмо:
Здравствуйте, моя дорогая леди Валерия!
Я пишу Вам это письмо, а за окном в очередной раз разбушевалась непогода. Но в последнее время метель приносит мне истинное наслаждение, потому что напоминает о нашей с Вами встрече. Я неустанно благодарю богов за то, что в тот день решил пойти той дорогой. Если бы не мимолетный порыв, то мы бы с Вами так и не пересеклись, представляете?
Недавно я встречался с моим деловым партнером. Вынужден признать, он удивительный профессионал в нашем деле, но иногда проявляет редкостное занудство. Так вот, в какой-то момент в таверне, где мы сидели, прямо за его головой начал мигать светильник. Я невольно заулыбался и поймал себя на мысли, что в голове так и вертится Ваше невинное замечание по поводу магического заряда. Кстати, мой деловой партнер решил, что улыбка моя связана с его совершенно неуместной шуткой, так что мы с ним смогли заключить очень выгодный договор. Однако это целиком и полностью Ваша заслуга, моя дорогая леди.
Должен признаться, в последнее время мне многое о Вас напоминает: книги в библиотеке, замерзший теперь уже пруд, цветы в вазах… Знаете, говорят, что случайных встреч не бывает. Как думаете, наша встреча тоже не была случайной? В моей душе теплится надежда, что мы еще встретимся, во всяком случае, Ваш покорный слуга этого бы очень хотел.
Надеюсь, что Вы не найдете мое эмоциональное письмо дурным тоном и все же простите мне эту дерзость.
Искренне Ваш Дерек Уоррен.
Я придвинула к себе стопку чистой бумаги и в задумчивости пощелкала пальцами по перу. И что же мне ему написать? Если бы я написала про то, как нас всех чуть на кусочки в лесу не порубили, то, думаю, не было бы у папы больше хорошего знакомого. Хотя, вряд ли бы Уоррен стал вести себя подобно эмоциональной барышне.
Дорогой Дерек Уоррен…
Едва написал эту фразу, я задумалась, а с пера прямо на бумагу упала чернильная капля и расползлась в разные стороны. Как-то слишком фамильярно. А если попробовать вот так:
Многоуважаемый сэр Уоррен.
Дальше я гневно перечеркнула надпись, а скомканную бумажку откинула за спину. Может, вообще ничего не отвечать? Это было бы слишком грубо, но фраза получилась больно уж официальной. С другой стороны, какой она должна быть? Ведь мы с сэром Дереком находились не в тех отношениях, чтобы писать друг другу метровые письма. Мы с ним вообще не были ни в каких отношениях, я всего лишь дочь его знакомого. Но почему-то письмо намекало, что мужчина явно другого мнения.
Гора бумажек за моей спиной продолжала расти, а письмо все никак не желало приобретать нормальный вид. Но в итоге я смогла победить в борьбе с эпистолярным жанром и, посыпав текст мелким песком, запечатала конверт, а затем поставила печать. Почему-то написание выжало из меня