Таура протиснулась в люк — с трудом — и тяжело уселась на пол, уткнувшись лицом в ладони. Встревоженный Майлз метнулся к ней. — Ты в порядке?
Она помотала головой. — Нет. Есть хочу.
— Что, уже? Этой порции — то есть плитки — должно хватать на сутки. — Не считая двух-трех килограмм мяса на закуску.
— Тебе, может, и да, — прохрипела Таура. Ее трясло.
Майлз начал понимать, почему Канаба назвал свой проект провалом. Представь себе попытку накормить целую армию таких едоков. Наполеон, и тот спасовал бы. А если этот костлявый ребенок еще просто растет? Устрашающая мысль.
В глубине лаборатории стоял холодильник. Если он что-то понимает в лаборантах… ага! Конечно же, среди пробирок лежал пакет с половиной бутерброда и большой, хотя и помятой, грушей. Он вручил всё Тауре, и она оказалась совершенно потрясена, точно он волшебством извлек еду из рукава. Уничтожив предложенное в один присест, она чуть порозовела.
Майлз продолжил поиски довольствия для своего солдата. Увы, вся прочая органика в холодильнике представляла собой закрытые кюветы с желатинообразным содержимым, покрытым неприятной на вид разноцветной пушистой плесенью. Но в стену были вделаны в ряд три здоровенных блестящих морозильника в человеческий рост. Майлз всмотрелся через квадратное окошечко в толстой двери и даже рискнул нажать настенный выключатель, зажигающий внутреннюю подсветку. Там стояли ряды и штабеля поддонов с этикетками, заполненных прозрачными пластиковыми лотками. Какие-то замороженные образцы. Тысячи… Майлз посмотрел еще раз, и изменил цифру на «сотни тысяч». Подсвеченная панель управления говорила, что внутри — температура жидкого азота. Три морозильника. Миллионы… чего? Майлз так и сел на пол. — Таура, знаешь, где мы? — напряженно прошептал он.
— Извини, нет, — прошептала она в ответ, подползая поближе.
— Вопрос риторический. Я сам знаю.
— И где?
— В сокровищнице Риоваля.
— Что?
— Вот это, — большим пальцем ткнул Майлз в морозильник, — вековая коллекция тканей. Бог мой! Ее стоимость неисчислима. Все уникальные, незаменимые, появившиеся в результате мутаций диковинки, которые барон выпросил, купил, одолжил или украл за последние три четверти столетия, выстроены аккуратными рядами и ждут, пока их разморозят, вырастят и превратят в очередного беднягу-раба… Живое сердце всех манипуляций барона с родом человеческим. — Майлз вскочил на ноги и уставился на панели управления. Сердце у него колотилось, он открыл рот и беззвучно расхохотался, ощущая себя на грани обморока. — О, черт. О, бог мой… — Он замер, сглотнул. Возможно ли это? У морозильников должна быть своя сигнализация, система слежения, как минимум уходящая в пультовую охраны. Да, вот это сложное устройство отпирает дверь — прекрасно, он и не собирается ее открывать. Дверь он и пальцем не тронет. Ему нужна системная телеметрия. Если бы он мог запороть хотя бы один датчик… Передает ли эта штука радиосообщение на несколько внешних мониторов или оптический кабель идет только к одному? На лабораторных столах обнаружился ручной фонарик и множество ящиков с приборами и инструментами. Таура озадаченно наблюдала, как он мечется туда-сюда, собирая себе необходимое.
Система слежения морозильников передает данные по радио — значит до выхода ему не добраться. Можно ли пробраться со стороны входа? Он как можно тише откинул крышку из темного дымчатого пластика. Вот, из стены выходит оптическая нить, постоянно перекачивающая информацию о внутренней среде морозильника. Входит она в простой стандартный приемник, подключенный к куда более страшной черной коробке, управляющей дверной сигнализацией. А вот целый ящик оптических волокон с самыми разными штекерами и тройниками. Из клубка спагетти Майлз извлек то, что ему было нужно — чтобы и концы были не обломаны, и прочих дефектов не было. В ящике нашлось три оптических регистратора данных. Два неисправны. А третий — работающий.
Быстрое переключение кабелей — и Майлз заставил один морозильник разговаривать с двумя коробками управления. Освобожденный кабель он подключил к регистратору. Пришлось рискнуть секундным разрывом трансляции. Если кто-то решит проверить, то обнаружит, что всё в порядке. Он дал регистратору несколько минут сформировать хороший, пригодный для зацикливания кусок записи. Сам он в это время прижался к полу в полной тишине, погасив даже свой крошечный фонарик. Таура ждала с терпением хищника в засаде, не производя ни звука.
Раз-два-три — и вот уже регистратор разговаривает со всеми коробками управления. А разъемы настоящих вводов одиноко повисли, никуда не подсоединенные. Сработает? Не звучит сигнала тревоги, не слышно топота несущейся сюда толпы разъяренных охранников…
— Таура, иди сюда.
Сбитая с толку Таура нависла над ним.
— Ты когда-нибудь встречала барона Риоваля? — спросил Майлз.
— Да, один раз… когда он пришел меня купить.
— Он тебе понравился?
«Ты что, спятил?» ответил ее взгляд.
— Ага, мне он тоже не особо глянулся. — На поверку, Риоваль — просто убийца, ограниченный некими рамками. И за это ограничение Майлз сейчас испытывал трогательную благодарность. — Хотела бы ты вырвать ему печенку, будь такая возможность?
Когтистая кисть сжалась. — А ты проверь!
— Отлично! — Майлз радостно улыбнулся. — Хочу преподать тебе первый урок тактики. — Он показал пальцем — Видишь этот рычажок? Температуру в морозильниках можно поднять почти до двухсот по Цельсию, для горячей стерилизации во время очистки. Дай-ка твой палец. Один только палец. Мягко. Еще мягче. — Майлз направил ее руку. — Легчайшее давление на этот верньер и медленное движение… А теперь следующий, — он потянул ее ко второму пульту, — и последний. — Майлз вздохнул, сам до конца не веря.
— А урок в том, — выдохнул он, — что не важно, сколько силы ты прилагаешь. Важно — куда.
Майлз едва справился с искушением написать фломастером через всю дверцу морозильника «Карлик наносит ответный удар». Чем больше времени понадобится смертельно разъяренному барону на выяснение авторства, тем лучше. Требуется несколько часов, чтобы довести всю эту массу от температуры жидкого азота до состояния хорошей прожаренности, но если здесь никто не появится вплоть до утренней смены, то уничтожено окажется абсолютно все.
Майлз поглядел на цифровые часы на стене. Боже, да он немало времени провел в этом подвале! С удовольствием провел, но все же… — Теперь, — обратился он к Тауре, сияющими золотыми глазами молча созерцавшей то регулятор, то собственную руку, — нам надо отсюда выбираться. По-настоящему надо. — А то следующим тактическим уроком станет «не взрывай моста, на котором стоишь», нервно признался себе Майлз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});