— А… — потянула Вейма, в упор взглянув на подругу. — Теперь боишься меня, да?
— Вейма, не надо, пожалуйста…
— А! — отмахнулась непонятно от чего вампирша. — Чего уж там.
Она снова моргнула. Раз, другой. А потом её лицо исказилось уже совершенно по-человечески и Вейма, рухнув на пол, неудержимо зарыдала. Вир поднялся, подошёл к ней, протянул руку, но прежде, чем он успел коснуться жены, она дико завизжала, сбила его с ног и выскочила за дверь. Оборотень вздохнул и сел на пол.
— Извини.
— Чего уж там, — повторила Магда слова Веймы. — Часто вы такое устраивали?
Вир усмехнулся.
— Никогда не обсуждай того, кого любишь. Даже с его друзьями.
— Она могла тебя убить! Она чуть с ума не сошла!
— Могла, — тяжело вздохнул Вир и поднялся. — Не жди нас, раньше рассвета вряд ли вернёмся.
* * *
Такое они устраивали… не очень часто. Не слишком часто, пожалуй. Вир трусил по лесу в волчьем облике, время от времени оглашая лес воем. По сравнению с обычным волчьим воем его звучал… громче. Страшнее. Что-то такое было в оборотнях, что внушало людям страх. Но так сложилось, что улетевшую в слезах и ярости жену Вир всегда искал в волчьем облике. Кроме всего прочего, это было быстрее.
Она никогда не звала себя его женой. Она никогда не называла Вира мужем.
Оборотня это не слишком беспокоило. Оборотни редко сомневаются в своих женщинах.
В волчьем облике оставалось немного мыслей и это было хорошо. Вейма могла истерзать душу себе и всем, кому не повезло оказаться рядом. Из немногих оставшихся у Вира мыслей главная была беспокойством. Где-то сейчас в лесу летает его женщина и ей сейчас очень плохо.
Такое случалось часто, но всё, что он вынес из их ссор, это понимание, что успокоить Вейму будет непросто.
Вампиры — самые проклятые из всех.
* * *
Он нашёл Вейму на рассвете, когда она утратила второй облик и упала на землю. Когда он прибежал, царапины уже затянулись и ушибы перестали болеть — это он почуял сразу. Но душа болела только сильнее.
Её ничем нельзя успокоить.
Вейма сидела под деревом, обняв худые колени и не смотрела в его сторону.
Он подошёл и сел рядом. Не вплотную. Когда Вейма была в таком настроении, она не терпела, если к ней прикасались. Даже он.
— Ты думаешь — сейчас ты посидишь, помолчишь эдак сочувственно, и всё будет в порядке? — спросила вампирша. Вир вздохнул. — Ах, да, прости, как же я не подумала… как тебе надоели эти ссоры… такие утомительные, правда? И я вечно ко всему придираюсь…
— Я этого не говорил, — возразил Вир.
Вейма вскочила на ноги.
— Да! — закричала она. — Не говорил! Ты никогда ничего не говоришь, ты просто вздыхаешь и ждёшь, когда мне надоест орать! Но в этот раз так не будет! Слышишь, не будет! Убирайся! Убирайся из леса, из моей жизни, из моей памяти! Видеть тебя не хочу! Слышишь — не хочу!
— Врёшь.
Слово упало и наступила тишина. Вейма задохнулась от злости. Да, он был оборотень и, потом, он хорошо её знал. Он чувствовал, как в ожидании объятий заныла её кожа, её тело, как желание поселилось в самых костях при одном даже не виде, запахе. Ей так его не хватало.
— Это тебя не касается, — хрипло ответила вампирша.
Вир встал. Вейма попятилась.
Она всегда боялась его. На самой дальней границе сознания жил страх. Потому что он был сильнее, быстрее и не боялся крови. Потому что она всегда чувствовала себя слабой и беззащитной. И именно поэтому она так старалась его довести, задеть, уколоть… почувствовать, что ему тоже может быть больно.
— Не подходи к мне! — тонко выкрикнула вампирша, когда он сделал шаг. Отпрыгнула назад. Утро было свежим, над землёй тянулся туман. Ей будет легко слиться с ним и исчезнуть. Рассвет — самое удобное для этого время.
Вейма снова попятилась, выставляя перед собой тонкие руки в ободранных рукавах. От неё больше не пахло желанием, только страхом, и Вир внезапно подумал, что, может быть, он пришёл слишком поздно. Он всегда верил, что у него впереди сколько угодно времени. Даже не хотел идти сейчас, предпочёл бы отложить до более спокойного момента. Но теперь он вдруг впервые подумал, что, может быть, уже слишком поздно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вейма вскинула голову, впилась взглядом в его глаза. Вир содрогнулся, поняв, что он только что натворил.
Вампиры чуют слабость. И страхи. Вампиры только и ждут, когда ты дашь слабину, чтобы использовать твои страхи против тебя. Всю их совместную жизнь Вейма искала бреши в его обороне. Её выводило из себя, что он всегда так спокоен, что она едва ли может его прочитать, как читала всех прочих. И вот теперь у неё, наконец, получилось.
Он не мог отвести взгляда от её чёрных глаз, в которых была одна только боль. Он не мог совладать с нарастающим страхом.
Он пришёл слишком поздно.
Уже ничего нельзя вернуть.
Слишком поздно.
Слишком.
Вейма сделала несколько шагов на подгибающихся ногах и со слезами упала в его объятья. Страх отступил. Солнечный свет пробился сквозь листву. Вир осторожно провёл рукой по коротким волосам своей жены и наклонился к её губам.
Глава вторая
Оборотень
Магда заварила себе сонных трав и спала без снов. Проснулась она уже после рассвета — от того, что Вейма деликатно трясёт её за плечо.
— Извини, — смущённо произнесла вампирша, — но ты спишь на кухне…
— Я всегда сплю на кухне, — удивилась Магда.
— Но Виру надо позавтракать, — ещё более смущённо произнесла Вейма.
— А! — окончательно проснулась бывшая ведьма. Спрашивать, помирились ли они, она не стала. Вейма и так была страшно смущена.
Она переоделась, убрала свою постель и поставила котелок со вчерашней похлёбкой на огонь. Там оставалось немного для двоих и к тому же были ещё были колбаски и сыр.
— Где ты взяла еду? — спохватилась Магда. Оборотень заглянул в кухню и куда-то ушёл, что слегка успокаивало.
— Заглянула в замок, — пожала плечами вампирша. — Наутро кухарь ничего не вспомнит.
— Это кража! — возмутилась Магда.
— Я извинюсь перед бароном, — холодно ответила вампирша.
— А кухаря тебе не жалко? Он с ума сойдёт, пересчитывая колбаски!
— Нет, он помнит, что отдал их мне. Просто не помнит, что поздно ночью.
— А… — начала было Магда, но прикусила язык. Вейма неприятно улыбнулась.
— Да, — кивнула она. — Я умею быть убедительной.
— Раньше ты так не делала, — проворчала Магда. Она вернулась домой, но дома всё было не так. Это… пугало.
— Извини. Я не собираюсь делать это каждый раз.
На этот раз Вейма улыбалась по-человечески.
— Чего извиняться, ты же не у меня их взяла, — отмахнулась Магда.
— Ты знаешь, а барон всё про меня знает, — вместо ответа сообщила вампирша. — И его дочь. И они продолжают принимать меня в замке.
— А ты не боишься, что после твоего… визита она перестанут это делать? — осторожно спросила Магда.
— Я не смогла войти в замок, — нахмурилась вампирша. — Он от меня закрыт по ночам.
— Ты поступила неосторожно, — не отставала Магда, но Вейма махнула рукой.
Вернулся Вир, за которым с побитым видом бежал их дурной пёс.
— Вам бы его подкормить, — сказал он девушкам вместо приветствия. — На его долю останется?
Пёс шмыгнул в свою конуру и затих. Собаки боятся и оборотней, и вампиров, и этот не был исключением.
— Нет, — нахмурилась Магда. — Придётся в деревню сходить.
— Не надо, — повела носом вампирша. — Они идут… уже вошли в лес… Несколько человек… очень боятся…
— Ты это чувствуешь на таком расстоянии?! — ахнула бывшая ведьма. Раньше Вейма могла ощутить чужое присутствие лишь незадолго до того, как гость покажется в конце тропинки.
— Ну, я… — замялась вампирша. Вир подошёл к ней, обнял за плечи и взял её руку в свою.
— Она всегда лучше чует, когда я рядом, — пояснил оборотень. — Тут говорили что-то о завтраке.