class="v">Соходил Дюк Степаноф да со добра коня,
Да вязал бы коня да к дубову столбу,
К дубову-де столбу да к золоту кольцю,
90. Да котороё колецюшко да повыше фсех.
Ишша сам он пошол да во Божью церько́фь.
Заходил Дюк Стёпаноф во Божью церько́фь;
Он веть крест-от кладёт да по-писаному,
Да поклон-от бы ведёт да по-уцёному;
95. Он веть Восподу Богу тут помо́лилса,
На фси стороны цетыре он покло́нился.
Становилса Дюк Стёпановиць на праву руку,
Да позаде-то князя да фсё Владимера,
Да попе́ред Илеюшки-то Муромца.
100. Да нехто его мо́лотца прызнать не мох.
Да во ту жа пору было, во то́ времё,
Подбегал тут Олёшенька да Попо́вицёк,
Ишша сам он говорыл да таково слово:
«Уш ты ой еси, дородён доброй молодець!
105. Уш ты коего ты города да кое́й земли,
Уш ты коей же сибирьской же укра́инки?
Ты како́го отьця да какой матушки?»
Говорыл ему Дюк да сын Стёпановиць:
«Ты поди проць, удалой доброй молодець!
110. Да не то-де веть поют да не то слушают,
Да поют бы обедьню да воскрисеньскую!»
Отошла тут обедьня воскрисеньская.
Да пошли православны да из Божьей церкви:
Впереди пошол Владимер стольнекиефьской,
115. Во-вторых пошол Дюк да сын Стёпанович,
Во-третьих-то старой казак Илья Муровиць.
Да прышли веть они да ко добрым коням,
Да сошлись они тут да поздоровались.
Да просил его князь да на почесьён пир:
120. «Ты поедем ко мне да на почесьён пир
Хлеба-соли бы исть да перевароф пить!»
Да садилисе они да на добрых коней;
Те едут ступью* фсё бродовою,
А-й Владимёр во фсю пору да лошадиною.
125. Приежджали веть они да к широку двору,
К широку бы двору да ко красну крыльцю.
Заходили они да во светлу грыдню;
Заводились у их да пированьицё,
Пированьицё у их — да столованьицо.
130. А-й садили бы Дюка да в место большоё,
Да во бо́льшоё место да богатырскоё.
Наливали ему цяру да зелена вина,
Да не малу, не велику — да полтора ведра:
«А-й выпей, выкушай веть, Дюк сын Степановиць!»
135. Прынимал бы он цяроцьку единой рукой,
Выпивал бы он цяроцьку к едному духу;
И на закуску голову да бела сахару,
На запифку турей рог бы да мёду слаткого.
Ишша фсё тут на пиру да напивалисе,
140. Ишша фсе бы на цесном да наедалисе,
Ишша фсё бы на пиру да были пьяны-ве́сёлы,
Ишша фсе бы на пиру да приросхвастались:
А иной-де хвастаёт добрым конём,
Да иной бы-де хвастаёт вострым копьём,
145. Да иной бы-де хвастаёт золотой казной,
Ишша глуп-от хвастаёт молодой жоной,
Ишша умной-от хвастаёт старой матерью.
А-й да сидит Дюк Степаноф за дубовым столом;
Как хмелинка в головы да поевиласе;
150. Да закусыват колацики круписцеты,
Он веть верхню короцьку на стол кладёт,
Да исподьнюю короцьку под стол гребёт;
Ишша сам говорыт да таково слово:
«Ишша пахнут колацики да на сосенку;
155. Да у мня бы во Корелушки в Богатоей,
У родимой-то у мня было у матушки
Пецьки у нас да фсё муравлёны,
Да во пецьках бы по́ды фсё серебрены,
Да помёлышка бы у нас да фсё шелко́выя,
160. Да купают-то помёлышки в мёдово́й воды,
Испекут тут колацики круписьцеты;
Колацик-от бы съес<т> — по другому-ту душа горыт,
Да другой-от бы съес<т> — третьёго пуще хоцицьсе!..»
А-й закрицели бы тут князья да думны бо́яра:
165. «Уш ты жа, детинушка-засельшина,
Уш ты бы, детина да деревеньшина!
Не пустым ли ты, Дюк, да похваляиссе?
Ишша взять его Дюка фсё Стёпанова,
Ишша съездить описать его именьицо!»
170. Говорыл бы им Дюк да сын Стёпановиць:
«Вы продайте-ко Киеф да со Церниговым,
Вы купите-ко бумаги да со цернилами
Да тогда моё именьицо опишите!»
Говорыл им веть Дюк да сын Степановиць:
175. «Вы поедите именьицё описывать —
Портомойницям моим да фсё накланеитесь!»
Выскакивал дородён доброй молодець,
Ишша на́ имё Цюрыло да мла́ды Плёнковиць;
Ишша билса он с Дюком о велик залок<г>,
180. Не о сто бы рублей да не о ты́сицы,
О своей-то бы буйной го́ловы:
Да носить-то бы им да платьё цветноё,
Да ходи́ть-то по праздникам во Божью церкофь.
Снарежались бы во платьицо да было во цветноё
185. Да ходили они да во Божью церкофь.
Да сходили они да веть уж много рас;
А-й да не стало у Чюрылы да платья цветного,
Веть он брал бы просил у товарышшоф
Да сходить да во Божью церко́фь.
190. Перещеголял его Дюк да сын Стёпановиць
Ишша тем же платьем цветныим;
Да в котором он сходит да во Божью церкофь,
Да отдаст он каликам перехожиим
Ишша ту жа свою да платью цветную.
195. А-й заходили во платьице во цветноём,
Ишша те бутто купьци да бутто наежжия.
Перешшоголял он Цюрылушка-та Плёнкова.
Ишша падат Чурылко да во резвы ноги:
«Уш ты ой еси, Дюк да сын Степановиць!
200. Ты прости-ко миня да виноватого,
Ты прости-ко-се да во первой вины:
Во хмелинушки-то я призахвасталса!»
Да отправили писать его именьицо
Да того жа Добрынюшку Микитица,
205. Ишша дали бы ему фсё помошьницька
Да того жа Переславья да Переславьёва.
Да приехали в Корелушку Богатую
А-й да ко Дюку Стёпанову на шырокой двор
Да писать-то веть именьицё великоё.
210. А-й выходили девици да ис светлых грынёк, —
Да они же веть им да ниско кланелись:
Ишше всё веть думали, що матушка родимая.
А-й они веть они ей всё признать не могли:
А носили они да всё платьё цве́тноё,
215. Да носили они да без розлисности.
Они жыли-были да равно круглой год —
А