Читать интересную книгу Беседы - Александр Агеев

Возьмем, например, Азербайджан. Выбирая между не понимающим его Западом, не желающим его признавать мусульманским Востоком и Россией, он неизбежно будет дрейфовать в сторону России. Думаю, что объединение на постсоветском пространстве вполне возможно. Более того, я убежден, что, как бы дико это сейчас ни звучало, в орбиту такого объединения со временем попадут и прибалтийские республики. Я бываю и в Латвии, и в Литве, и в Эстонии и могу сказать, что настроения там несколько другие, чем те, что показывают по телевизору.

— Вы имеете в виду некую сетевую структуру?

— Да, определенную систему культур. Говоря о бывших советских республиках, почему-то не выходят за пределы XX в. Это неправильно. На самом деле Прибалтика пробыла в составе России не одну сотню лет. Там находились имения многих русских аристократов, например имение Бенкендорфа в Эстонии. Связь этого региона с Россией намного глубже и прочнее, чем принято считать. Или утверждают, что не было дружбы народов, что все это выдумки коммунистических идеологов. Неправда, дружба была, люди разных национальностей жили бок о бок и ценили эту дружбу.

Повторяю, в той или иной форме объединение возможно, к этому подталкивают и объективные реалии. Но еще раз хочу подчеркнуть, что региональные лидеры делают все, чтобы как можно ярче продемонстрировать свой показной национализм, за которым не стоит ничего, кроме денег. А у денег, как известно, нет национальности. Мне кажется, что белорусы на каком-то интуитивном уровне первыми почувствовали необходимость объединения. Посмотрите, как ополчились на Беларусь в Европе, и уж, наверное, не потому, что Лукашенко такой страшный диктатор.

— Он скорее экстравагантный, по европейским меркам…

— Дело в том, что он хочет быть ближе к России, а это не устраивает Запад. Или возьмите Януковича, о котором я написал книгу. Два года назад в глазах американцев и европейцев он выглядел чуть ли не пособником сатаны. Сейчас его сделали премьер-министром, причем по новой Конституции Украины у него гораздо больше полномочий, чем у Президента, и все с этим согласились. Более того, в Европе деловые индексы доверия к Украине поползли наверх. Уверен, что постсоветские страны рано или поздно склонятся к сотрудничеству, проверенному временем.

— Давайте отвлечемся от геополитики и вернемся к роли личности в истории. Представим себе, что 11 сентября 2001 г. буквально за несколько часов до известных событий Дронго узнает о планах террористов. Что бы он почувствовал, подумал, сделал?

— Я думаю, он бы не поверил, как не поверили американские аналитики. Действительно, трудно поверить, что 20 мусульман могут провести такую скоординированную атаку на государство, располагающее невероятными техническими возможностями, и потрясти не только Америку, но весь мир. Что касается действий, думаю, здесь надо было бы действовать предельно жестко, потому что террористы прежде всего наносят удар по исламской цивилизации, провоцируя ее отторжение. Я находился в Лондоне, когда арестовали подозреваемых в террористических актах в августе этого года. Поверьте, там царили очень сильные антиисламские настроения. Помню, с ужасом подумал, как бы повели себя благодушные британцы, если бы теракты удались. На Би-Би-Си один из новообращенных мусульман сказал: «Эти люди должны были погибнуть, потому что они голосовали за Блэра и поддерживали его политику. Они должны понести наказание». И когда ему стали возмущенно возражать, что в самолете были и те, кто голосовал против Блэра, объяснять, что у него пещерная логика, он не смог ничего ответить.

Поэтому я думаю, что Дронго сначала бы не поверил, а поверив, все-таки попытался спасти хотя бы один самолет. Ему, наверное, пришлось бы нелегко, потому что трудно остановить людей, которые хотят умереть. Японцы во время Второй мировой войны, как известно, успешно применяли тактику камикадзе: тысячи людей, сотни кораблей, вертолетов, самолетов погибали от рук смертников. Наверное, практически невозможно найти 20 европейцев, согласных вместе умереть за идею, но вполне возможно, что найдется 20 тыс. мусульман, готовых на такой шаг. Это несоответствие пугает. Поэтому я думаю, что Дронго, будучи азербайджанцем, прочувствовал бы эту опасность, а с другой стороны, понял бы, что человека, который хочет умереть и попасть в рай, остановит только пуля.

— Государственные лидеры многих постсоветских стран являются выходцами из силовых ведомств. Может быть, в том, что власть находится в руках людей, которые чувствуют ответственность перед своими народами и в то же время обладают интеллектом, есть какой-то исторический смысл, неизбежность? Или это случайность, временное явление?

— С середины 1990-х гг. к власти стали приходить те, кто умеет управлять, и не обязательно люди из органов. Подобное развитие событий я рассматриваю как нормальное. Так было не только в России, но и в Азербайджане — возвращение Гейдара Алиева, в Грузии — возвращение Шеварднадзе, и даже в Литве — возвращение Бразаускаса. Я заметил странный парадокс: демократ Ельцин почему-то постоянно вспоминает, что Путин — полковник КГБ. Но два других премьера, которые были назначены до Путина — Примаков и Степашин, — тоже не из детского сада, а из организаций, которые имели отношение к спецслужбам.

Генри Киссинджер сказал Владимиру Путину: «Каждый человек должен по мере сил работать на свое государство». Именно этим и занимаются сегодня государственники, которые знают механизмы власти. Они достаточно прагматичны, и это позволяет им поднимать свои страны. Там, где есть прагматизм, налицо успехи в экономике. Мне кажется, прагматизм — это то, чего не хватает сегодняшнему руководству Армении. Поймите меня правильно, я говорю так не потому, что я азербайджанец. Наши соседи все еще живут ценностями конца 1980-х — начала 1990-х гг. и ни в какую не хотят идти на переговоры по Карабаху. Возможно, если бы эти переговоры состоялись, трубопровод Баку — Джейхан прошел бы не через Тбилиси, а гораздо более коротким маршрутом через Армению. Последняя в результате получила бы колоссальные дивиденды. Но национализм в Армении возобладал над прагматизмом.

Вот Гейдар Алиев был прагматиком, он понимал, что надо вытаскивать страну из того положения, в котором она оказалась. Шеварднадзе был достаточно прагматичен. Другой вопрос, любили его или нет, в том числе в РФ. Если бы не прагматизм Путина, то никакие доходы от нефти не помогали бы сохранить Россию — их разворовали бы региональные бароны, и на этом бы все закончилось. Я убежден, что за прагматиками будущее. В ближайшие 10–15 лет без них не обойтись.

— У Вас есть любимая поговорка?

— Если дают линованную бумагу, пиши поперек. Это Хименес.

О.Н. Куликовская-Романова — Возрождение исковерканных душ

Вторая беседа с Ольгой Николаевной Куликовской-Романовой, председателем Благотворительного фонда имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны. «Экономические стратегии», № 01-2007, стр. 72–75

В последнее время вошло в моду участие в событиях высокой духовной значимости. Для некоторых дам и господ важное и серьезное дело стало скорее способом создания себе определенного реноме, просто модной темой. И, может быть, миссия Ольги Николаевны Куликовской-Романовой, председателя Благотворительного фонда имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны, состоит и в том, чтобы быть неким камертоном духовности, позволяющим уловить фальшивые голоса в хоре тех, кто манипулирует священными понятиями. Сама принадлежность к августейшей фамилии — Ольга Николаевна является невесткой сестры последнего русского императора, вдовой ее сына, — позволяет ей ясно определять факты подобных спекуляций. Ольга Николаевна, будучи воспитанной в духе православия, сразу называет эти вещи своими именами, возвращая от наивно-благодушного их восприятия к реальности, которая более цинична, нежели словесные и парадные декорации. Новая беседа[1] О.Н. Куликовской-Романовой с главным редактором «ЭС» Александром Агеевым выдержана именно в этом ключе.

— Вы присутствовали на перезахоронении императрицы Марии Федоровны в России?

— Я была среди тех, кто прощался с императрицей в Дании и провожал ее прах в Россию, хотя и не получила официального приглашения участвовать в церемонии перезахоронения. И, знаете, у меня сложилось впечатление, что покойница не хотела покидать родину: гроб долго не удавалось погрузить на датский военный корабль, который должен был доставить его в Петербург.

Во время погребения в Петропавловском соборе[2] тоже не обошлось без накладок: в могилу упал советник министра иностранных дел Дании. Для меня все предельно ясно: государыня Мария Федоровна не хотела сама уезжать из Дании, датчане фактически уступили политической воле России. И, прежде чем лечь в русскую землю, она «спустила» туда датчанина. И русским, кстати, императрица тоже показала кузькину мать: буквально на следующий день после ее похорон Б.С. Аракчеева, директора Государственного музея истории Санкт-Петербурга, более известного как Петропавловская крепость, лишили поста.