Читать интересную книгу Unknown - Unknown

Яд.

— Дыши, — повторил Дин.

— Нам нужна помощь! — крикнула Стерлинг. Бо кричал, Стерлинг кричала… и наконец, конвульсии прекратились. Наконец, Бо замер.

Семь крохотных кругов складывались в семиугольник вокруг креста.

Я заставила себя вдохнуть. Затем ещё несколько раз.

Потрескавшиеся губы Бо двигались. Он посмотрел на Бриггса в последний миг просветления.

— Стать Девяткой… — с трудом произнес он. — Стать Девяткой не было моим желанием, — он говорил, словно ребенок.

— Тебя отравили, — сказал ему Бриггс. — Ты должен сказать нам…

— Я не верю в желания, — пробормотал Бо. А затем его глаза закатились, и он умер.

ГЛАВА 60

Бо отравили, — я мысленно произнесла эти слова, но всё равно не поняла их. — Секта убила его. Найтшэйд убил Бо. Бо, вырезавшего на собственной груди символ — символ, который кто-то другой вырезал на коробке с останками моей матери.

— Моя мать умерла не в дату Фибоначчи, — произнесла я. — Это было в июне. В июне нет дат Фибоначчи, как и в июле…

В какой-то момент я осознала, что Майкл и Лия уставились на меня, Дин обнял меня, и я ослабла в его руках.

Моя мать исчезла пять лет назад — шестого июня. На неё напал человек с ножом. Тот год был годом яда. По схеме, орудием убийства был яд. Убийцей был Найтшэйд. Ножом орудовали за шесть лет до того, в Нью-Йорке. Убийств с помощью ножа не должно было происходить на протяжении двадцати одного следующего года.

Ничего в смерти моей матери не подходило под схему — так почему же на её гробу был вырезан этот символ?

Я выбралась из рук Дина и нашла свой компьютер. Я открыла фотографии — ярко-синий саван, кости, ожерелье моей матери. Я снова и снова ударяла по клавишам, пока не нашла символ.

За моей спиной стояли Лия и Майкл.

— Это?..

— Семь владык, — произнесла я, заставляя себя провести рукой по кругу. — Пифия, — вертикальная черта. — И Девятка.

— Семь владык, — в дверном проёме появилась Слоан, словно призванная одним упоминанием чисел. — Семь кругов. Семь способов убийства.

Я оторвала взгляд от экрана и взглянула на Слоан.

— Я всё не понимала, почему способов убийства всего семь, — глаза Слоан опухли, лицо было бледным. — А не девять.

Три.

Трижды три.

Трижды трижды три — но способов убийства всего семь.

Потому что в этой группе — чем бы она ни была, как бы долго не существовала — всегда было девять членов. Семь владык. Пифия. И Девятка.

— Бо Донован мёртв, — сказала Слоан Лия. — Яд. Скорее всего, дело рук Найтшэйда.

Руки Слоан опустились вдоль подаренной Аароном кофточки. Она едва заметно дрожала, но сказала она лишь:

— Может, тот цветок был для него.

Белый цветок с фотографии, которую Найтшэйд отправил Джадду. Белый цветок. Мысль застряла на краю моего сознания, словно еда между зубов. Найтшэйд всегда посылал своим жертвам белое соцветие белладонны. Белое. Белые цветы.

Я отправилась на кухню и бродила там, пока не нашла то, что искала. Я достала прозрачный пакет для улик, открыла его и вытащила из него снимок.

Не белладонна. На снимке, который Найтшэйд послал Джадду, был не белый цветок белладонны. На нём был бумажный цветок. Оригами.

Я отшатнулась от него и схватилась за край стола, чтобы не упасть, и думая о последних словах Бо.

Я не верю в желания.

Я видела маленькую девочку, глядящую на леденец в магазине сладостей. Я видела, как пришел её отец и усадил её к себе на плечи. Я видела её у фонтана с монеткой на ладони.

Я не верю в желания, — произнесла она.

За её ухом красовался белый цветок-оригами.

В мыслях, я видела, как за ней пришла её мать. Я видела, как её отец бросил в воду монетку. В мыслях, я видела его лицо. Я видела воду, и я ведал его лицо…

А затем я снова оказалась на берегу реки Потомак, с толстой папкой на коленях.

— Наслаждаешься легким чтением? — голос эхом отдался в моих воспоминаниях, но на этот раз я разглядела лицо говорившего. — Ты живешь у Джадда, да? Мы с ним давно знакомы.

— Найтшэйд, — выдавила я. — Я его видела.

Лия выглядела почти озабоченной.

— Мы знаем.

— Нет, — сказала я. — В Вегасе. Я видела его здесь. Дважды. Я думала… Думала, что наблюдаю за ним.

Но, возможно — возможно, он наблюдал за мной.

— С ним был ребенок, — сказала я. — И женщина. Девочка стояла рядом со мной у фонтана. Совсем маленькая — три, максимум, четыре года. У неё была монетка. Я спросила, собирается ли она загадать желание, а она сказала…

Мои губы отказались произносить слова.

Дин озвучил их за меня:

— Я не верю в желания, — он мельком взглянул на Майкла, затем — на Лию. — То же самое сказал Бо, когда Стерлинг сказала, что стать Девяткой было всего лишь его желанием.

Перед самой его смертью.

— Ты сказала, с Найтшэйдом была женщина, — произнес Дин. — Как она выглядела, Кэсси?

— Пшеничные волосы, — ответила я. — Среднего роста. Стройная.

Я подумала о теле моей матери, иссушенном до костей и похороненном на перекрестке. С почестями. С заботой.

Возможно, они не пытались убить тебя. Возможно, ты не должна была умереть. Возможно, ты должна была стать такой же, как эта женщина…

— Бо сказал, что девятый член группы рожден для этого. Что именно он сказал?

Дин уставился в точку над моим левым плечом и в точности повторил слова Бо.

— Дитя братства и Пифии. Кровь от их крови.

Семь владык. Ребенок. Мать ребенка.

У женщины у фонтана были пшеничные волосы. Иногда они поблескивали на солнце рыжим оттенком — как волосы моей матери.

Девять человек. Семь владык. Женщина. Ребенок.

— Пифией называли дельфийского оракула, — произнесла Слоан. — Жрицу в храме Аполлона. Предсказательницу.

Я представила семью — идеальную семью, которой у меня никогда не было.

Мать. Отец. Ребенок.

Я обернулась к Дину.

— Мы должны позвонить Бриггсу.

ГЛАВА 61

С рисунка на меня глядел мужчина, которого мы знали под именем Найтшэйда. Полицейский художник запечатлел черты его лица: резкий подбородок, густые брови, темные волосы, вьющиеся ровно настолько, чтобы его лицо казалось мальчишеским. Судя по морщинкам в уголках глаз, он был старше, чем выглядел; легкая щетина скрывала полноту его губ.

Ты приехал в Вегас, чтобы разобраться с проблемой. Наблюдать за мной, мучить Джадда — ты наслаждался этим.

Кто-то сел за кухонный стол рядом со мной. Получив фотопортрет, агенты ФБР принялись за работу. Они контролировали аэропорты, автостанции, дорожные камеры слежения — и, благодаря Слоан, камеры из казино.

Ты — такой же, как и тысячи других мужчин. Ты не кажешься опасным.

Мужчина на рисунке мог оказаться соседом, коллегой, тренером Малой Лиги. Отцом. В мыслях я всё ещё видела, как он усаживает рыжеволосую девочку себе на плечи.

— Ты сделала всё, что могла.

Я оторвала взгляд от портрета и взглянула на Джадда. Этот человек убил вашу дочь, — подумала я. — Этот человек может знать, что случилось с моей матерью.

— Позволь Ронни и Бриггсу сделать то, что могут они, — продолжил Джадд.

«Естественные» не участвовали в розысках. Как только ФБР узнает, кем был человек на рисунке, как только у нас будет имя, история, информация — тогда от нас может быть польза, но пока что мы могли только ждать.

К тому времени, — прошептал голос на обороте моего сознания, — может быть слишком поздно. Найтшэйд может исчезнуть. Стоит ему покинуть Вегас, ты больше никогда не увидишь его.

Джадд не получит возмездия за смерть Скарлетт. Я не получу ответов о смерти моей матери.

Сидящий рядом со мной Джадд позволил себе взглянуть на портрет — заставил себя посмотреть на него.

— Ты делаешь всё, что можешь, — произнес он, когда секунды тишины перетекли в минуты, — чтобы убедиться, что твои дети в безопасности. С секунды их рождения… — он уставился на черты лица Найтшэйда — самые обыкновенные. — Ты хочешь защитить их. От каждой разбитой коленки, от обиды и хулиганов, которые толкают детей поменьше, от худшего в самом себе и худшего в мире.

Этот человек убил вашу дочь. Она умерла в мучениях, срывая ногти, извиваясь от боли…

— Бриггс спас мне жизнь, — Джадд заставил себя отвести взгляд от мужчины на рисунке и обернулся ко мне. — Он спас меня в тот день, когда привёз ко мне Дина.

Правый кулак Джадда медленно разжался. Он закрыл глаза на несколько секунд, а затем потянулся к портрету убийцы своей дочери и перевернул его лицом вниз.

Ты делаешь всё, что можешь, чтобы убедиться, что твои дети в безопасности.

Джадд пытался защитить меня. Джадд говорил мне отпустить всё это. Я подумала о маленькой рыжеволосой девочке, о Бо Доноване, о семерках и девятках, о символе, вырезанном на гробу моей матери, об убийствах, растянувшихся на годы и поколения.