Читать интересную книгу Банкир - Дик Фрэнсис

Я улыбнулся.

— Не знаю, как вы, а я не думаю, что было бы мудро рекомендовать совету директоров принять ваше предложение, не обдумав его самым тщательным образом.

В первый раз тень испуга омрачила пухлое лицо.

— Тим, это честное предложение, вам кто угодно подтвердит!

— Я думаю, мое правление может привлечь и другие заявки. Если уж продавать Сэнд-Кастла, мы должны возместить все, что только возможно.

Страх пропал; вернулся бывалый делец.

— Это справедливо, — сказал он. — При условии, что вы вернетесь ко мне, если никто меня не перебьет.

— Будьте уверены, — сказал я. — Аукцион по телефону. Когда мы будем готовы, я дам вам знать.

С некоторой тревогой в голосе он сказал:

— Только не медлите. Время — деньги, вы же знаете.

— Я завтра же внесу ваше предложение на заседании правления.

Он сделал вид, что удовлетворен, но тревога еще давала о себе знать.

Оливер взял пустую чашку из-под кофе, которую Дисдэйл так и держал, и спросил, не хочет ли он посмотреть на лошадь, которую собирается купить.

— А разве он не в Ньюмаркете? — спросил Дисдэйл, вновь испытывая замешательство.

— Нет, он здесь. Вернулся вчера.

— А-а. Тогда, конечно, я хочу на него взглянуть.

Ему явно не по себе, внезапно понял я; по каким-то причинам Дисдэйл весьма основательно выбит из колеи.

Мы пошли давно знакомым путем через дворы, и Оливер на ходу объяснял новому посетителю планировку. По мне, поместье явно оскудело числом, и Оливер с заметной дрожью в голосе пояснил, что он должным порядком отсылает по домам кобыл с их жеребятами, соответственно снижая счета за прокорм, заработную плату работников и общие расходы. Он будет играть с банком честно, сухо сказал он, и постарается собрать и сберечь все, что может, в счет своих обязательств. Дисдэйл недоверчиво сделал круглые глаза, точно подобное чувство чести принадлежало прошлому веку, и мы подошли к конюшне жеребцов, откуда с любопытством высунулись четыре головы.

Пребывание в Ньюмаркете не пошло Сэнд-Кастлу на пользу, подумал я. Он выглядел усталым и поблекшим, едва изогнул шею, чтоб высунуть нос через полуоткрытую дверь, и именно он первым из четырех отступил вглубь и скрылся в полумраке денника.

— Это Сэнд-Кастл? — разочарованно спросил Дисдэйл. — Я почему-то ожидал большего.

— Его три недели подвергали испытаниям, — пояснил Оливер. — Все, что ему требуется, — хорошая пища и свежий воздух.

— И прикосновение Кальдера, — убежденно сказал Дисдэйл. — Более всего — его магическое прикосновение.

Когда Дисдэйл отбыл, Оливер спросил меня, что я думаю, и я сказал:

— Если Дисдэйл предлагает двадцать пять тысяч, он определенно рассчитывает получить гораздо больше. Он прав, он игрок, и бьюсь об заклад, что у него в голове сложился какой-то замысел. А нам всего лишь нужно догадаться, что это за замысел, и решить, что мы на этом основании можем сделать, как удвоить или утроить свою долю.

Оливер недоумевал.

— Как мы можем догадаться?

— Гм, — сказал я. — Вы слыхали об Индийском Шелке?

— До сегодняшнего дня не слыхал.

— Предположим, Дисдэйл действует по тому же плану; люди часто так делают. Он сказал Фреду Барнету, что отправит Индийского Шелка пастись на травку, собираясь поступить с точностью до наоборот. Он намеревался отослать его к Кальдеру и в случае удачи отдать в тренировку. Вам он сказал, что планирует вновь тренировать Сэнд-Кастла, так что предположим, что это именно то, чего он не планирует. И он собирается его кастрировать, так?

Оливер кивнул.

— Тогда, полагаю, именно кастрация меньше всего входит в его планы, — сказал я. — Он просто хочет, чтобы мы поверили, что таково его намерение. — Я поразмыслил. — Вы знаете, что бы я сделал, если бы хотел действительно сыграть на Сэнд-Кастле?

— Что?

— Звучит по-идиотски. Но при репутации Кальдера может и сработать.

— О чем вы говорите? — Оливер начал раздражаться. — Что за игра?

— Предположим, — сказал я, — что вы можете за гроши купить жеребца, чьи безупречные жеребята вполне способны выиграть скачки.

— Но никто не рискнет...

— Предположим, — прервал я. — Примерно пятьдесят шансов из ста, если судить по цифрам этого года, что вы получите безупречного жеребенка.

Предположим, Дисдэйл предложит Сэнд-Кастла как производителя за, скажем, тысячу фунтов и взнос выплачивается, только если жеребенок родится без изъянов и проживет месяц.

Оливер просто онемел.

— Скажем, нормальные потомки Сэнд-Кастла будут выигрывать, а они это, право же, могут. Их было четырнадцать в этом году, не забывайте. Скажем, по прошествии времени его доброкачественные жеребята докажут, что стоят пятидесятипроцентного риска. Скажем, Сэнд-Кастл останется в конюшне Кальдера, и Кальдер все время будет поддерживать его в форме. Разве нет шансов, что по прошествии лет вложенные Дисдэйлом двадцать пять тысяч будут снабжать их обоих хорошим, стабильным доходом?

— Это невозможно, — слабо возразил Оливер.

— Нет, возможно. Это рискованно. — Я помолчал. — Вы, разумеется, не получите от хозяев элитных кобыл, но среди заводчиков достаточно мечтателей, которые могут рискнуть.

— Тим...

— Только подумайте, — продолжал я. — Безупречные жеребята от Сэнд-Кастла за ерундовую цену. А если получите уродца, что ж, бывают ведь годы, когда ваша кобыла может скинуть или вообще остаться бесплодной.

Он какое-то время смотрел под ноги, потом куда-то вдаль, потом сказал:

— Пойдемте со мной. Я вам кое-что покажу. Кое-что такое, о чем вам лучше бы знать.

Он направился к Уотчерлеям и всю дорогу молчал. Я шел рядом с ним знакомой дорогой и думал про Джинни, потому что не мог этому помешать; и вот мы прибыли в соседский двор, который теперь по опрятности сравнялся с остальными.

— Сюда, — сказал Оливер, подходя к одному из денников. — Посмотрите сюда.

Я посмотрел, куда он указывал: кобыла с жеребенкомсосунком, ничего удивительного.

— Он родился три дня назад, — сказал Оливер. — Я хотел бы, чтобы Джинни его увидела.

— Почему именно его?

— Кобыла моя собственная, — сказал он. — А жеребенок от Сэнд-Кастла.

Была моя очередь онеметь. Я переводил взгляд с Оливера на жеребенка и обратно.

— Он совершенно нормален.

— Да.

— Но...

Оливер криво усмехнулся.

— Я собирался случить ее с Летописцем. Она была у Уотчерлеев, потому что жеребенок у нее тогда был хилый, но с ней самой все было в порядке. Однажды я здесь проходил, взглянул, когда она была в поре, и по наитию отвел ее на случную площадку и послал Найджела за Сэнд-Кастлом; мы потом еще пару раз их спаривали. Вот и результат. — Он печально покачал головой. — Его продадут, конечно, вместе со всем остальным. Я хотел бы оставить его себе, но что поделаешь.

— Но он должен много стоить, — сказал я. — Не думаю, — сказал Оливер. — Вот оно, слабое место вашей рискованной игры. Не только потенциальный выигрыш на скачках влияет на цену аукциона, но и шанс получить племенное потомство. А никто не может быть уверен, случая с потомком Сэнд-Кастла, что генетический дефект не проявится в следующих поколениях. Боюсь, что ни один серьезный заводчик не пошлет к нему кобыл, как бы выгодна ни была сделка.

Мы постояли в молчании.

— Эх... Хорошая была идея, — сказал я.

— Дорогой Тим... мы хватаемся за соломинку.

— Да. — Я взглянул на его спокойное волевое лицо. Капитан тонущего корабля. — Будьте уверены, я сделаю все возможное, чтобы спасти вас.

— И деньги банка?

— И это тоже.

Он слабо улыбнулся.

— Хотел бы, чтоб вам удалось, но поджимает время.

Дата приезда судебных исполнителей уже была назначена, страховая компания в конце концов увильнула, законники обступили вплотную, отсрочка, которую я выбил для него, истекала последними каплями, и даже тоненького ростка надежды не пробилось на руинах.

Мы брели обратно к дому, и Оливер, как прежде, похлопывал кобыл, которые приближались к оградам.

— Наверное, все здесь так и будет в следующем году, — сказал он, и с виду не изменится. Кто-нибудь это купит... вот только я исчезну.

Он вздернул подбородок, глядя вдаль, поверх белых крашеных оград и длинных рядов конюшенных крыш. Чудовищность потери труда всей его жизни бременем осела на его плечи, и на осунувшемся лице обозначились скулы.

— Я пытаюсь не думать, — ровным голосом сказал он. — Но я просто не знаю, как это пережить.

Когда я этим вечером вернулся домой, мой телефон разрывался. Я пересек гостиную, ожидая, что звонки прекратятся, как только я возьму трубку, но телефон продолжал требовательно взывать, и на другом конце оказалась Джудит.

— Я только что вошел, — сказал я.

— Мы знаем, что тебя не было. Мы уже второй или третий раз пробуем.

— Я виделся с Оливером.

— Бедный, бедный человек. — Джудит страшно горевала о Джинни и считала, что Оливер больше нуждается в сочувствии из-за дочери, чем из-за его банкротства. — Тут вот что, — продолжала она. — Пен просила меня позвонить тебе, поскольку она весь день занята у себя в лавочке, а когда она звонила, тебя не было... Она говорит, что получила ответ из Америки насчет шампуня, тебя это еще интересует?