— Нет, я не думал об этом, потому что считаю, что это бы усложнило очень многое, — пробормотал Саймон.
— Многие люди подверглись бы опасности, если бы решили докопаться до истинной натуры твоего отца, — осторожно проговорила Лилиан, пристально следя за малейшей реакцией Саймона.
Он повернулся к ней и выглядел при этом таким возмущённым, что ноздри слегка раздулись.
— Сейчас меня это мало беспокоит. Я имею право на то, чтобы увидеть своего брата, если он всё ещё жив. А он имеет право увидеть меня и нашу сестру, Наоми.
— Ты хочешь сказать, что тебя не заботит, если правда о твоём отце всплывёт наружу? — потрясённо спросила Лилиан.
Немного поколебавшись, он покачал головой:
— Я сердит на него за лицемерие и обман, но я не хочу, чтобы об этом все узнали, по крайней мере, не сейчас. Возможно когда-нибудь …
Лилиан моргнула. Это означало, что когда-нибудь он позволить правде всплыть наружу, но только тогда, когда он сам это позволит. И этот факт ещё больше убедил Лилиан оставить всякие планы о мести.
— Когда думаю о правде, которую могут узнать другие, я, прежде всего, беспокоюсь о Наоми и её детях, И о своей матери… И возможно о себе тоже, пусть даже это и звучит эгоистично.
— Это не эгоистично, Саймон, — прошептала девушка, опустив глаза на пол и глядя на свои ноги. — Ты не сделал ничего плохого. И ты не должен отвечать за грехи своего отца. Это несправедливо.
Саймон нахмурился:
— В этой жизни много несправедливости. Я думаю обо всех тех людях, которым мой отец причинил боль … Разве они не заслуживают того, чтобы быть как-то отмщёнными?
Взгляд Лилиан взметнулся вверх. Он снова предоставляет ей прекрасную возможность рассказать правду о себе и о своей матери. Она могла признаться, почему приехала сюда и какие у неё были планы на его счёт. Возможно, в этот напряженный момент он бы понял её.
А, может, и не понял бы. И теперь, после того, как она позволила ему рассказать о своей самой большой тайне, он возненавидит её ещё больше, если узнает о ней всю правду.
Может ли она так рисковать?
Прежде чем Лилиан решилась на что-либо, Саймон проговорил, глубоко вздохнув:
— Теперь ты знаешь, что меня съедает изнутри. Но меня ждёт ещё один неприятный момент. Если я действительно буду искать этого человека, моего брата, о котором я никогда ничего не слышал, я должен буду приложить максимум усилий, чтобы не показать ему истинные причины, по которым я нашёл его.
Саймон задумчиво посмотрел на Лилиан. Из окна позади него в комнату лились солнечные лучи и окутывали его в такое нереальное сияние, что делали его похожим на темного, падшего ангела. Чувственного, красивого искусителя. И, несмотря на все те опасения, что раздирали её, Лилиан хотела его больше всего на свете.
Но она дала себе слово не поддаться искушению. Особенно учитывая их утреннюю беседу, когда касалась его, целовала его, занималась с ним любовью… Всё это было ошибкой. Она не должна повторить это снова, независимо от того, как сильно ей этого хотелось.
Покачнувшись от давления собственных мыслей, девушка отвернулась:
— Мне лучше уйти. У тебя, наверное, много дел.
Саймон поймал её за руку:
— Пожалуйста, Лилиан, не уходи.
Он мягко притянул её к себе, и девушка поддалась ему со слабым сопротивлением. Казалось, так было всегда: она просто не могла отказаться от него, когда он начинал соблазнять её.
— Саймон, — прошептала она беспомощно.
Он наклонил голову, и в ту же секунду его губы нашли её уста. Как она могла противиться этим ласкам? Её руки медленно обвили его за шею, её тело теснее прильнуло к нему. Желание, с которым она пыталась бороться, поглотило её целиком, и она забыла обо всём на свете.
— Спасибо тебе, — прошептал Саймон, прижав её к стене. Положив руки на стену с обеих сторон от её головы, он пригвоздил её к месту своими зелеными глазами. — Спасибо, что выслушала меня… И спасибо, что не стала осуждать меня.
Глаза Лилиан увлажнились, и она отвернулась в надежде, что Саймон не заметит бегущую вниз по щеке одинокую слезу. Но, конечно же, он заметил это и вытер влагу кончиком пальца.
— Не плачь, Лилиан, — пробормотал он, потянувшись губами к её шее. — Никаких слез. Только удовольствие и смех. Я хочу дать тебе всё это. И хочу, чтобы ты дала мне тоже самое.
У Лилиан закрылись глаза от удовольствия, едва он стал покрывать поцелуями нежную кожу её шеи. Если и было что-то хорошее в этой ситуации, так этим хорошим был Саймон со своим тёплым взглядом и нежными руками. Саймон со своим сокрушительным умением заставлять её чувствовать себя спокойно, в безопасности, пусть даже она и не подходила ему, не вписывалась в его аристократический мир.
И сам того не ведая, он позволил ей забыть прошлое, забыть свой гнев, всякие планы о мести.
Лилиан очень хотела бы обладать достаточной силой, чтобы суметь устоять перед этим искушением, суметь поступить правильно, но она просто не могла этого сделать. И она сдалась, пообещав себе, что это происходит в самый последний раз.
Девушка выгнулась ему навстречу, когда он обхватил её за ягодицы и резко притянул к себе. Она застонала, уткнувшись ему в плечо, и стала сминать в руках плотную ткань его камзола, вдыхая его неповторимый аромат, присущий только ему одному.
Если между ними всё должно закончиться, если ей удастся найти силы покинуть его, Лилиан хотела, чтобы последние минуты в объятиях Саймона был самыми незабываемыми. Самыми прекрасными переживаниями в её жизни. Позже ей хотелось бы до самых мельчайших подробностей вспоминать эти мгновения, и не испытывать при этом сожаления.
Девушка снова прислонилась к стене и занялась его камзолом, дергая за плотную ткань, пока не освободила Саймона от ненужного одеяния и не отбросила его в сторону.
— Здесь? — выдохнул Саймон, опуская её на пол вдоль своего тела так, что Лилиан чуть не задохнулась от этого чувственного скольжения.
— Да, — простонала девушка простой ответ, как на его вопрос, так и на его действия.
Больше Саймон не задавал вопросов. И едва она распахнула на нём рубашку, оголяя его широкие печи, как он тут же одной рукой начал поднимать её юбки вверх, а другую просунул под мягкую ткань, чтобы коснуться горячими пальцами нежной кожи её бедра.
Затем он скользнул выше, и когда нашёл влажный вход в её разгорячённое тело, Лилиан закрыла глаза и испустила долгий, прерывистый вздох. Сладкий трепет всё ещё бродил по её телу с прошлой ночи, однако это сделало её ещё более восприимчивой к его чувственным прикосновениям. И почти сразу же, едва он дотронулся до неё, девичья плоть стала горячей и влажной в ожидании неминуемого вторжения.