Как только девушка это поняла, она вновь резко затормозила и прислушалась. Но ничего… Это походило на игру в прятки. Ива выругалась. В этот момент впереди замерцало что-то белое. Знахарка насторожилась, костеря на этот раз себя за неосторожность. Пятно света увеличивалось. Девушка вжалась в стену, побелев в тон ночной рубашке.
На нее надвигалось самое настоящее привидение – с некоторых пор Ива стала хорошо в них разбираться. Призрак был удивительно похож на слугу, лакея или кого-то в этом роде. Даже совершенно бесцветная одежда выглядела как форма дворецкого или эконома. Спина призрака была надменно выпрямлена. Тонкий нос высоко задран.
Привидение приблизилось, окинуло белую как смерть девушку взглядом. Потом вдруг согнуло спину в поклоне и отправилось дальше, оставив в душе травницы неизгладимый след.
Призрак давно скрылся из виду, когда Ива наконец-то нашла в себе силы двинуться дальше. Значит, в замке живут привидения. Какой же замок без них? Ужас, конечно. Но, похоже, они – он? – настроены неагрессивно. Да и какой-то это… неправильный призрак. Как Ива узнала, копаясь в книжках о различных волшебных существах, основной чертой настоящего привидения может считаться способность вызывать страх у всего живого. И, пожалуй, еще холод. А от этого ничем подобным не веяло. Разве так ведут себя неупокоенные души? Было такое впечатление, что он просто движется куда-то по своим делам. Как положено всякому лакею. Или дворецкому… При жизни.
Ива тряхнула головой. Он был похож на очень живого слугу. А что выглядел как призрак… так что еще можно ожидать от заколдованного замка? Знахарка ехидно улыбнулась. Да уж, дорассуждалась. Даже звучит глупо. Но… замок определенно жил. В нем не было людей, кроме двух случайных путников, не было даже домовых. Не фыркали лошади на конюшне, не клацали зубами собаки, ловя блох, не чудили конюшенные и банники, но замок жил несмотря ни на что. Он хватался за подобие жизни. Не хотел застывать под мантией пыли и забвения. Вот и бродят отражения прежней жизни по нему. Может, поэтому в нем и оказались два неосторожных странника? Попали в ловушку чужого эгоистичного, но такого человеческого желания не быть одному.
Ведунья покачала головой и укорила себя за расшалившуюся фантазию.
Коридор вывел ее на лестницу. Главная и парадная, широкая как не всякая улица. По улице должны ходить люди. Ведьмочка сделала один короткий шажок вперед. Ее ступня скользнула в пустоту – упоительное ощущение меньше, чем на миг, пока пальцы ног не почувствуют твердый камень. Интересно, кто-нибудь падал с этой лестницы? Наверняка. Такая удобная площадка для разыгрывания семейных сцен. Один хлесткий удар – и неверная супруга? Или, может, опротивевшая теща? Дочь, или сын-наследник от первого брака? – летит вниз, и акский мрамор прерывает хрупкую жизнь.
Но с чего это такие грустные мысли? С этой лестницы хорошо спускаться во время светских приемов, ослепляя всех и каждого, – и особенно одного – неземной красотой. Или сбегать вниз, чтобы радостно повиснуть на шее вернувшегося из дальнего и, несомненно, опасного похода мужа… отца, брата, сына?
Пальчики изящной кисти бегут по вычурным перилам. А может, у подножия этой лестницы играли дети… хозяев, слуг?
Сражались на деревянных мечах сыновья лорда? А по ночам они с младшей сестренкой крались мимо портретов на кухню за сладостями? А лица предков смотрели из прошлого с улыбкой и тихой гордостью?
Ведунья скользила по залам. Луна услужливо высвечивала их величественную красоту. Как грустно, что они одиноки. Здесь должен слышаться смех… нет, не смех, – музыка. Да, точно – музыка. И тихие вздохи влюбленных пар. А в смежных комнатах так удобно прятаться от неделикатных глаз. Первая влюбленность должна освещать память этих каменно-деревянных красавцев. Ива как наяву видела кружащуюся в своем счастье девушку в белом легком – летящем – платье.
– Я тебе нравлюсь?! – звенит смехом ее голос.
Что ему сказать? Как выразить то, от чего перехватывает дыхание и неизвестные ранее желания рождаются в теле?
– Я тебе нравлюсь?!
Музыка не могла бы быть более прекрасна, чем ты, чем твой голос, твои струящиеся волосы, манящие губы… Твое тело, от которого кружится голова. Мне даже касаться тебя боязно, ты – мое совершенство…
Легкие шаги уносят волшебницу дальше. Ах, как прекрасна ночь. Пьянит аромат цветов. Такой пряный, такой изысканный. Так должна пахнуть только ночь любви. Любви, свободной от всего, от всех предрассудков, от всего, что сковывает. Здесь нет места стеснительности, целомудрию, нет места и разуму. В такие ночи рождаются… грехи. Иву как ведром холодной воды окатили.
Она остановилась и растерянно оглянулась. Далеко же она забрела. Дальше начинаются подсобные помещения, кухня, кладовые. Что ей там делать? Это же не маленький домик в забытой богами деревушке, где кухонька – это средоточие жизни. В этом огромном роскошном замке кухня – это место, где прячут одни грехи и безжалостно срывают маску с других.
Темные дыры открытых дверей смотрели на девушку провалами мертвых глаз. Она попятилась и тут же наткнулась на кого-то.
Взвизгнув, она отскочила в сторону, пытаясь не столько защититься, сколько оказаться насколько возможно дальше.
– Что ты тут делаешь? – грозно вопросил Торн.
Ива облегченно выдохнула.
– Я спросил, что это ты шляешься по ночам?!
Мужчина сдвинул брови. Девушка открыла рот, чтобы что-то сказать в свое оправдание, но тут ее посетила вполне разумная мысль – а собственно, какого гоблина?
– А какое твое дело?! – выкрикнула она. – Хочу и шляюсь! – И тут же перешла в наступление: – Тебе что, жалко?
– Я отвечаю за твою безопасность. – Торн еще больше нахмурился. – А ты делаешь все, чтобы мне было как можно труднее это делать.
– Я сама могу за себя постоять. – Резкость в ее голосе усилилась.
Торн только хмыкнул:
– Отправляйся лучше спать, девочка. Нечего по ночам бродить.
Ива тоже нахмурилась и хотела возразить, но воин уже подхватил ее под локоток и поволок вверх. Злость почти захлестнула ведьму. Но что-то сдерживало лавину едких слов. Какое-то неизъяснимое чувство вины.
Только оказавшись в своей комнате, знахарка, меряя шагами ее длину и постепенно успокаиваясь, поняла, что это самое чувство вины ей не принадлежало. Может, так же, как и все остальные чувства, посетившие ее этой ночью. Что, если это не просто мысли и образы, рожденные буйной фантазией? Может, это воспоминания замка?
В сомнениях и раздумьях девушка наконец улеглась в постель. Сознание никак не хотело успокаиваться. Юркие мысли носились вскачь туда-сюда в ее прелестной головке. Но постепенно их бег замедлялся, и они разбредались по одному, как шумные гости по домам. Хозяин ночи пришел и накрыл своим плотным мягким плащом уставшее за день сознание, и она провалилась в сон под тихие звуки лютни, так и не задумавшись, откуда последняя появилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});