- Это было лучшее исполнение этой песни, - тихо произношу я, когда Стас протягивает мне руку.
- Можешь мне не льстить, сиська.
- Прекрати, пиписька, - усмехаюсь, вставая с «ложе любви». – Ты, кстати, ее не застудишь?
- Во-первых, его, во-вторых, надеюсь, что нет, - быстро целует в губы. – Но вообще, хватит ошиваться здесь голыми, не хватает еще заболеть. Одеваемся, Васька.
- А может побегаем голыми по лесу?
- Говоря словами Соколова – да ты епнулась, Васька. Быстро одеваться, я сказал, - тянется к моей одежде. – Давай, Аль, я серьезно. У тебя, наверное, что-то с ушками или с вниманием, скорее второе. Во время моего сольного охрененного исполнения гремел гром, так что пора сваливать.
- Да. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь из нас молнией убило. Я жить хочу. Желательно долго. И счастливо, конечно.
- Вот. Надевай трусы, сиська.
- Я знаю, зачем ты это сейчас делаешь, - стою как вкопанная, неотрывно смотря за тем, как ловко Сафронов натягивает на себя одежду.
- Что? Надеваю трусы? Чтобы не заморозить хозяйство.
- Нет. Ты меня типа отвлекаешь, чтобы я не говорила и не думала о неприятном.
- Ну и это тоже. Аль, ну ты долго будешь стоять в чем мать родила? – уже несдержанно бросает Стас, выхватывая из моих рук трусы. Резко наклоняется, ничем не показывая, что у него больная спина и хватает меня за лодыжку. Поднимаю одну ногу, затем вторую, смотря на то, как Сафронов натягивает на меня кружево.
- Есть в этом что-то приятное, когда тебя одевает сам… Евпатий.
- Руки вверх, Васька.
Слушаюсь его «приказа» и приподнимаю руки вверх. Через несколько секунд я стою уже полностью одетая с сиренью в руках. А еще через пару минут мы выходи на тропинку под раскаты грома, и мне как ни странно, не страшно. Наверное, потому что мы начинаем без умолку болтать о переписке и не только о ней.
- Так уж и быть, давай купим твоей Юле подарок.
- За то, что дважды нас свела? – улыбаясь кивает Стас.
- Ну и за то, что в мусорном баке сидела и поджидала тебя.
- Скажешь тоже, - отшучиваюсь я, отгоняя от себя неприятную тему. - Блин…
- Ну что опять?
- Ты получается собак боишься?
- Ну только больших. Да и не боюсь, а…
- Брехло, - усмехаюсь я. – Но Жулю все равно придется терпеть.
- Да я ее обожаю, - произносит Стас, сворачивая к дому Вольских.
- Слушай, это что получается, не нашел бы ты меня тогда в лесу, еще недолго и снял бы проститутку?
- Ну если не врать друг другу, то да, снял бы.
- Все-таки хорошо, что у тебя болела спина. Хоть какой-то мы нашли в этом плюс.
- Да ты ж добрая моя, - притягивает меня к себе за плечи.
- А давай уедем? – неожиданно произнесла то, что крутилось у меня в голове последние несколько минут, резко остановившись. – Далеко-далеко и не будем разбираться, кто это сделал, зачем и прочее. Знаю, что говорила тебе еще недавно совсем другое, про то, что твоя мать тебя найдет, где захочешь. Но это другое. Я не хочу, чтобы нас трогали. Не хочу никого видеть и слышать. Ты же знаешь, что я этого не делала, это ведь главное. Зачем сейчас, спустя год, ворошить прошлое и снова наживать себе врагов? Купим небольшой дом где-нибудь в похожем на это месте, а лучше в глуши, чтобы никто и знать не знал где мы. И пусть для всех– мы не вместе, это неважно.
- Нет.
- Почему нет?! Давай никого не трогать, чтобы от нас отстали, ну пожалуйста.
- Я сказал нет, Аля. Понимаю, что тяжело расставаться с иллюзией, что у тебя есть мать, если это, конечно, она, но… черт, как сложно-то. Вот у тебя есть банка с вкусным вареньем в руках, представила?
- Причем тут банка и варенье?
- При том, что если в эту банку кинуть ложку говна, варенье уже испорчено, сколько бы ты не снимала с него дерьмо. И чтобы потом наслаждаться вкусом, надо полностью избавиться от содержимого и вымыть банку дочиста. И только затем наполнить ее новым вареньем. Понимаешь? Вижу, что понимаешь, - не дав мне сказать что-либо в ответ, продолжает Стас. – Нам надо с этим разобраться. Мне надо. Я хочу есть чистое варенье, не опасаясь, что где-то в ложке мне попадется кусок говна. А потом можно и в глушь. Но только после, а не до. Никто тебя не тронет, Аль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- А где мы будем сейчас жить?
- А где хочешь? – прижимая меня к себе, интересуется Стас.
- Там, где не появится твоя мать. Ну, или не видеть ее хотя бы до тех пор, пока у меня в паспорте не будет стоять новая пометка о регистрации брака. С тобой, если ты не понял. Жуть как хочется ткнуть кольцом и паспортом ей в лицо.
- Аля…
- Ну что? Ты сам сказал несколько минут назад, что надо выговариваться, а не держать в себе. Вот я и не держу.
- Хорошо. Моя мать точно не появится в принадлежащей тебе квартире. Будем жить там.
- Ммм… боюсь, что тебе в ней не очень понравится. Она тесновата.
- Вспомним начало совместной жизни. В тесноте, да не в обиде.
Глава 30
Еще несколько дней назад мне бы и в голову не пришло, что я когда-нибудь встречусь с Алей и будет… да вот так все и будет. Я вообще ни о чем не думал, барахтался как дерьмо в проруби, без малейшей зацепки за нормальную жизнь. Сейчас понимаю, что рано или поздно спился бы. Да, именно спился. Не потому что пагубно тянуло к алкоголю, а потому что тягу к Але надо было бы чем-то перебить. Чувствую себя влюбленным пацаном, постоянно поглядывающим в сторону Саши. Только фишка в том, что я в нее не влюблен. Я ее люблю, а это совершенно разные вещи. Но веду я себя как истинный тупоголовый пацан, хреново следящий за дорогой и думающий о том, как поскорее расписаться. Да, однозначно не влюбленный, но думающий, как он самый.
- О чем думаешь? – нарушаю тишину в машине, краем глаза смотря на мечтательную Сашу.
- О том, что дважды меня к тебе привела Юля. Она меня и так, и сяк упрашивала зарегистрироваться на сайте знакомств, а я просто на отвали давала то объявление. Ну какой нормальный мужик клюнул бы. Ой, я не то имела в виду, - быстро поправляется Аля, закусывая губу. - Блин, ну я к тому, что то объявление – это антисекс и нацелено на то, чтобы отогнать мужиков, а ты...
- А я Евпатий - любитель жиденьких волос, целлюлитных ног и недопринцессок.
- Это судьба, - весело произносит Аля, откидывая голову на сиденье. – Ну разве так бывает?
- Ну видимо, бывает.
- И если Юля не решила бы похоронить Генку в месте, где обитают мужики побогаче, мы бы не встретились. А как я ее ругала за желание, а как…
А дальше я слушаю в пол-уха похвалы о подружке. Сдалась мне эта Юлька как собаке пятая нога. Нет, теоретически – хорошо, что у Али появилась подружка, равно как и то, что неуемная фантазия этой самой Юли привела нас друг к другу. Вот только факт того, что эта девица могла привезти Алю к кому-то мужику – неимоверно бесит.
- Ты только не думай о ней плохо. Она, правда, хорошая. Немножко дурит с этим патологическим желанием найти себе миллионера, но это не от сучности характера, просто… она ничего в жизни не видела. Ну хочется ей денег. В общем, не думай о ней плохо, - уже раздраженно бросает Аля.
- Да я ничего и не думаю о ней плохого. Давай купим твоей подружке в знак благодарности какую-нибудь стоящую вещь.
- Ха! Когда она узнает, что мы сошлись и все сопоставит - вещицей не отделаешься, - усмехается Саша. - Уверяю тебя – она умеет убеждать людей.
- Ты хотела сказать разводить мужиков на подарки?
- Нет, такого она не делает. Она не шлюха какая-нибудь, - хмуря брови, добавляет Аля.
- Во-первых, я такого не говорил, во-вторых, я не хочу ссориться из-за постороннего человека.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Я тоже. Только этого «постороннего» человека нам надо забрать из клиники, пригнать ее машину и…
- И одарить несметными богатствами.
- Заметь, тебя за язык никто не тянул, - произносит Аля, демонстрируя лучезарную улыбку. – Сафронов?
- А?