В салоне повисла напряжённая пауза. Каждый думал о своём, как вдруг, Джим достал из-под сиденья пистолет.
— Неужели ты думаешь, что они правда едут за нами? — тихо спросила я.
— Не думаю, а знаю, — ответил он и начал сбавлять скорость, плавно съезжая к обочине.
— Нет, Джим. Пожалуйста, давай ехать дальше! — на меня накатила жуткая паника, но он спокойно посмотрел на меня, и без слов стало понятно, что он всё уже решил.
— Я просто проверю, — ответил он.
— Не надо. Мы же можем ехать. Пусть они тоже едут себе. Ведь так, Майкл? Скажи ему, пожалуйста! Скажи что-нибудь, чтобы он перестал геройствовать и просто отвёз нас, — по щекам уже текли слёзы. Но старика ничего не ответил, а лишь покачал головой. Джим что-то ему тихо сказал и стал дожидаться неизвестно чего, глядя в боковое зеркало.
Эмили проснулась, и тоже как я встревоженно наблюдала за происходящим. Преследовавшая нас машина медленно подъехала к нам и остановилась. Моё сердце уже стучало в горле. Он открыл дверь, и я схватила его за плечо.
— Пожалуйста, не надо. Останься. Поехали дальше, — еле выдавила из сдавленного горла слова, но он лишь погладил мою руку и вышел на улицу.
Глава 29
Каждая девушка мечтает, чтобы её избранник был храбрым. И я мечтала, но никогда не думала, что мои мечты встанут поперек горла. Вспоминая свою прошлую жизнь и отношения с Эндрю, могу сказать, что он был редкостным ссыкуном. Всегда боялся, что ему вмажут по лицу. Так берёг свой нос, прям тошно было. Но это всё можно было списать на воспитание. Мамин сын, зацелованный в задницу, никогда не будет лезть в драку. Я раньше не придавала этому значения, потому что не было с чем сравнивать. В нашем окружении, почти все такими были.
Джим же, полная противоположность тому с кем я провела пять лет своей жизни. Дикость и отвага, что бурлила в его венах и отражалась в глазах, вызывали восхищение и опасение. И последнее сейчас билось в моей голове. Мне страшно. Я не знаю, кто там сидит в этом чертовом пикапе и зачем остановился. Зачем ехал за нами?!
Руки трясутся, невозможно унять дрожь, что напала на меня. Эмили гладит меня по плечу, стараясь успокоить. Но я вижу, что там что-то не так. Джим стоит у открытой двери соседней машины, вид у него хмурый и вовсе не добрый. О чем они говорят?
Смотрю во все глаза, надеясь, что это просто обычные люди и Джим сейчас вернётся в машину. За окном разыгралась метель, сквозь которую почти ничего не видно. Внезапно, он падает на снег спиной, и кто-то прыгает на него сверху. Всё происходит так быстро, что я не успеваю понять, что произошло. Чужак катается с ним по снегу, размахивая кулаками. Майкл судорожно начинает искать что-то под сиденьями, но ничего не находит. Мы беззащитны. И помочь ему не можем.
В голове полная каша.
Открываю дверь, но она тут же захлопывается. Майкл тянет меня за куртку назад.
— Сядь и не высовывайся! — кричит он мне, но у меня страх за жизнь Джима и я вновь рвусь наружу.
— Джесмин! Не бросай нас! — плачет Эмили, обнимая себя руками.
К горлу подступает тошнота. Из машины выскакивает второй мужчина и бросается в драку. Чёрт, их двое! Джим подозрительно слабо отбивается, и мне начинает казаться, что… нет, даже думать об этом не хочу!
Я не знаю, что мне делать. Не знаю!!! Глаза судорожно ищут хоть что-то тяжёлое или острое, но в салоне нет ничего. Времени мало! Выскочив на улицу не чувствую холода, открываю багажник вижу монтировку. Ну, хоть что-то! Следом за мной выбегает Майкл и тянет обратно в машину.
— Джесмин, сейчас же вернись, будь не ладна! — задыхаясь, кричит старик. — Дурочка, тебя убьют!
— Пусти! — вырываюсь из его рук и бегу к снежному кому из дерущихся мужчин, которые перекатываясь, рычат в борьбе. В ушах будто вата, и всё вокруг странно замедлилось.
Не думая ни секунды со всего маху бью одного по голове, и он, видимо от шока поворачивается ко мне. Злое лицо со шрамом расплывается в улыбке из железных зубов. Огромный увалень с длинными как у шимпанзе руками поднимается на ноги и шагает ко мне, пока я отступаю назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джим остаётся бороться на снегу со вторым чужаком, который его душит захватом руки. Вокруг так много крови. Только бы не его.
— Иди сюда сучка, — облизнув свои зубы, сказал хриплым голосом курильщика чужак, играя охотничьим ножом в руке.
Джим вскакивает на ноги, вырубив другого, и хватает за шиворот идущего за мной, выбив нож из рук, и душит его. Почему он не стреляет?! Где пистолет?
— В машину!!! — зло кричит, практически рычит на меня Джим. А я стою, не могу пошевелиться. Не могу уйти, бросить его здесь. — Я сказал, в машину, блядь, Джесмин! Быстро! Шевелись! — ещё раз кричит он и его голос как-то странно дрогнул.
Позади него показалась фигура чужака, что держит в руках нож, а я уже почти ничего не слышу и не вижу. Его крик где-то эхом раздается в закоулках сознания, когда до слуха доносится мерзкий голос, произносящий моё имя, а затем резкая боль. Я перестала видеть, зрение куда-то исчезло, а слух притупился, будто я под водой.
Меня тащат по снегу. Всё белое и красное. Его голос становится всё тише. И последнее, что я слышу:
— Уезжайте! Живо!!! Увези их, скорее! — как в тумане слышу хриплый крик Джима и звуки борьбы, как у дерущихся зверей.
Нет. Не хочу. Не надо.
Но я уже в машине. Слышу плач Эмили и дрожащий голос Майкла, что проклинает машину. А затем выстрел. Громкий хлопок, который отдаваясь в моём сознании, разрывает сердце.
Только бы не он. Прошу…
***
Гул автомобиля и бледное лицо малышки, вот что я помню. А ещё мысли. Плохие мысли. За рулём сидел Майкл. Джима нет…
Я не верю.
— Где он? — шепчу изо всех сил. Так больно и слова даются с трудом.
Тишина в ответ. Только всхлипывания Эмили, лезвием проходятся по сердцу, которого больше нет. Без него нет. Я не верю.
Душевная боль стала физической, когда я попыталась встать. Резкая боль сковала тело и разлетелась пульсацией в нервных окончаниях, выкручивая каждую клетку тела. Эмили закрывала пледом мой живот, и только сейчас до меня дошло, что происходит.
— Боже, милая, зачем же ты полезла? — доносится до слуха печальный голос старика.
Майкл мчит по дороге и уже виднеется пограничный пост. В глазах всё рябит из-за снега за окном. Сейчас уже ничего не важно. Я ничего не хочу. Жить не хочу.
— Почему мы уехали? Бросили его? — слышу свой голос, будто со стороны. Чужой, холодный голос, наполненный горем и ненавистью.
— Не было выбора, — отвечает старик.
— Ложь. Выбор есть всегда. Мы бросили его! — кричу я, и чувствую, как горячая кровь выходит из раны.
Эмили плачет сильнее. Господи, почему всё так?! За что?!
— Прости, — шепчу ей, пытаясь сфокусировать взгляд, но всё плывёт перед глазами.
— Дедушка! Джесмин умирает! — панически кричит Эмили. А я не в силах что-нибудь сказать. Тело ватное, голос пропал. Всё так быстро и неожиданно. Я не верю…
***
Писк аппаратуры, белый потолок. Чья-то фигура мелькает сбоку.
— Где я? — хрипло шепчу, надеясь на ответ.
Фигура куда-то убегает. Зрение фокусируется. Я в больнице.
В палату входит врач, окинув меня приветливым взглядом.
— Джесмин Льюис, — глядя в журнал, произносит он. — Как себя чувствуете?
— Не знаю, — равнодушно отвечаю ему, а самой хочется обратно уснуть, и не отвечать ни на какие вопросы. — Мне всё равно.
— Вам повезло, моя хорошая, — улыбается он, а мне от его наигранной пластиковой улыбки становится тошно.
— В чём же? — рассеянно задаю вопрос. — В чём моё везение?! — чувствую, как накатывает злость.
— Рана была глубокой и опасной. Будь удар на сантиметр ниже, то вы бы лишились ребенка. Но, вам повезло. Сейчас его жизни ничего не угрожает, как и вашей, — говорит он с блаженной улыбкой.
— Что? Что вы сказали? — его слова как ведро холодной воды на голову.
— Вы знали, что беременны? — спустив очки на переносицу, уточняет он.