– Кое-что случилось, – отрывисто произнес Ян. – Приезжай скорее.
И в его голосе было что-то странное, что напомнило Виктору встревоженный голос Лизы, когда она оказалась свидетельницей разбойного нападения.
Васпа? И встревожен?
Виктор сначала рассмеялся, но потом испугался не на шутку. Если уж в обычно бесстрастном тоне Яна появились истерические нотки, значит, случилось что-то действительно экстраординарное.
Виктору показалось, что он добрался до своего дома за считанные секунды. В квартире было темно – ни в одной из комнат свет не горел, но ученый с порога уловил знакомый запах.
– Ну и что случилось на этот раз? – с раздражением вопросил Виктор, щелкая выключателем. – Какого лешего ты приперся ко мне на квартиру, а не вызвал такси и не поехал на дачу?
– Не смог, – коротко сказал Ян и добавил, – в таком виде…
Только теперь в свете ламп Виктор увидел его, сидящего на корточках возле стены. Его почему-то трясло. Взгляд, пустой и безумный, на миг задержался на Викторе, потом отправился бродить по стенам, по собственным рукам и одежде, забрызганным чем-то темным и масляным (кровью?).
В последнее время обоняние Виктора обострилось, а с момента знакомства с васпой он уже мог безошибочно определять этот терпкий, горчащий, пахнущий нагретой медью аромат.
Это действительно была кровь.
– Что ты опять натворил? – нашел в себе силы спросить Виктор, хотя и так знал ответ.
Губы Яна дернулись и разошлись в болезненном оскале.
– Я убил ее, – сказал он. – Убил Карину.
– Кого? – закричал Виктор.
– Карину! – Ян тоже повысил голос и теперь смотрел на ученого в упор. В единственном глазу плескалось безумие.
– Я не хотел, – оправдываясь, забормотал он. – Должен был уйти сразу. Но остался. И потерял контроль.
Обычно бесстрастное лицо Яна перекосила страдальческая гримаса, брови прыгали, как при нервном тике, кадык ходил ходуном.
– Единственная. Кто принял. Сама. Я убил. Потерял контроль. Перерезал горло. Потом жи…
Он сложился пополам, затрясся в мучительных спазмах.
Виктора тоже затрясло, но только от озноба. Словно зимний ветер, преодолев многие мили расстояния, ворвался в его комнату, выстудил стены, проник под самую кожу. Виктор будто вернулся в ту ночь, когда дарский лес наполняли болотные огни, и томный шепот звенел в выстуженном воздухе…
«..и Званка, и Марция, и Зейнар.. Все, кого оставил лежать в тишине и темноте болот…»
…теперь еще и Карина.
– Ты… ты псих, – едва разлепляя губы, прошептал Виктор.
Ян начал подниматься, утирая мокрое лицо рукавом и оставляя на щеках алые полосы.
– Я не хотел.
– Ты псих! – теперь уже кричал Виктор.
Он схватил Яна за грудки, встряхнул, словно безвольную плюшевую игрушку.
– Я не…
Васпа не успел закончить. Кулак Виктора впечатался в его рот, съехал на скулу, сдвинув вбок черную повязку. От удара Яна отбросило к стене. Он глухо стукнулся затылком и мешком осел на пол, оставляя на выкрашенной стене маслянистые следы. Из разбитой губы на воротник рубашки закапала кровь.
– Убирайся, – с отвращением процедил Виктор.
Ян пытался встать, но у него это плохо получалось. Его колотило не то от истерики, не то от удара – Виктор сейчас не хотел анализировать. Все, что он хотел – чтобы это существо убралось сейчас подальше. Из его, Виктора, квартиры. Из города, а, еще лучше, из жизни.
– Ты должен мне помочь, – прохрипел Ян. – Договор…
Виктора снова затрясло, но теперь от возмущения.
– Плевать я хотел на твой договор! – заорал он. – Я ничего тебе не должен! Ни-че-го! Ты сам нарушил его, и нарушил дважды! Что случилось с пунктом «не причинять никому вреда»?
– Я не хотел, – снова повторил Ян. – Она мне нравилась…
И добавил жалобным тоном растерянного ребенка:
– Зачем мне было ее убивать?
Виктор запрокинул голову и истерично расхохотался.
– Зачем? – издевательски передразнил он. – Ты об этом спрашиваешь меня? – он презрительно сощурил глаза и ткнул в Яна пальцем. – Да потому, что ты чертов садист! Маньяк! Ты это понимаешь?
Теперь Ян снова смотрел на Виктора. Его перекошенное лицо было мертвенно-бледным, единственный глаз широко распахнут, словно от глубокого потрясения. Съехавшая повязка обнажала красновато-белые гребни изуродованной плоти.
– По.. жалуйста… – пробормотал Ян.
Это слово он произнес через силу, будто впервые пробуя на вкус. Но именно поэтому в душе Виктора разросся новый взрыв негодования.
– Не говори о том, о чем не имеешь понятия! – зло выплюнул он.
– Так научи меня! – теперь Ян кричал тоже.
И эта эмоциональная волна, до сей поры не свойственная васпе, ошеломила Виктора, сшибла с ног, и он только и мог, что оторопело смотреть в мокрое, изуродованное лицо Яна.
– Ты не знаешь, – лихорадочно продолжил тот. – Как жить с этим. Когда не значишь ничего. Лишь расходный материал. Когда в теле не осталось ни одной целой кости. Когда есть только боль. И смерть. Испытываешь сам. Питаешься этим. Изо дня в день, – он судорожно сглотнул и начал неуклюже подниматься по стене. – И не знаешь другой жизни. Только страх. Только боль. Только насилие. Меня так долго учили этому. Я не умею по-другому.
Теперь он поднялся во весь рост. Стоял, привалившись плечом к стене, и казался еще более жалким, чем обычно. Виктор отступил на шаг. Он вдруг подумал, что не смог бы ударить Яна снова – трогать его сродни тому, что трогать таракана. От этой мысли он слабо застонал, и показалось, сейчас его самого стошнит от омерзения. Если Ян задержится здесь еще хоть на мгновение – его вывернет наизнанку сытным обедом, который они вместе с Лизой заказали в кафетерии гостиницы: тыквенным супом и бараньими отбивными.
– Я не хочу так, – сказал Ян, и его голос почему-то дрогнул. – Я хочу понять, чего был лишен. Все это время. Хочу знать. Чувствовать…
Он выдержал паузу. По лицу градом катился пот, оставляя на коже полосы из грязи и крови. Но мутный глаз подернулся ряской мечтательности, не свойственной ему раньше.
– Любить… – почти неслышно, одними губами закончил Ян.
Виктору показалось, что он сходит с ума. Этот демон, с головы до ног облитый чужой кровью, на счету которого не одна жизнь, сейчас как ни в чем не бывало стоит в его квартире и мечтает – о любви?
Виктору снова захотелось истерически рассмеяться, но вместо этого он сказал:
– Я не верю. Уходи.
Яна затрясло сильнее.
– Пожалуйста, – тихо проговорил он.
Дрожащими пальцами подтянул повязку на место, тыльной стороной ладони утер окровавленный рот. Виктор со злорадством отметил, как на щеке васпы разливается багрянец гематомы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});