Прикосновение обожгло его. Он поднял на девушку удивленный взгляд и встретился с ее улыбчивыми глазами.
– Наверное, вы историк? – предположила она.
Наклонилась над столом так, что ее груди упруго натянули ткань блузки.
– Ужасные времена были, – она вздохнула, обводя фотографию аккуратным алым ноготком. – Страшные трагедии. Сколько людей погибло… Наверное, надо быть очень сильным человеком, чтобы выжить в этих условиях. Вы ведь с севера?
– Да, – машинально ответил Ян.
– Я еще вчера поняла, что вы нездешний, – прощебетала девушка. – Но вы быстро учитесь. Вы давно приехали в Дербенд?
– Недавно.
– И который день сидите в душном офисе? – засмеялась она. – Неужели нет никого, кто бы устроил вам экскурсию? Дербенд стоит того!
– У меня дела.
– Даже от важных дел требуется отдых, – заметила девушка. – Например, перерыв на чашечку кофе. Как вы на это смотрите?
Вообще Ян смотрел на ее выпирающую под блузкой грудь, но при этих словах отчего-то стушевался и отвел взгляд.
За всю его жизнь впервые кто-то обращался к нему дружелюбно и по доброй воле. Не говоря о том, что обращалась женщина. Привлекательная женщина.
Ян сгреб листы, засунул их во внутренний карман куртки.
– Мне нужно позвонить, – сказал он, старательно глядя мимо девушки.
– Конечно, – сладко пропела она и поманила его за собой. – Пройдемте.
Пока он набирал номер Виктора по стационарному телефону, девушка сбегала куда-то, и вернулась уже в верхней одежде и с напарницей, которой что-то жарко зашептала в ухо. Та скептически усмехнулась, но кивнула согласно. Девушка-консультант улыбнулась в ответ и вернулась к Яну.
– Как успехи?
Он повесил трубку на рычаг.
– Не отвечает.
– Вы можете перезвонить позже, – предложила она. – А сейчас я приглашаю вас в кафе… Вы ведь не откажете девушке в этой любезности?
Она взяла его под руку, и Ян вздрогнул снова. Напор этой красивой женщины был незнаком ему, а потому настораживал.
– Не волнуйся насчет денег, – она истолковывала его заминку по-своему. – Я угощаю. К тому же, Ольга заменит меня сегодня.
День клонился к закату. Небо на западе снова постепенно набухало кровяной гематомой, и воздух стал жарче, а запахи острее. Вся эта мешанина просачивалась внутрь, сквозь отвердевшую оболочку Яна, будоражила его. Так могла чувствовать себя гончая, сбитая со следа обилием новых запахов. Это опьяняло с одной стороны. С другой – беспокоило.
Как беспокоило его присутствие женщины.
Еще Ян был недоволен Виктором, который почему-то не отвечал на его звонки, вынуждая снова терять время. Сколько вообще дней отпущено ему? Ян не мог этого сказать. Пока что он занимался восстановлением потраченных сил и доедал уже четвертое пирожное под восхищенные взгляды своей спутницы. Карина – так звали девушку, – пододвинула к нему пятое и засмеялась, когда Ян взял и его.
– Впервые вижу мужчину, который так любит сладкое! – воскликнула она.
Ян осекся и положил пирожное назад. Карина рассмеялась.
– Нет-нет, я не в обиду, – дружелюбно возразила она. – Ты ешь, если хочется. А то вон какой худой, будто в голодный год родился.
Она засмеялась снова и подмигнула ему:
– У вас на севере, наверное, таких сладостей и нету.
– Нет, у нас нет, – подтвердил Ян.
– Что ж вы там кушаете, бедненькие? – посочувствовала Карина.
Ян промолчал, но девушка и не ждала ответа. Вместо этого она подвинулась ближе, положила ладонь на его плечо. Ян неосознанно отпрянул, чем вызвал у Карины новый взрыв смеха.
– Глупый! – сказала она. – Я ж не кусаюсь. У вас на севере девушек нет, что ли?
– Есть.
– Е-есть, – беззлобно передразнила Карина и покачала головой. – Дикий ты какой-то. И странный… – она задумалась. – Вроде и тихоня, а есть в тебе что-то такое… сила какая-то, что ли… Кто ты?
Она протянула руку, но Ян перехватил ее, больно сжал пальцы.
– Тебе не понравится ответ, – жестко сказал он.
– Ай, больно, пусти! – пискнула Карина. – Маньяк!
Она вырвала руку, ее щеки покраснели от возмущения. Ян отодвинул стул.
– Мне пора.
– Подожди!
Она тоже вскочила с места и ухватила его за ладонь. Ян вскинул голову, ощутив, какой жар исходит от девушки. Ее глаза были широко раскрыты, дыхание стало сбивчивым.
– Любишь жесткие игры, да? – промурлыкала Карина. – В тихом омуте черти водятся?
– Мне пора, – повторил Ян, но девушка вцепилась в его рукав мертвой хваткой. Прильнула к нему, задышала в ухо.
– Куда же ты пойдешь, сладкий? – зашептала она. – Друг твой не отвечает, другими делами занят. Так и ты займись. Девушка тебя приглашает.
Ее тело было упругим, податливым. Ян чувствовал биение ее пульса, ее кожа источала аромат желания. И этот запах оглушил его, перекрыл все другие запахи в мире.
– Идем, – он грубо перехватил ее ниже талии.
Карина захихикала.
– Не при людях же, – укоризненно произнесла она. – Пойдем ко мне. Здесь недалеко.
Закат теперь обрел полную силу. Кроны деревьев загорались огненными сполохами, асфальт будто плавился под ногами, и неясно было, стекает ли это жидкий закатный огонь с раскаленных крыш, или ревущее пламя вырывается из подземных глубин Эреба. Под твердой скорлупой Яна тоже вскипало пламя, и голова шла кругом, когда Карина жадно целовала его на пороге квартиры.
– Как тебе это удается? – страстно шептала она. – Сводить меня с ума… Какие-то феромоны? Магия?
Дверь захлопнулась за их спиной, и замок хищно щелкнул, словно сомкнулись железные челюсти капкана. Карина сдернула с Яна рубашку, и ее глаза округлились от смешанного чувства страха и возбуждения.
– О-о… – протянула она. – Ты плохой мальчик.
Она провела пальцами по свежим ранам и уже застарелым рубцам. Ян сжал ее запястье, и Карина охнула от боли.
– Всегда знала, что тихие мальчики любят погорячее, – простонала она, спиной падая на кровать. Грудь ее тяжело вздымалась, от тела исходил жар. Он захлестывал Яна с головой, а собственное сердцебиение отдавалось в ушах рокочущим гулом пожара, что плотной стеной отгородил людей от остального мира, где нет места холоду и мраку, а есть только очищающий огонь.
Он больше не мог контролировать свои инстинкты.
Ян подмял под себя податливое тело, погружаясь в него, как погружается нож в размякшее масло. А женщина кричала и извивалась под ним, и в ответ на каждое движение впивалась острыми ногтями в его спину, что еще больше распаляло обоих. Потом напряжение достигло пика, мышцы сокращались судорожно, движения стали чаще и быстрее, и, наконец, это взорвалось внутри, подобно фейерверку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});