Недавно это было главным оружием наемных убийц в нашем городе, потому что обеспечивало верную смерть даже при легком скользящем ранении.
Душегубы использовали настолько необычный яд, что знахарям и лекарям не удавалось его распознать, а значит, они не могли подобрать нужные травки для лечения. Люди умирали страшной смертью, крича от боли и чернея на глазах, их трупы выглядели как обугленные головешки.
Настолько ужасной казалась такая смерть, что даже отъявленные смельчаки стали дрожать от страха. Вот тогда стражникам пришлось поработать, да и моему отцу тоже…
То ли им повезло, то ли кто-то подсказал, но довольно скоро они обнаружили в подвале наполовину разрушенного дома сумасшедшего колдуна, изготавливавшего эту жуткую отраву, для нее он собирал мертвых крыс и человеческие трупы из сточных вод, а потом варил страшный яд.
Убийства с отравлением, после того как колдуна повесили, сразу прекратились, и город вздохнул с облегчением, особенно когда наемные убийцы объявили через своих людей, что больше никогда не прибегнут к яду, потому что такая медленная и мучительная кончина напугала даже их самих.
Тошнота и рвота, а еще слабость – явные признаки отравления. Но на меня не нападали ни с кинжалом, ни с каким-либо другим оружием, в котором мог находиться яд! Впрочем, если хорошо подумать, то чем коготь оборотня лучше отравленного ножа? Кто его знает, что они едят и как?
Что-то я не встречал людей, поцарапанных оборотнем, обычно их находили разорванными в клочья.
После этих мыслей мне стало плохо, и я в очередной раз плюхнулся на мостовую, на этот раз уже не надеясь подняться. Сил у меня не осталось даже на донышке. Я лежал и смотрел на звезды сквозь стекающую со лба кровь. Даже не переживал, потому что знал: в какой мир отправлюсь после смерти, зависит только от богини-весовщицы, именно она взвешивает добрые и злые дела всех мертвых людей, и какая чаша окажется тяжелее, от того и зависит, куда отправится душа – в нижний или верхний мир.
Я убивал как хороших, так и плохих людей, поэтому шанс попасть на одну из звезд верхнего мира у меня есть, хоть и очень небольшой.
И вот когда глаза мне застлала, как я думал, смертная пелена, а руки похолодели, кто-то ударил меня по лицу. Если бы не умирал, то тому, кто поднял на меня руку, сразу бы сунул нож в бок, но, поскольку уже уходил по дороге в верхний мир, милостиво простил несчастного в надежде, что на весах богини добрый поступок потянет мою душу вверх.
– Вставай сейчас же! – Голос был женский, я бы даже сказал – девичий. – Иначе умрешь…
Сначала я вяло подумал о том, что волчонок-оборотень все-таки выжил, а теперь пришел меня убивать, но из каких-то особых принципов решил не перегрызать горло человеку, лежащему на земле, и требует, чтобы я встал.
– Мне тебя не поднять, попробуй сам.
Я открыл глаза. Надо мной наклонилась тень, небольшая, довольно стройная и явно женская фигурка. Жаль, что ничего нельзя больше рассмотреть в темноте. Может, и оборотень, но, кажется, та была пышнее в бедрах. Наверное, это случайно мимо проходившая богиня. Жаль, но час назад я дал себе зарок женщин обходить за три версты, так что поищи себе кого-то еще.
– Иди, милая, оставь меня, – прошептал я едва слышно, но даже это усилие вызвало жуткую боль внизу живота. – Тебе мне не помочь…
– Ты встанешь или мне придется тебя убить?
Странное заявление, но меня оно не удивило, именно такова женская логика – убить умирающего человека за то, что тот не может встать.
– Я не могу, – прошептал я ласково в ответ. – Сил нет.
– Вставай, помогу, как смогу…
Меня дернули за плечо, чуть приподняли. Я снова уперся ногами в булыжник и навалился на стену, по ней уже стал карабкаться вверх, обламывая ногти о крепкие валуны. Девушка мне помогала, и довольно умело.
Скоро я с трудом смог выпрямиться и взглянуть во тьму, при этом несказанно удивившись тому, что эта неизвестная девушка смогла меня в ней найти. Потом глубоко вздохнул – вероятно, этого делать не стоило, потому что мне тут же снова стало дурно и еще раз стошнило.
Девушка отскочила в сторону, при этом упомянув нелестно всех моих родственников по отцовской и материнской линии. Сказано было на хорошем уровне, должно быть, юная особа выросла, как и я, в бедных кварталах, где жизнь проста и понятна, а будущее выглядит жутким и мерзким.
– Еще раз такое сотворишь, и я тебя брошу, – прошипела она. – От тебя и так пахнет, как от ведра нечистот, так что добавлять ничего не надо.
– Точно так, – согласился я и сполз по стене, поскольку оказалось, что без поддержки стоять я не могу. – Прощай. Удачи…
– Скотина безмозглая и тупоголовая! – Девушка снова схватила меня и попыталась поднять. На этот раз я решил ей не помогать: это раньше я относился к женской половине с любопытством и любовью, а теперь мне все равно, возможно, потому, что ноги стали ватными, а слабость волной прокатилась по всему телу. – Вставай!
Подергав меня еще немного, она успокоилась, убедившись, что ей меня не поднять. К тому же девушке постоянно мешал какой-то предмет вроде небольшого арбалета, он постоянно сваливался вперед и не раз при этом довольно болезненно ударил меня по голове, добавляя новые звуки к стоявшему в ней звону.
Не знаю почему, но, получив очередной неприятный удар, я решил, что болты с серебряными наконечниками, которые сейчас лежали у меня за пазухой, выпущены именно из этого оружия. Непонятно, как я пришел к такому выводу?
А еще вдруг подумал я о том, что мало кому в голову придет поднимать незнакомого человека, лежащего в луже собственной блевотины на пустынной ночной улице. Если кто-то и готов на такое, то только тот, кому этот человек не безразличен.
А что может соединить милую девушку и меня? Не любовь же? На такие чувства ко мне еще никто не отваживался. Работа у меня рискованная, очень много шансов на то, что могу и не вернуться домой.
Правда, эту работу я не выбирал, ее мне навязали. И если судить по высказываниям этой юной девицы, она взялась меня опекать не по своей воле.
Замечательный вывод. Только голова кружится, слабость подступает, и с каждой минутой становится все хуже.
Когда же этой настойчивой барышне надоест меня теребить? Не могу вспомнить – обещал ли я на ней жениться? Если нет, то к чему такая настойчивость?
Я лег на спину и уставился на звезды. Умирать все-таки лучше в тишине и покое – это понимали наши предки, поэтому уход из жизни у них был делом добровольным и ответственным.
Как же хорошо стало, когда девица наконец ушла, бросив меня умирать… Сердце успокоилось и стало биться реже, понемногу замедляясь. Земля подо мной сначала закачалась, но скоро и она успокоилась. Веки налились свинцом, стали настолько тяжелыми, что держать их открытыми у меня не хватало сил, поэтому они закрылись, пряча от меня яркий свет далеких и таких привлекательных звезд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});