Неужели эта герцогская корона сотворила чудо? Мария Анна почувствовала искреннюю любовь к королю, до такой степени, что, когда Его Величество готовился к отъезду в войска, которые вели боевые действия во Фландрии, она решила последовать за ним. Король запретил ей делать это, но, встретив ее в войсках, очень обрадовался ее приезду. Потом король отправился в Лотарингию, которая также была захвачена врагом, и Мария Анна снова поехала с ним. В перерывах между боями король наслаждался упоительным отдыхом воина, но в Метце, где располагалась его ставка, Людовик заболел. Болезнь быстро прогрессировала, а толпившиеся у изголовья его кровати врачи, естественно, ничем не могли помочь. Разве что ослабить больного своими вечными кровопусканиями. Вскоре стало понятно, что королю надо собороваться. В этих условиях, если он хотел отпущения грехов, ему надо было удалить от себя их причину, то есть свою сожительницу. Несчастной герцогине пришлось покинуть Метц под улюлюканье толпы, видевшей причину болезни короля в ее богохульном присутствии рядом с ним.
Действительно, стоило ей уехать, как Людовик XV почувствовал себя лучше. За несколько недель он поправился и 19 ноября был уже в Версале. Мария Анна на расстоянии следила за его выздоровлением, с нетерпением желая снова занять место при нем. Перед тем как приехать в Версаль, Людовик XV присутствовал на благодарственном молебне по случаю его выздоровления «Хвала тебе, Господи» в соборе Парижской Богоматери. В надежде увидеть его и обратить на себя его внимание, Мария Анна встала на пути следования королевского кортежа. Была ли она замечена королем, как надеялась? Это никому не известно, но достоверно, что в тот день было очень холодно, и, вернувшись к себе, Мария Анна начала сильно кашлять.
Сразу же по возвращении в Версаль король приказал Морепа[95] отправиться к любовнице и попросить ее вернуться к исполнению обязанностей фрейлины королевы. Мария Анна снова была в милости у своего любовника. Она сообщила, что вернется 28 ноября, но в этот день она все еще лежала в постели с высокой температурой. 8 декабря 1744 года после обычных процедур кровопускания и клистеров несчастная скончалась, по всей вероятности от пневмонии.
Людовик XV тяжело переживал этот удар судьбы – заперся в своих покоях, и лишь нескольким избранным выпала привилегия видеть его залитое слезами лицо. Из всех соболезнований, которые ему высказывались, охотнее всего он выслушивал от «веселой толстушки» Дианы де Лорагэ. Бывшая любовница из семейства де Нель тоже имела право первенства. Утешения, выражавшиеся вначале словами, очень быстро перешли в другую плоскость: траур короля никоим образом не повлиял на его плотский аппетит. А с кем другим он мог его унять, как не с сестрой той, кого он оплакивал? Таким образом, печаль стала делом семейным.
Но интермедия с Дианой была лишь эпизодом: место королевской фаворитки оставалось свободным, и все при дворе гадали, кто же займет это место. А от желающих не было отбоя. Однако были две кандидатки, которые имели наибольшие шансы стать фаворитками: герцогиня де Рошешуар и мадам де Ла Поплиньер. Первая уже была раньше в ранге сестер Нель, а вторая пользовалась поддержкой герцога де Ришелье, которому Людовик XV очень доверял в вопросах удовольствий. Но вдруг среди придворных поползли слухи, что обеих фавориток в этом забеге могла обойти какая-то незнакомка. Этот слух подтвердил герцог де Люен, который в своем «Дневнике» написал: «Говорят, что несколько дней назад король принял участие в костюмированном балу в Версале. По этому случаю кое-кто даже пустил подозрительные слухи, что у него были некоторые галантные планы, и было замечено, что вчера он весь вечер протанцевал с одной и той же особой, о которой все говорят. Однако это только пустые подозрения, в них мало правды…»
Хотя герцог де Люен и не сказал ничего конкретного, но «дыма без огня не бывает», и придворные немедленно стали допытываться относительно личности возможной избранницы. Вскоре обнаружилось, что речь шла о двадцатичетырехлетней Антуанетте Ленорман д’Этьоль, урожденной Пуассон. Ей было с кого брать пример: ее мамаша до той поры продолжала вести бурную жизнь. А Антуанетта получила хорошее образование в монастыре урсулинок в Пуасси, где все ее называли Царевной. Прозвище пророческое, подтвержденное в дальнейшем ясновидящей мадам Лебон, которая, увидев девочку, сказала: «Это дитя в один прекрасный день станет любовницей короля!»
В ожидании этой приятной перспективы Антуанетта в 1740 году вышла замуж за прекрасного жениха в лице Шарля Ленормана д’Этьоль. Особо отметим, что тот был племянником одного богатого любовника госпожи Пуассон-матери, он и уладил все дело с женитьбой. Царевна превратилась в очаровательную девушку. Выходя из церкви, она дала мужу клятву, довольно пикантную, если знать последствия: «Я вас никогда не покину, если только, разумеется, не ради короля!»[96].
Будущей маркизе де Помпадур честолюбия было не занимать. Ее красота и ум очень быстро помогли завоевать весьма завидную репутацию. Сам Вольтер назвал ее «божественной Этьоль». Разговоры о ее очаровании и качествах в конце концов достигли слуха короля и разожгли любопытство неутомимого любителя женщин. Во время прогулок в лесу Людовик XV встречал голубой фаэтон прекрасной мадам д’Этьоль. Встречи эти вовсе не были случайными: молодая женщина специально попадалась на пути короля. Во всяком случае, этого было достаточно, чтобы Людовик пригласил «божественную Этьоль» на бал-маскарад, который давался по случаю женитьбы дофина на инфанте Испанской. В тот самый вечер король в костюме тиса увлек Антуанетту, одетую в костюм Дианы-охотницы, в небольшой салон, где их свидание наедине продолжилось довольно долго. Спустя три дня состоялось новое галантное свидание на балу в городской ратуше, по окончании которого Людовик отвез молодую женщину домой и получил от нее что хотел. Мадам д’Этьоль не очень манерничала, что не могло не понравиться нетерпеливому Людовику XV.
Дядя ее мужа по своей безграничной доброте отослал племянника в Прованс для проведения переговоров по некоему весьма важному делу. Освободившись от опеки мужа на довольно продолжительное время, Антуанетта воспользовалась этим и стала ежедневно наезжать в Версаль, где Людовик XV ожидал ее с нарастающим беспокойством. Хотя эти визиты и стали предметом сплетен придворных, но никто из них не воспринимал это всерьез. Все были уверены, что Его Величество не станет делать рогоносцем человека столь низкого происхождения, каким был господин д’Этьоль, ведь речь шла об этикете! Процитируем еще раз герцога де Люена, все объяснившего в своих «Мемуарах»: «Эти балы-маскарады дали возможность говорить о новых любовных увлечениях короля, и в основном о некой молодой и красивой мадам д’Этьоль. Говорят, что с некоторых пор она постоянно здесь бывает и именно на нее пал выбор короля; если это так, то она, скорее всего, просто очередное любовное увлечение, но не любовница».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});