Ладонь Кэролайн легла на руку Элизабет.
— Танец — невинное занятие, но легко предположить нечто большее.
— Это вас не касается, Кэролайн.
— Если вы глумитесь над всем родом, то касается. Могут пострадать ваши сестры, а также мы с Ричардом. Я не позволю. — Кэролайн выпустила ее руку, но прежде крепко сжала ее.
Элизабет стало не по себе. Она никогда не видела Кэролайн такой злобной.
— Вам и моим сестрам мое поведение ничем не угрожает.
— Слухам и сплетням трудно противостоять, Элизабет. Элизабет хотела выйти, но остановилась и уставилась на Кэролайн.
— Какой именно слух вы имеете в виду, Кэролайн? Что, возможно, герцог приходится мне сводным братом? Разве это позорно? У доброй половины общества есть сводные братья и сестры. По закону я дочь прежнего герцога. Он никогда не отрекался от меня.
Кэролайн подняла бровь:
— В самом деле?
— Да.
— Даже если вы были близки с нынешним герцогом?
— Это ложь.
Кэролайн расплылась в улыбке:
— Так ли, моя дорогая? Мы обе знаем, что многие слухи не имеют под собой почвы, но это не мешает языкам делать свое дело.
Уилл вошел в карточную комнату и осмотрелся, в надежде увидеть дружеское лицо. Но увидел Ричарда, сильно подвыпившего и явно проигрывавшего. Он выглядел постаревшим и изнуренным. Должно быть, так действует на мужчину молодая жена.
— Нам надо поговорить, — сказал Сомертон, появившийся рядом.
— Вы самый неуловимый человек, которого мне приходилось встречать. Я не слышал, как вы подошли.
Сомертон ухмыльнулся:
— Я всегда появляюсь внезапно.
Они прошли в сад и отыскали укромное место.
— Я не смог найти что-нибудь о Ричарде, кроме того, что в последнее время он стал много играть. Но это можно объяснить желанием оказаться подальше от мегеры, на которой он женился.
— А Кэролайн? — спросил Уилл.
— Я бы никогда не повернулся спиной к этой женщине. Она способна убить любого, только бы добиться своего.
Уилл не сомневался в этом.
— И она хочет стать герцогиней.
— Именно, но если ей это не удастся, — сказал Сомертон, — то она постарается сделать герцогом одного из своих детей.
— Она хочет держать меня подальше от Элизабет, тогда ей легче будет достичь желаемого. — Уилл был уверен в этом. Кэролайн вполне могла распустить о них ложный слух. — Мне нужны доказательства, — сказал он.
— Над этим я тоже работаю, — ответил Сомертон.
— Как вы узнаете?
Сомертон покачал головой:
— Такой человек, как я, никогда не называет свои источники.
— Вы считаете, что сможете помочь мне?
Сомертон отвел глаза.
— Я надеюсь на это.
Глава 20
Леди Кантуэлл жила в большом доме на Кавендиш-сквер, и когда они с Элизабет подъехали к нему, неясное предчувствие беды охватило Уилла. Что-то в старой леди напоминало Уиллу его покойную бабушку. Но эта леди была непреклоннее и круче нравом, чем его бабушка. Бабушка умерла, когда ему было всего семь лет, но он хорошо помнил ее.
— Идемте, Уилл, — торопила его Элизабет, когда они направились к двери.
Вы очень спешите нынешним утром.
— Разве вы не хотите узнать, что она скажет?
Он хотел, но еще больше он не хотел узнать, что вероятность родственной связи между ними не исключена.
— Наверное, хочу, — сказал он, не желая противоречить.
Элизабет разволновалась. Ее щеки порозовели, зеленые глаза возбужденно блестели. Уиллу оставалось только надеяться, что леди Кантуэлл не разочарует ее.
Молодой лакей открыл дверь.
— Доброе утро, — сказал он.
Уилл протянул ему визитную карточку — лакей немедленно отступил назад, давая ему войти.
— Пожалуйста, входите, ваша светлость. Леди Кантуэлл ждет вас обоих.
— Очень хорошо. — Уилл все еще не осознавал, что особое к нему отношение объясняется тем, что он герцог. Он взял руку Элизабет и почувствовал, что она дрожит.
— Как вы?
Она вздохнула.
— Я вдруг немного занервничала.
Он похлопал ее по руке.
— Это можно понять.
Они вместе поднялись по ступенькам в гостиную графини. Леди Кантуэлл ждала их, сидя в большом зеленом кресле.
— Пора, пора. Я жду уже много часов.
Уилл взглянул на часы — на них был всего час пополудни. Как долго старая леди ждала их?
— Садитесь, ваша светлость. Я слишком стара и не могу тянуть шею, чтобы видеть вас.
Уилл хмыкнул, услышав такое требование.
— Да, мэм.
Он сел, на большой диван поближе к леди Кантуэлл, а Элизабет села рядом с ним.
— Так у вас есть информация, которая может помочь леди Элизабет?
— Тсс, тсс, ваша светлость, — зашикала она. — Сидуэлл, закройте дверь. — Леди Кантуэлл подождала, когда дверь гостиной закроется, а потом продолжила: — Сначала чай. Леди Элизабет, пожалуйста, налейте всем чаю.
— Да, мэм. — Элизабет разлила чай по чашкам и снова села на диван.
— А теперь, Элизабет, — медленно заговорила леди Кантуэлл, — прежде чем мы начнем, вам следует знать, что все сказанное здесь я буду хранить в строгой тайне. Насколько я знаю, вас обеспокоило оставленное вам наследство?
— Да, мэм. Боюсь, я не дочь моего отца.
Леди Кантуэлл громко рассмеялась.
— Давайте надеяться, что это так. Я не знала более ничтожного человека.
— Мы оба благодарим вас за уделенное нам время, леди Кантуэлл, — начал Уилл. — Не известно ли вам что-либо относительно того, кем мог быть настоящий отец леди Элизабет?
Леди Кантуэлл откинулась в кресле и закрыла глаза.
— О ваших родителях, леди Элизабет, ходило много слухов. После того как герцогиня разрешилась от бремени вашим братом, Господь упокой его душу, ваша матушка почти перестала скрывать свои связи.
Уилл взял холодную руку Элизабет. Она побледнела, ее била дрожь.
— Все хорошо, Элизабет.
Она только кивнула и прикусила губу.
— Пожалуйста, продолжайте, леди Кантуэлл.
— Как пожелаете, дорогая. — Леди Кантуэлл глотнула чай и продолжила: — Ваш отец смотрел сквозь пальцы на ее измены, ведь у него самою постоянно были любовницы.
Уилл взглянул на Элизабет и готов был остановить леди Кантуэлл. У Элизабет был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок. Он спрашивал себя, не следовало ли ему показать ей дневник покойного герцога.
— Так мне продолжать? — спросила леди Кантуэлл, глядя на Элизабет.
— Да, — ответила Элизабет. — Мне нужно это знать.
— Я тоже так думаю. К несчастью, вам вряд ли понравится мой рассказ.
— Пожалуйста, леди Кантуэлл, я должна знать, — сказала Элизабет.
— Хорошо. Их любовные похождения забавляли общество. В «Уайтсе» заключали пари на то, кто первым окажется в постели вашей матери. Я сожалею, но ваша мать не отличалась рассудительностью. Как мне говорили, летом 1789 года что-то произошло между вашей матерью и герцогом. По-видимому, они помирились и сохранили привязанность друг к другу.