— Нет уж, лучше я на бережке подожду… — Андрей разделся до пояса и растянулся на скамейке. — Я свое на Красном море доберу…
Борис Семенович энергичным кролем переплыл пруд туда и обратно, затем некоторое время нырял на мелководье, где вода была теплее.
— А похоже, наш академик следует советам древних даосов, — поглядывая в сторону резвящегося старца сказал Аркадий Петрович. — Супруга-то его лет на пятьдесят моложе. Вон как наш старичок старается форму держать!
— Вы и впрямь думаете, что они в своем институте что-то такое создали? — Андрей неожиданно начал раздеваться.
— А почему нет? — Аркадий Петрович с любопытством смотрел на Андрея. — Неужели решились? — он кивнул в сторону воды.
— А чем мы хуже?! — Андрей начал энергичную разминку. — Мне, к примеру, тоже хотелось бы сохранить в столь почтенном возрасте подобную энергию… — с этими словами он разбежался и, поднимая фонтан брызг, бросился в воду…
Набрав в легкие воздуха, Андрей нырнул.
От холода захватило дыхание. Вода была мутной, однако плыть в ней было легче, чем в бассейне, наполненном морской водой, из которого Андрей неделю не вылезал во время командировки на юг.
— Что, дурной пример заразителен?! — похвалил Борис Семенович, когда Андрей вынырнул возле него.
— Воистину… — Андрей лег на спину и быстрым кролем поплыл к середине пруда.
Вскоре его догнал Борис Семенович.
— Темните вы мне что-то тут, — перебирая «по собачьи» руками и отфыркиваясь, проговорил академик. — Никакой вы, батенька мой, не журналист… Я на вашего брата на своём веку насмотрелся! Не пойму только, что вы у меня вынюхиваете?! — не дожидаясь ответа, Борис Семенович поплыл к берегу.
Несмотря на энергичные движения согреться Андрею так и не удалось и он, как ошпаренный, выскочил на берег.
Потом он долго растирался махровым полотенцем Бориса Семеновича, прыгая то на одной ноге, то на другой, чтобы вытряхнуть из ушей воду.
— Ну, честно скажите, разве не помолодели лет на двадцать?! — бодро вопрошал академик, словно забывший о своем вопросе, заданном в воде. — А вы представляете, если бы вот так вот, да каждый день, да круглый год!.. Не то, что простуда, или грипп, — сама смерть отступит!..
— Вы что же, и зимой купаетесь?! — усомнился Аркадий Петрович.
— А как же! Я тут руковожу секцией зимнего плавания. Ну… то есть клубом моржей… — Борис Семенович быстро оделся и бодро зашагал к улице Космонавтов…
— Каким же образом работа, которой в восьмидесятых годах занималась лаборатория Виктора Кисилева, могла содействовать продлению жизни… — не удержался от вопроса Андрей, когда они уже подходили к сталинскому дому.
— А вы слухам-то особо не доверяйте… — неожиданно колюче заявил академик. Лицо его стало злым и отчужденным. — И старикам впредь не врите. Знаю я таких журналистов! Еще в тридцать седьмом познакомился… — с этими словами Борис Семенович, не прощаясь, скрылся в подъезде своего дома…
3. Брижинский
— Для ускорения опроса лучше действовать врозь, — предложил по дороге от Пушкарева Аркадий Петрович. — Вы, Андрей, отправляйтесь к Розалии Николаевне, а я — к Брижинскому.
— А может, наоборот?
— Вы, Андрюша, мужчина представительный, и ни одна дама перед вами не устоит. А вот с такими хмырями, как Брижинский у меня, поверьте, опыта общения больше.
— Вы уже изучили его досье? — спросил Андрей.
— Ещё как изучил!.. Думаю, вам интересно будет узнать малоизвестные подробности?
— Естественно…
— Предлагаю посидеть в спокойном месте… — Аркадий Петрович быстро огляделся по сторонам. — Я угощаю. И не возражайте!.. Перекусим, заодно ознакомлю вас с некоторыми плодами деятельности Брижинского.
— Перекусить не мешало бы, — согласился Андрей. — Особенно после водного моциона с товарищем академиком…
— Вот и замечательно! Тут поблизости есть ресторанчик. Когда-то это была обычная столовка, а теперь… Короче, кормят здесь недурственно…
Ресторан и впрямь выглядел уютно. Оформленный в восточном духе он изобиловал чеканкой и восточными витражами, так называемыми шебеке. Посетителей в это дневное время не было, и метрдотель радостно ринулся навстречу Аркадию Петровичу и Андрею.
— Надеюсь, вы обслужите моего друга по полной программе… — поздоровавшись с метрдотелем, сказал Аркадий Петрович.
— Обижаете, Аркадий Петрович, — поблескивающий лысиной и роскошными черными усами метрдотель был воплощением любезности. — Вы всегда наш самый почетный гость!
— Ахмед здесь? — спросил Аркадий Петрович.
— Позвать? — метрдотель смахнул салфеткой со стола невидимые пылинки.
— Если не затруднит…
— Одну минутку!.. — метрдотель удалился.
Пока два официанта сервировали стол и приносили заказанные блюда Андрей слушал рассказ юриста о новоиспеченном академике Тимофее Брижинском.
— В детстве Тима Брижинский, как и многие его сверстники, увлекался научной фантастикой, — рассказывал Завеса. — Иногда проблемы, затрагиваемые в романах, так его захватывали, что хотелось узнать, как к этим проблемам относится серьёзная наука. Чтение научно-популярных брошюр создавало иллюзию эрудированности и как бы ставило Тиму рядом с авторами научных исследований…
— А как приятно потешить самолюбие, столь ранимое у мальчика, отстающего в физическом развитии… — продолжил Андрей. — Простите, но Широков вчера дал мне досье Брижинского. Поэтому я знаю, что с детства Тима не отличался хорошим здоровьем…
— Ах, вот оно как… — Завеса был слегка шокирован осведомленностью Андрея. — Тогда не буду вдаваться в подробности о родителях Брижинского и его ранних увлечениях. Остановлюсь на том, чего нет в официальных документах… Эту информацию я собрал по своим каналам… — Аркадий Петрович полистал блокнот. — Итак, обладая недюжинными способностями, Тима легко вникал в суть достижений науки. Однако ему не хватало силы воли и терпения, чтобы серьезно изучить хотя бы одну область знаний. При этом он был тщеславен и мечтал, чтобы все вокруг восторгались его умом, эрудицией, квартирой, машиной, женой…
— А кто сейчас об этом не мечтает? — спросил Андрей.
— Увы, многие ни о чем другом и впрямь не думают… Потому и сидим, сами знаете, в какой заднице…
— Вернемся к Брижинскому… — напомнил Андрей.
— Ну, что Брижинский… Типичный карьерист… Поверхностные знания позволяли ему пускать пыль в глаза. В особенности, девушкам. И со временем это получалось у него все лучше. Но ведь чтобы достичь чего-то в науке — необходимо напряжение всей воли и отказ от множества сиюминутных желаний. Однако Тима привык жить в свое удовольствие, то есть особо не напрягаясь. По природе своей — он гениальный паразит…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});